— Убедительно, — кивнул Федор Филиппович, ставя точку в обсуждении данного вопроса. — Теперь пойдем дальше. С чего, собственно, ты взял, что там будет лично присутствовать Юнусов или кто-то из его ближайших подручных? Мобильный телефон в качестве дистанционного взрывателя тем и удобен, что на него можно позвонить откуда угодно — хоть из съемной квартиры в Чертаново, хоть из Махачкалы, хоть из Нома, штат Аляска…

— Ага, — подхватил Глеб. — Позвонить и гадать, взорвалось оно там, или где-нибудь отошел контакт, или случился сбой в сети, или служба безопасности в кои-то веки оказалась на высоте… Кому это надо? Кто-то должен увидеть все своими глазами и оперативно доложить: алло, шеф, все в полном порядке! А если не в порядке, объяснить, в чем причина. Да и на видеокамеру все заснять не помешает, чтобы потом убедительно отчитаться перед теми, кто выписывает чеки. Чтобы они, в свою очередь, не сказали: да что ты нам впариваешь, это у них подземный газопровод прорвало! Какие еще деньги! Может, тебе и за наводнение в Польше заплатить?

— Да, — согласился генерал, — это тоже убедительно. Что-то я сегодня не в форме, — пожаловался он. — Позволяю, а главное, даю повод какому-то мальчишке учить меня азбуке ремесла!

— Стыковка на орбите, — предположил Сиверов. — Вернее, использованная в ходе этой сложной операции морозоустойчивая спиртосодержащая смазка, ароматизированная экстрактом «Хенесси»…

— Ближе к делу, — буркнул генерал.

— В силу вышеизложенного, — продолжал Глеб, — я убежден, что там непременно будет кто-то, имеющий прямой выход на Юнусова. А может быть, с учетом понесенных противником потерь, и сам уважаемый Саламбек — недостающая правая рука однорукого дохлого араба. И наше дело — не проморгать человека, который засуетится, тыча пальцами в клавиши телефона, когда его шахидка даже не подумает взорваться. Это будет непросто, но надо, черт возьми, постараться, иначе не стоило и огород городить!

— Постараемся, — сказал Федор Филиппович. — Не думай об этом, это не твоя забота.

— Так уж и не моя, — хмыкнул Сиверов, переливая кофе из запотевшей стеклянной колбы в изящную чашку китайского фарфора. — Я еще раз убедительно прошу вас, Федор Филиппович, привлечь к этой операции только жизненно необходимый минимум личного состава. И, если это окажется возможным, воздержаться от консультаций с командным составом нашего ведомства… да и других силовых ведомств тоже.

— Что, перестрелку в парке забыть не можешь? — невесело поддел его Федор Филиппович.

— Ну, до перестрелки как таковой дело не дошло, — уточнил Слепой, — с их стороны прозвучал всего один выстрел, да и тот, что называется, в свои ворота. Но факт, согласитесь, весьма показательный. Кто-то же их предупредил, что никакого беглого бомбиста в природе не существует! И этот кто-то располагает широчайшими возможностями и неограниченным доступом к информации для служебного пользования.

— Да, условия для работы не самые комфортные, — вздохнул Федор Филиппович. — А главное, не люблю я со своими воевать! Меня и так уже за глаза палачом обзывают, а скоро, боюсь, и прятаться перестанут.

— Обзывают те, по ком давно пуля плачет, — все-таки счел возможным слегка утешить начальство Сиверов. — Или просто дурачье.

— Бог им судья, — нетерпеливо отмахнулся от его сочувствия генерал. — Надо, пока не поздно, обсудить самый, на мой взгляд, важный вопрос. И самый щекотливый. Рассуждаешь ты логично и вполне убедительно, но все твои рассуждения — замок на песке. Фундамента под ними нет, и знаешь, почему? Потому что невозможно логически объяснить самое главное: КАК, черт возьми, ты вышел на эту шайку. Просто шел по улице и споткнулся о шахидку, доставленную в Москву по приказу того самого человека, за которым мы все уже который месяц гоняемся, высунув языки. В два счета склонил ее к добровольному сотрудничеству, внедрился в банду и получил ответственное задание, от успеха которого зависит исход всей военной кампании… Ты сам чувствуешь, как это звучит?

— Как полный бред, — ответил Сиверов с готовностью, прямо указывавшей на то, что он провел немало времени, размышляя на затронутую Федором Филипповичем тему.

— То-то и оно, — сказал генерал.

— Куда более логичным и фундаментально обоснованным выглядит предположение, что все это — просто отвлекающий маневр, предпринятый с целью ввести нас в заблуждение и нанести удар там, где мы его не ждем, — сказал Глеб. — Действительно, легкость, с которой я вошел с ними в контакт, выглядит крайне подозрительно, а уж случайная встреча на улице с родной сестрой махачкалинского смертника и вовсе попахивает мистикой, которую, как вы знаете, я терпеть не могу. Или она все-таки не Джабраилова? — вдруг встревожился он.

— Джабраилова, Джабраилова, — успокоил его Потапчук. — Я навел справки, сомнений никаких — это она. Исчезла в Махачкале в день смерти брата, объявлена в розыск. Фотография в ориентировке ее, и местной милиции даже удалось найти свидетелей, у которых хватило смелости признаться, что они видели, как Залину Джабраилову увезли от магазина на шикарном белом пикапе, а ее брата задержали на улице милиционеры за то, что размахивал пистолетом, и затолкали в тот самый «уазик», на котором он двумя часами позже таранил ворота Кировского РОВД. Так что она — это точно она, и рассказ ее полностью подтверждается.

— Тем хуже для меня, — сказал Глеб. — Я же говорю — мистика! Куда проще и логичнее предположить, что я переметнулся на сторону противника и теперь вожу вас за нос, отрабатывая полученное авансом вознаграждение.

— Да, — с серьезным видом согласился Федор Филиппович, — это действительно расставляет все по своим местам.

— Для вас — может быть, а для меня — нет. Потому что я-то знаю, что действительно случайно оказался в Измайлово и случайно наткнулся на эту девушку. Кроме того, если бы я взялся водить вас за нос, я придумал бы что-нибудь более убедительное, чем случайная встреча с нужным человеком посреди двенадцатимиллионного города, да еще и в районе, где мне абсолютно нечего было делать!

— Может, у тебя случилось помутнение рассудка, — предположил генерал. — Не сумел придумать убедительное вранье и решил: чего там, и так сойдет! Генерал мне доверяет, и даже сама великая Ванга говорила, что я — экстрасенс… А на паранормальные способности еще и не такое можно списать!

— Мне сдать оружие? — надулся Сиверов.

— Любишь смеяться над другими — умей терпеть шутки в свой адрес, — попенял ему Федор Филиппович. — Ладно, допустим, я тебе верю. И что получится, если принять за аксиому, что ты — не крот, а просто счастливчик?

— Получится, что версия об отвлекающем маневре не такая уж логичная и убедительная, как может показаться на первый взгляд. Есть как минимум две причины, в силу которых она-то как раз и представляется полным бредом. Первая: если нас хотели ввести в заблуждение, зачем было затевать стрельбу в парке? Приняли бы меня в образе Стрельникова, как родного, и сливали бы дезинформацию в любых количествах… Чем плохо? Зачем такие сложности — девушка, скинхеды, грузовик, ложный теракт?