– Мы должны были видеть с ним того мужика, который порезал нашего Вадима!

– Они должны были приятельствовать.

– Вадим не открыл бы дверь незнакомцу.

– И Лева не поперся бы на стройку, чтобы встретиться там неизвестно с кем.

Но если в жизни Левы подозрительных лиц мужского пола было хоть завались – его нетрадиционная ориентация и постоянный поиск нового партнера очень этому способствовали, то у тихого Вадима, который имел лишь двух постоянных любовниц – Олю и Фиму – никого похожего не наблюдалось.

– А может быть, это какой-нибудь твой любовник? – неожиданно осенило Фиму, когда она разглядывала Олю, которая в этот момент наносила на лицо очередной слой боевой раскраски.

– Мой? – изумилась в ответ Оля. – А почему именно мой? Может быть, как раз твой?

– Я всегда была верна Вадиму!

– А я... Ну да, я не всегда хранила ему верность. Еще не хватало, чтобы я сидела дома, пока он проводил время с тобой!

– Ну вот! Девушка ты красивая, из себя вся такая привлекательная, вот один из твоих кавалеров Вадима и зарезал!

– Зачем?

– Из ревности!

– А... А Леву?

– Тоже. Из ревности.

– Лева был голубой! Это всем его знакомым было хорошо известно.

– А твой любовник не разобрался. Увидел, что ты с Левой и Вадимом проводишь много времени, а к Леве так еще и в общагу бегаешь, да и порезал сгоряча обоих. Именно, что из ревности.

Версия была неплоха, кабы не одно «но». Чужой в квартиру к Вадиму ни за что бы не вошел. И Лева к чужому на свидание на стройку ночью бы не поперся. Значит, этот человек должен был быть не только любовником Оли, но еще и близким другом или, во всяком случае, приятелем Вадима и Левы.

– Но я никого такого припомнить не могу!

Оля была близка к отчаянию. Узнав, что Клаус и Хорек к смертям ее компаньонов, скорей всего, не причастны, она очень хотела вычислить настоящего убийцу.

– Потому что вы себе не представляете, как меня достало мотаться по чужим углам! – откровенно призналась она Кире. – Раньше я думала на Клауса и Хорька, а теперь уже не знаю, на кого и думать.

– Разве тебе у нас плохо?

– Хорошо. Но знаешь, дома все равно лучше.

Фима в разговоре участия не принимала. Ей как раз в этот момент позвонил Артем, и девушка отошла в сторонку, чтобы спокойно поговорить с возлюбленным. Обратно она вернулась с вытянувшимся лицом.

– Что такое? – встревожилась Кира. – Что еще случилось?

– Не знаю.

– Как не знаешь? А почему лицо такое?

– Вроде бы и ничего не случилось, – развела руками Фима. – Но ощущение такое, что случилось. Или вот-вот случится.

– Это тебе Артем звонил?

– Да. Он.

– И что? Отошел он после вчерашнего?

– А что было вчера?

– Вчера он был какой-то странный.

– Вот! – слегка оживилась Фима. – Вы тоже это заметили?

– Слепыми надо быть, чтобы не заметить!

– Не понимаю, что с ним случилось, – огорченно произнесла Фима. – Но только вчера он был таким хмурым, таким подавленным! Мне он не признался, в чем дело, но я поняла, что у него проблемы.

– Да. Нам всем тоже так показалось.

– А сейчас он зовет меня на свидание. И говорит, что нам необходимо очень серьезно поговорить.

– Поговорить? Да еще серьезно? Может быть, он решил сделать тебе предложение?

– Вы бы слышали, каким похоронным тоном он это сказал! Нет уж! Скорее, тут пахнет не свадьбой, а могилой!

– Ой! – встревожилась еще больше Кира. – Может, тебе лучше не ходить?

– Нет уж, – упрямо помотала головой Фима. – Схожу! Послушаю, что он мне скажет!

И, провожаемая сочувствующими взглядами Киры и Оли, Фима вышла из дома.

На свидание Фима немного опоздала. От волнения у нее все сыпалось из рук. В результате один глаз оказался накрашен больше, чем другой, а рот вообще уехал куда-то вниз и вправо. Пока Фима смывала с себя старую косметику, пока просила Олю наложить ей новую, пока ждала знакомого частника, которого специально для нее вызвала из города Кира, чтобы он в целости и сохранности доставил Фиму на свидание, время и прошло.

Но Артем ни словом не упрекнул Фиму за опоздание. Наоборот, он был с ней подчеркнуто нежен и ласков. И от этой нежности Фиме захотелось вдруг плакать.

– Скажи, ты собираешься меня бросить, да? – дрожащим голосом спросила она, едва они уселись за столик под зонтиком.

Артем даже подпрыгнул на месте.

– Как? Что? – воскликнул он. – С чего ты такое взяла?

– А что? Нет? Я ошиблась?

– Конечно, ошиблась!

– И ты не хочешь меня бросить?

– Что ты! Ни за что на свете! Ты самое чудесное, что случалось со мной в жизни за... Ничего лучше со мной вообще не случалось!

Фима немного приободрилась. Но так как выражение лица Артема продолжало оставаться озабоченным, она снова заволновалась:

– Тогда что случилось? Ты мне скажешь? Ведь я вижу, что что-то случилось!

Фима приготовилась еще долго умолять Артема, но он внезапно остановил ее.

– Фима, – торжественно произнес он. – Фима, я должен тебя спросить одну вещь. То есть я сразу же хочу тебе сказать, что я ни капельки не верю в то, что ты могла так поступить. Но... Но я в замешательстве, Фима. Конечно, я мог бы просто не придать значения этому разговору. Но боюсь, если я тебе этого не передам, то, возможно, совершу страшную ошибку.

– О чем ты говоришь?

– О твоем брате, Фима.

Фима даже рот разинула от изумления. Меньше всего сейчас она ожидала услышать это. Ее брат? При чем тут ее брат? И на всякий случай (вдруг она что-то неправильно услышала) она переспросила:

– О ком ты хочешь поговорить? О Юрке?

– Да. О нем. Ты знаешь, что он мне звонил?

– Звонил? Когда?

– Вчера, – произнес Артем.

Слова он выдавливал из себя с таким трудом, словно у него внутри что-то заржавело и не хотело крутиться.

– Вчера он мне звонил, – с натугой повторил он. – И сказал... Фима, я тебе клянусь, что я ничего не придумываю и не наговариваю на твоего брата. Возможно, это вообще был не твой брат, хотя по телефону он мне именно так и представился, да и голос был похож.

– Что такого ужасного тебе мог сказать Юрка? Речь шла обо мне?

– Конечно, о тебе. О ком же еще?

– И что он сказал?

– Он сказал... Он сказал, что ты, Фима, очень легкомысленная девушка. Что мне лучше бросить тебя, пока наши отношения не зашли слишком далеко. Что у тебя помимо меня есть еще много любовников. И что ты постоянно обманывала Вадима, изменяя ему направо и налево. И со мной ты поступаешь точно так же.