Эвелин не поверила собственным ушам. От волнения у нее задрожали руки. Господи, как же ей противостоять этой наглой попытке вырвать у нее власть? Она была молода, но уже через многое прошла. Возможно, он решил, что она сдастся без боя. Решил, что, пока идет это болезненное расследование смерти Лоррейн, пока не опознана вторая жертва, она вряд ли найдет в себе силы оказать ему реальное сопротивление.

Пусть даже не надеется. Она не выпустит бразды правления из своих рук!

— И что вы ему сказали? — осторожно поинтересовалась она, стараясь не выдать паники или ярости в своем голосе.

— Ничего. Он не дал мне такой возможности. Он лишь констатировал факт, как будто я не имел права голоса, и ушел.

«Как это в духе Фицпатрика», — подумала Эвелин.

— Все хорошо, Феррис. Я этим займусь.

Последовало многозначительное молчание.

— Между вами… нет никаких трений?

— Нет, все в порядке, — ответила она, пытаясь придать голосу бодрость. Но тут на противоположной стороне комнаты с грохотом распахнулась дверь и внутрь, гремя цепями, шагнул Энтони Гарза. Эвелин точно поняла: день неудачный с самого утра, сейчас же он станет еще хуже.

— Пожалуйста, садитесь. — Эвелин придала лицу умиротворенное выражение.

Заключенный смерил ее злобным взглядом. Она поняла: он не намерен ее слушать. Однако затем Гарза все-таки сел, как будто хотел доказать ей, что способен быть столько же учтивым, как и она.

Эвелин надела очки, открыла блокнот и взяла ручку. Пусть это интервью будет, как и любое другое, пусть ее профессионализм обезоружит его хотя бы отчасти. У Гарзы уже имелся опыт общения с тюремными психиатрами. Она читала их отчеты в его личном деле. Если ей повезет, он привыкнет к рутине и оставит все свои старые выходки. Впрочем, особенно рассчитывать на это не приходится. В последнее время ей не слишком везет.

— Я слышала, ваше утро было полно событий, — сказала она.

Гарза в довольной ухмылке обнажил неровные зубы.

— Лично я воспринимаю его как… продуктивное. Тот кусок дерьма, которого я пырнул, уже окочурился?

Похоже, на самом деле ему все равно. Потому что напади он на Хьюго под влиянием гнева или какой-то личной обиды, это так или иначе было бы по нему видно.

— К счастью для вас, нет.

— Вы хотите сказать, к счастью для вас. — Гарза наклонил голову, передразнивая ее позу. — Мне тут сидеть до конца моих дней. И вы ничего не можете со мной сделать.

— Вам нравится одиночное заключение?

— Я не собираюсь из-за него никому подчиняться. Я вообще не собираюсь никому и ничему подчиняться.

Эвелин села поудобнее, чувствуя, как по жилам разливаются тревога и разочарование, особенно после разговора с Феррисом. Впрочем, показывать она этого не стала. То, что ей скажет Энтони Гарза, будет зависеть от того, как хорошо она с ним сыграет. Как обычно, это будет своего рода шахматная партия, и она просто обязана обыграть своего противника.

— Так вот почему вы пырнули Хьюго Эвански? — спросила она. — На самом деле вы пытались подгадить мне?

Хотя Гарза был в наручниках, он поднял обе руки, чтобы выковырять что-то из зубов.

— Такие вещи обычно попадают в газеты.

С каким удовольствием она бы стерла это самодовольное выражение с его физиономии!

— Не всегда.

— Это точно попадет, — сказал он и довольно осклабился. — Вам же это как гвоздь в диване.

— Это почему же?

— Да ладно, вы и без меня знаете. Может, я и психопат по мнению этого вашего Хэара с его гребаной шкалой, но я не дурак. Я слышал про убийства, Эвелин.

— Для вас я доктор Тэлбот, — невозмутимо возразила она.

— Как хочу, так и называю. Вы мне не запретите.

— Я могу прекратить встречи с вами, могу запереть вас в одиночной камере на неопределенное время. Вам это больше нравится?

Гарза пропустил мимо ушей ее вопрос.

— Скоро ты лишишься работы в этом домике с решетками, точно тебе говорю! — продолжил он подначивать ее. — Люди уже и так напуганы существованием этой тюряжки в их городе. — Гарза заухал словно привидение и погрозил ей пальцем. — Это надо же, собрать под одной крышей столько гоблинов! Небось самой страшно, верно ведь?

Гарза рассмеялся — противным, потусторонним смехом.

— Как я понимаю, это ваша личная вендетта против — меня?

— Почему бы нет? По крайней мере, на Аляске мне будет не так скучно. Раз у меня нет любовницы, почему бы не обзавестись врагом? Сомневаюсь, что вы сможете меня уничтожить. В общем… поживем — увидим.

Она попыталась изобразить безразличие, как будто то, что он говорил, ее не задевало.

— И вся эта ненависть, которой вы прямо-таки сочитесь…

Гарза всплеснул руками.

— Если вы собрались запереть меня посреди этой богом забытой глуши, чтобы изучать, словно лабораторную крысу, то я, конечно, постараюсь вам за это отплатить всем, чем могу.

Эвелин отодвинула стул назад и закинула ногу на ногу.

— Скажите, мистер Гарза, вас уже изучали, словно лабораторную крысу? Кто-то другой помимо меня?

Гарза закатил глаза.

— Пока нет. Но скоро начнут.

— Вы имеете полное право отказаться от участия в наших исследованиях. Наша исследовательская программа основана на добровольном участии, которая дает вам доступ к товарам и услугам, которых вам почти никогда не получить в обыкновенной тюрьме. Большинство наших заключенных выражают готовность к сотрудничеству.

— Они идиоты. То, что вы предлагаете мне вознаграждение, словно глупому ребенку, который получает в кабинете врача леденец, ничего не меняет. Или вы ждете от меня благодарности за то, что станете разбирать меня на части, кусок за куском?

— Глупый ребенок, который получает в кабинете врача леденец. Какой прогресс по сравнению с лабораторной крысой!

— Это унизительно! — Гарза вскочил на ноги и с силой ударил кулаком по перегородке. Его движения были стремительны, молниеносны. На какой-то миг Эвелин испугалась, что он нападет на нее. Она не сразу вспомнила, что это невозможно, а в следующую секунду в комнату уже вбежал Куш.

— Все в порядке? — спросил он, на всякий случай положив руку на дубинку, если вдруг потребует усмирить Гарзу.

Отчасти Эвелин желала в душе, чтобы он ее применил. Если кто и заслуживал пару хороших ударов, то это Гарза. Но Куш надеялся, что ей понадобится его помощь. Чтобы показать, что он был прав, когда пытался сорвать ее беседу с Гарзой. Кто знает, если он применит силу, доложит ли он затем об этом Фицпатрику?