Все дело было в этих двух обстоятельствах и только в них. Только по этим причинам он, Джейс Белерен, вопреки собственному желанию принял решение покончить с Лилианой Весс.

И это решение казалось ему хуже смерти.

Жизнь на Иксалане, с Враской, многому научила Джейса. Да, Враска была пиратом, убийцей, пособницей Боласа, однако развитие, расцвет их отношений как нельзя более наглядно показали ему, насколько пагубной была его связь с Лилианой. Лилиана использовала его при всякой возможности. Пользовалась его силами и его связями, пользовалась им в постели… словом, вертела им, как хотела. Разумеется, по возрасту он в ее комнатные собачки не годился, но сейчас, вспоминая все те дни и ночи, понимал: вел он себя именно как щенок – потому что именно этого она и добивалась.

Она забавлялась с ним, будто с куклой. Вела за собой. Отталкивала. Приближала. Уязвляла в самое сердце. Играла на его тщеславии. Заставляла почувствовать себя полным ничтожеством. И даже – раз или два – позволила почувствовать себя богом. Возможно, в самом начале он мог бы порвать с ней без труда, но к тому времени, как она решила покончить со всей этой затянувшейся канителью, он оказался привязан к ней крепче, чем пьяница к бутылке. И отказаться от этой привязанности помогла лишь серьезная утрата памяти да неизменная сердечность горгоны.

И все же… и все же…

«Да, будь я проклят, это еще не вся Лилиана!»

Как бы там ни было, Лилиане следовало отдать должное.

«Разумеется, она привлекательна (невероятно, неодолимо, завораживающе, таинственно привлекательна), но, согласись: одно только это тебя до такой безысходности довести не могло».

Сокрытые – ладно, вернее сказать, похороненные – в глубинах души, но какие-то, пусть невеликие, чувства Лилиана Весс к Джейсу испытывала.

«Так ведь? ТАК?»

И он, Джейс, должно быть – наверняка – видел в ней, за впечатляюще прочной броней эгоизма, своекорыстия и притягательности, задатки чего-то хорошего, сердечную склонность к добру.

И то, что она не позволила этим задаткам раскрыться, что предала и их, и Джейса, и всех прочих Стражей, не означало, будто их не было вовсе.

А если они были, отчего бы им не сохраниться поныне? А если они сохранились, как может он убить ее, лишив всяких шансов на искупление вины?

Конечно, ее старания обобрать, изничтожить всех мироходцев (явно не делая исключения ни для Джейса, ни для Чандры, ни для Гидеона, ни для прочих своих «друзей») принятое решение оправдать помогали. Но речь шла не только о жизни Джейса и даже о жизнях его друзей. Здесь, на Равнике, Лилиана вершила массовое истребление. Поголовное истребление мироходцев. Обещала помочь в победе над Боласом, но вместо этого воспользовалась силой и свободой, полученной благодаря Страже, чтоб по указке дракона погубить целый мир со всем его населением, и множество мироходцев, хотя прекрасно понимала, кто он есть, этот дракон, и на какие дела обратит обретенную с ее помощью силу.

«Если бы я мог рискнуть поговорить с нею, попытаться воззвать к ее разуму…»

Увы, подобные возможности остались в прошлом. Лилиана видела, что натворил Болас на Амонхете, но принесенные им в этот мир разорение и гибель не помешали ей принять его сторону. Она сделала выбор. После этого взывать к ее разуму, без сомнения, поздно.

Посему ей придется умереть.

Из всего их небольшого отряда против этого плана возражала одна только Вивьен Рейд – и то лишь из ненависти к Боласу, уничтожившему ее родной мир. Она предпочла бы попытку покушения на него самого. Но остальные согласились на том, что убить дракона издали им не по силам. Прикончить Никола Боласа предстояло Гидеону, вооруженному Черным Мечом, а для этого ему следовало подобраться к дракону вплотную. Однако прежде для него нужно расчистить путь. Иными словами, вывести из строя Лилиану Весс.

Согласно Джейсову плану, все четверо – сам Джейс, Тефери, Джайя и Вивьен – взобрались на крыши четырех разных зданий, расположились на равном расстоянии, каждый со своей стороны, от Цитадели, откуда Лилиана, во исполнение приказаний Никола Боласа, управляла его жутким воинством. Тут, как никогда, важен был точный расчет, координация действий, и это взял на себя Джейс. Соединив всех четверых каналом мысленной связи, он убедился, что телепатический шум – особенно мысленные вопли умирающих – надежно заглушит их переговоры, не позволит дракону подслушать их.

Дальше за дело взялся Тефери. По сигналу Джейса он сотворил заклинание, замедлившее для Лилианы течение времени: теперь она будет и двигаться, и, главное, реагировать на их атаки гораздо медленнее.

Первой удар нанесла Джайя, выпустив точно в цель огненную стрелу – тонкое лезвие пламени, дабы прожечь в груди Лилианы дыру. Возможно, атаки Лилиана даже не разглядела, но ей этого и не потребовалось. Из Кольчужной Завесы вырвалось на волю множество лиц. Смутные, полупрозрачные, широко разинувшие рты в безмолвном крике, они едва успели отразить выстрел Джайи. Разбившийся о преграду их темной маны, огонь брызнул на камни пирамиды.

Джейс знал: эти призрачные создания – духи Онакке, вселившиеся в Завесу и также имеющие на некромантку свои планы. Однако подобным образом эти духи еще никогда не действовали – Лилиана не давала им воли – а тут… Джейс разом помрачнел. Очевидно, во власти Боласа Лилиана пустилась во все тяжкие, раз уж призывает на помощь истинную силу Завесы.

Тут Вивьен, расположившаяся за спиной Весс, выпустила стрелу из Звериного Лука. В сердце Джейса зародилась надежда: что, если ее стрела оборвет жизнь Лилианы – быстро и (может быть) безболезненно? Нет, еще один из Онакке отвел от хозяйки и эту стрелу, однако истинная угроза заключалась отнюдь не в стреле. Ударив в ступень Цитадели, стрела тоже выпустила на свободу духа – волка из Скаллы. Прыгнув вперед, призрачный волк проник сквозь стену Онакке, вонзил клыки в левую руку Лилианы, замотал головой, разрывая плоть.

Онакке перестроились, пытаясь оттеснить дух волка от Лилианы, чем предоставили Джайе с Вивьен возможность попробовать снова. Большую часть их выстрелов Онакке смогли отразить, но, благодаря Тефери, атаки их следовали одна за другой все быстрей и быстрей, и многие, минуя преграду духов, наносили Лилиане значительный, хоть пока и не смертельный урон.

Лилиана горела огнем. В Лилиану вонзались стрелы, впивались клыки и когти. Лилиана сдавала, теряла силы… а Джейс изо всех сил подавлял порыв спасти ее от смерти. Слегка взмахнув уцелевшей, правой рукой, она принесла в жертву множество крылатых Вековечных, преградив их телами путь огню, стрелам и призрачным зверям. Воспользовавшись Завесой, потянула к себе энергию других Вековечных, направив воскресившие их нечистые силы на исцеление собственных ран, и те начали затягиваться почти с той же быстротой, с какой она их получала.

Но Джайя с Вивьен били неумолимо, а замедленные мысли и действия Весс с духами Онакке поспеть за их атаками не могли.

Видя, что Лилиана беззащитна, Джейс понял: лучшего шанса не будет. Понял, и, хотя внутренний голос едва ли не умолял остановить остальных, прекратить ее муки, не сомневался, что муки Равники перевешивают любые страдания Лилианы. Лучше всего поскорее покончить и с тем и с другим.