Кай наклонился, собирая вещи. Сказал, не поднимая головы:

– Я потерял честь воина, став бандитом. Но слово чести для меня все еще кое-что значит… Идем.

Верда по привычке вышла вперед.

– Я лучше знаю округу, – сказал Кай. – И привык уходить от солдат.

Верда поколебалась. Если бы не он, ее бы не заметил офицер на ярмарочной площади…

И, если бы не он, она была бы сейчас мертва.

– Веди, – сказала она.

Кай сидел в тени, любовно протирая меч снятой рубахой.

– Повезло свинопасу… – ворчал себе под нос. – И где он только тебя раздобыл…

Перехватил слабо улыбавшийся взгляд Верды.

– Ты разговариваешь с ним, как с человеком. Кай вскинул меч.

– Он же из Долматии! – сказал, словно это все объясняло. Словно он обрел давно потерянного друга. Верда качнула головой. А были ли у него вообще друзья? И где они сейчас?

Теперь уже он наблюдал за своей хозяйкой. Она сидела на берегу ручья, опустив в воду ноги. Кай исподволь разглядывал их – крепкие, стройные, с узким лодыжками, с высоким подъемом еще не растоптанных стоп…

– И давно ты идешь?

– Несколько месяцев.

Верда привычно растирала ноги широким листом карта: он холодил натруженные подошвы, снимал отеки и усталость.

– С севера?

– Да.

– Ты вышла, когда на севере еще была зима, – он жевал травинку, не спуская с Верды глаз. – И все время пешком?

– Как видишь, лошади у меня нет.

– Тебе так важно попасть на этот праздник?

– Да.

– Для тебя?

– Не только.

– Для твоей веры?

– Не только.

– Хочешь что-то просить у короля?

– Предложить.

– Что? – Кай едва не рассмеялся. – Что ТЫ можешь предложить королю?

– Помощь, – сказала Верда, тяжело поднимаясь. – Кай, ты можешь задавать вопросы, но ответа все равно не получишь. Того ответа, который тебе нужен.

– Ты действительно монахиня?

– Да.

– Кто послал тебя? Верда пожала плечами.

– Тот, кто может мне приказывать.

Она начала укладываться. Полуденный зной дышал из-за свежей зелени. Кай придвинулся ближе, поддел пальцем кожаный шнурок на ее шее, вытягивая из-за ворота прозрачно-серый камень.

– Это что, знак твоей веры? Или твой талисман?

Она не шевельнулась, но словно оттолкнула его взглядом.

– Пожалуйста, – сказала тихо. – Ты не можешь касаться его. Он должен остаться чистым.

Кай разжал пальцы – камень скользнул по ее шее.

– Ну да, конечно, – сказал, пожимая плечами. – Рабу не пристало совать нос в дела своих хозяев.

Это была явная ловушка, и монахиня в нее не попалась. Промолчала, закрывая локтем лицо. Он лег, заложив руки за голову. Сон не шел к нему.

Слухи о новом короле были противоречивы, но, по крайней мере, он смог продержаться на троне дольше, чем многочисленные временщики, перехватывающие друг у друга власть после недавней войны. Это он возродил старый обычай, по которому раз в году любой житель страны имел право на прямой королевский суд.

«Помощь», – сказала она. Какая из многочисленных вер чувствовала за собой такую силу, что собиралась предложить помощь встающему на ноги и наверняка самолюбивому королю? И почему для этого следовало посылать одинокую молодую монахиню?

Ну что ж. Он покрепче сомкнул веки. По крайней мере, с такой хозяйкой скучать не придется.

Дни проходили за днями – или они шли дням навстречу? Подъем до рассвета, «марш-бросок» до полудня, сон и снова дорога – до самой поздней ночи, когда путь освещают яркие звезды и поспевающая луна. Они сторонились людей, заходили в поселки только в случае крайней нужды. Созревшие плоды, хлеба, дичавшие на заброшенных полях, кролики и куропатки, попавшие в силки, служили им достаточной пищей. По его расчетам, шли они с приличным запасом, но Верда все равно не давала передышки, отпуская время на непредвиденные задержки. Однако много дней ничего не случалось, и Кай постепенно расслабился, так что ночная встреча на лесной дороге оказалась для него полной неожиданностью.

Они появились перед ними – темные фигуры в широких плащах, с сомкнутыми на перекрестьях мечей руками. Отодвигая хозяйку себе за спину, Кай шагнул, сторожа их движения, с привычной готовностью к схватке. И тогда, разрушая напряженную тишину опасности и близкой крови, один из встречных рассмеялся и сбросил на плечи капюшон.

С опустошающим облегчением Кай узнал его.

– Мэтт?!

Оглянулся – открыв знакомые лица, друзья смеялись над его растерянностью.

– Майк! Рэд! Алан! Дьяволы, откуда вы все взялись?

– Ты здорово путал следы, Полковник! – Мэтт шагнул, крепко обнимая его. – Но мы-то знаем твой почерк! Ищем тебя уже добрый месяц – с тех пор, как узнали, что парней повесили, а тебя…

Он шагнул мимо Кая.

– Это и есть твоя хозяйка?

Сдернул капюшон с головы Верды – та подняла лицо, взглянув на него, потом, со спокойным ожиданием, – на Кая.

– Ну-у, – сказал Мэтт укоризненно. – Раньше у тебя был вкус получше. Кожа да кости…

– Не я ее выбирал. Где остальные? Мэтт помрачнел.

– Плохие времена, Полковник! Кругом солдаты. Три недели назад…

Сжав обеими руками посох, Верда слушала разговор, ловя бросаемые, словно невзначай, взгляды… Кай еще не понял. Что он будет делать, когда поймет?

– … и вы нашли меня, – наконец сказал Кай. Мэтт понял это как вопрос.

– Ну конечно, мы всегда готовы помочь своему командиру! Ты же не собираешься всю жизнь болтаться с монашкой по дорогам?

Кай хмыкнул.

– Она прогоняла меня.

– Прогоняла? Видать, ты плохо ей служил, Полковник? Ладно, мы знаем, что ты человек слова и не можешь просто перерезать ей глотку. Поэтому мы все берем на себя.

– Эй, – сказал Кай, – погоди-ка, Мэтт…

– Да чего годить? Покончим с этим сразу, если ты, конечно, не захочешь сначала угостить нас своей монашкой…

Кай больше не улыбался и не сводил задумчиво-оценивающих глаз со своих людей. На Верду он не смотрел. Он и так чувствовал ее за своей спиной. Ее – и ее ожидание. Не прикажет и не попросит…

– Мэтт, – сказал медленно. – Парни. Я ведь должен защищать ее.

Мэтт кивнул, будто не услышал ничего неожиданного.

– И это мы понимаем. Но совесть у тебя будет чиста, если тебя будут держать? Если тебя свяжут? Ну, парни…