Я рассказала, что у меня скопились четыре недели неотгулянного отпуска и что я ни в коем случае не хочу потратить их на уборку дома или обыденные дела. Зато я могла бы забронировать турпоездку в Страну восходящего солнца, о которой ничего не знала и которая казалась мне очень необычной. Я просто хотела поехать туда, чтобы проверить, насколько я самостоятельна без страховочной сетки привычной среды, а может быть, даже выяснить, насколько мне приятно собственное общество.

– И что же вас удерживает? – поинтересовался Билл.

Я приготовилась перечислить все риски и опасности этой авантюры, но секунд через десять Билл перебил меня взволнованным восклицанием:

– Если вы не можете сделать это ради себя, сделайте ради меня!

Билл с жаром заговорил о том, как его жизнь в доме престарелых растрачивается на одни и те же скучнейшие занятия. Одни и те же лица, одни и те же помещения, одни и те же звуки, одни и те же запахи, одни и те же «кабриолеты», ездившие по одним и тем же коридорам, которые составляли границы его мира. Хотя Билл смирился со своей судьбой, он заверил меня: будь у него сейчас ходячие ноги, он бы пулей вылетел за входные двери, даже не попрощавшись. Он бы только и делал, что ходил, ходил и ходил!

Я поцеловала его на прощание. И пообещала, что отправлюсь-таки в эту поездку. А он сказал, что, «выгуливая свой кабриолет», будет представлять меня рядом с цветущей сакурой.

Меньше чем через месяц после знакомства с Биллом я одна поехала в Японию. Там как раз начался сезон цветения сакуры, и я сделала замечательную фотографию – специально для моего нового друга.

При росте 155 сантиметров я весил более 100 килограммов. Но мне всегда не хватало мотивации, чтобы изменить свои пищевые привычки, хотя даже такие простые вещи, как одеться, залезть в ванну, пройтись пешком, доставляли дискомфорт. И восемь часов рабочего дня, которые мне как программисту необходимо было отсидеть, тоже давались с большим трудом.

Все изменилось в одночасье, когда у моей дочери Аманды обнаружили почечную недостаточность. Врач сообщил: на этой стадии болезни почки придется удалить. Я сразу решил, что отдам ей одну из своих.

– Аманда, не бойся, я с тобой поделюсь, – тут же уверенно заявил я.

Нефролог внимательно посмотрел на меня, покачал головой и медленно произнес:

– Тони, мы не рассматриваем вас как донора из-за лишнего веса.

Я был смущен и растерянно взглянул на дочь.

– Это слишком опасно, папа, – сказала она с улыбкой и взяла меня за руку. – Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.

Ее кроткое согласие на любой исход еще больше подогрело мой энтузиазм. В тот день я принял твердое решение сбросить лишние килограммы, которые таскал на себе последние лет двадцать.

– У меня на работе несколько человек быстро сбросили вес благодаря низкоуглеводной диете, – рассказывал я чуть позже Аманде. – Чарльз, например, придерживался программы Весонаблюдателей. Гейл и ее муж следуют Нутрисистем. Хорошо себя зарекомендовали системы Дженни Крейг, Аткинса и диета Южного пляжа.

– Но ты же сам знаешь, строгие ограничения не для тебя, – предупредила моя осторожная дочка.

– Тогда я составлю собственный низкоуглеводный план питания.

Сказано – сделано. В диету вошли мои любимые продукты: они бы никогда мне не надоели, даже если бы я ел их каждый день. На обед – нежирная тушеная говядина, или запеченная в духовке рыба, или креветки. В качестве гарнира – овощи на пару. Мне пришлось отказаться от любого фастфуда, жареной пищи и многочисленных перекусов. В доме больше не было ни хлеба, ни булочек, ни сладких рулетиков, пончиков и кексов, ни картофельных чипсов. Я постарался по максимуму избавиться от искушений.

Труднее всего было распрощаться с кока-колой. Я никогда не пил кофе, чая, молока. Даже воду пил редко. Практически всегда мою жажду утоляла кола. Иногда я выпивал по два-три литра этого газированного напитка в день!

Конечно, пришлось завести «новые знакомства»: я начал покупать цельнозерновые мюсли и другие «легкие» продукты.

От резкого снижения калорий меня мучили приступы голода. Но это были только цветочки по сравнению с «ломкой», связанной с отказом от содержавшего в кока-коле кофеина. При этом к подсчету калорий я относился очень добросовестно, даже фанатично. По мере снижения калорийности рациона росло ощущение прибывающей энергии. Помню, от кого-то я услышал, что если человеку не хочется есть, значит, он не худеет. Я испытывал голод постоянно, и это служило дополнительным свидетельством, что килограммы убывают.

Следуя намеченному плану, я взвешивался раз в неделю, чтобы не переживать из-за ежедневных незначительных колебаний веса. В начале пути у меня не было намеченной цифры, к которой я хотел прийти. Я вообще не был уверен, смогу ли придерживаться выбранной системы питания. Однако я замечал, что день ото дня моя дочь слабеет, и это придавало мне сил и подогревало желание не отступать от цели.

Коллеги, друзья и соседи заметили перемены во мне только после того, как я похудел на 20 килограммов.

– Тони, у тебя что, новая стрижка? – поинтересовался однажды начальник. – С ней ты выглядишь стройнее.

«Да, отличный у меня парикмахер, – подумал я. – Надо будет в следующий раз заплатить ей сверх тарифа».

– Сколько килограммов ты сбросил? – спросил меня сосед. – Мы с женой решили, что это, наверное, от того, что ты много гуляешь с собакой. Мы теперь часто видим тебя на улице.

В общем, изменения стали заметны, усилия не прошли даром. И когда целых пять семейств по соседству завели себе собак, меня это вовсе не удивило.

Сначала я медленно бродил со своим псом по району, а затем перешел к более длительным и интенсивным пробежкам, что стало приятным сюрпризом для моей небольшой борзой.

– Ты уверен, что не болен? – периодически волновались за меня друзья.

«Не я болен, – мысленно отвечал им я. – А моя дочь».

Прошло несколько месяцев. Я привык к диете, она стала частью моего образа жизни. Я перестал скучать по многим из тех продуктов, которых поначалу мне очень недоставало. Много времени уходило на посещение с Амандой врачей и на обследования, необходимые для того, чтобы ее включили в общенациональный список пациентов, ожидающих трансплантации. К тому времени я перестал еженедельно взвешиваться и даже не знал, сколько килограммов сбросил.

– Вас не узнать! – воскликнул нефролог, когда мы пришли на повторный прием. – Я и подумать не мог, что вы на такое способны. На сколько вы похудели?