– Так оно и есть, – кивнул докладчик и продолжил: – Правда, на сей раз барону даже удалось заключить Данилу в клетку, ту, что придумали пореченские год назад.

– И он выбрался? Как же ему это удалось?

– О том не ведаю. Наших агентов там не присутствовало.

– Ладно. – Тагур махнул рукой. – Выбрался из клетки, дальше чего?

– Мне сообщили, что боярин подключил к операции около сотни своих бойцов.

– Неужели шведы впустили их в лагерь? – В голосе начальника явно звучали нотки изумления.

– Нет, о них до поры до времени воины Карла не знали. Отряд Данилы каким-то образом умудрился подойти с тыла и перед самым заходом солнца открыть огонь из пушек по ограждению шведов. Но вот каким ветром за ограду занесло ночных тварей, мой агент ответить затрудняется. Он написал, что сам участвовал в латании дыр в заборе и тут со спины появились зверюги.

– Очень странно. Может, люди боярина сделали подкоп в другом месте, а залп пушек понадобился для отвлечения внимания?

– Пока не знаю. Мне сообщили, что бойцы боярина пробились через ворота и ринулись к тем пушкам, которые открыли ответный огонь. Пока шведы отбивались от зверюг, Данила нахватал трофеев, полонил большую часть офицеров и ушел.

– К зверюгам?

– Вполне возможно, у него загодя был подготовлен свой лагерь с ограждением. О том пока неведомо. Однако поутру весь отряд с пленниками и трофеями прибыл к Кардымову, где нынче с войском Смоленска стоит воевода.

– Что с бароном Альбрехтом?

– Его Данила в полон взял. Вроде бы собирается Зарину на него обменять.

– А этот парень гораздо опаснее, чем я думал, – произнес Тагур. – Но пока он льет воду на нашу мельницу, это нам на руку. Значит, он собирается предложить обмен? Ну-ну.

Тагур призадумался. Глядя сквозь подчиненного, он размышлял, сообщать ли о поступивших сверху указаниях. Мург молчал, ожидая, когда начальник подаст голос.

– Знаешь, что нам прислали из Кенигсберга?

Смоленское представительство гномов напрямую подчинялось витебскому, над которым, в свою очередь, стоял Кенигсберг. И если указания приходили оттуда, это значило, что дело попало под особый контроль.

– Там заинтересовались Данилой?

– Вот именно. Приказано собрать о нем максимум данных и постараться наладить контакт, ежели он выйдет живым из противостояния с Карлом.

– Руководство ставит парня на одну ступеньку с королем? – Мург дернул себя за волосяные отростки.

– Выходит, так. Я пока не докладывал наверх, что мы завербовали паренька. Посмотрим, как он выкарабкается из ситуации. Одно скажу: нам нынче выгодно, чтобы Данила выдюжил, а король Швеции остался несолоно хлебавши.

– Но сами мы ничего для этого предпринимать не будем? – решил уточнить Мург.

– Официально – нет. – Начальник очень выразительно посмотрел в глаза подчиненному.

– Хорошо. Однако пригляд за парнем следует усилить? Раз уж имеется прямое указание собрать побольше данных.

– Ты все правильно понял, Мург. Опять же, ты вправе проявлять инициативу, а за ошибки наказание теперь будет не столь строгим. Как тут говорят: не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.

Сегодня Тагур буквально сыпал местными поговорками.

– Я постараюсь приложить свои силы и умение, чтобы мы знали о боярине все, начиная с его рождения.

– Похвально, похвально. Будут интересные новости – заходи, не дожидаясь вызова.

– Благодарю за доверие. – Мург покинул кабинет начальника в глубокой задумчивости.

«Вроде бы получил приказ оказать помощь человеку. Что, в общем-то, я до этого и делал втайне. Дали чуть больше полномочий, опять же вроде как… По крайней мере, хоть за провал операции не убьют. Уже неплохо. Надо бы с парнем пересечься, пока он не совершил обмен. Поскольку, ежели к тому обмену приложат руки наши соплеменники из Поречья, Данила может и не выжить. Тогда начальство из Кенигсберга снова забудет про Смоленск, а Тагур будет выискивать, на ком бы сорвать зло. И очень быстро найдет виноватого – меня».

Вернувшись к себе, Мург достал лист бумаги и принялся составлять сразу два послания. Первое – своему агенту в Кардымове, где подробно описал, как тому доставить письмо крашенскому боярину. Второе состояло всего из двух строчек:

«Буду в Кардымове завтра утром. Дождись, есть важный разговор по поводу одной девицы».

Ни адресата, ни подписи отправителя гном не написал. Зачем давать лишний повод, ежели послание попадет не в те руки?

Король пока не решил, как поступить с генералом, только что покинувшим комнату. Тот рассказал о ночном бое со зверюгами, о нападении некоего отряда под покровом темноты и о спешном отступлении измученных ночным сражением воинов. Его, Карла Семнадцатого, бравых воинов.

С одной стороны, отступление стало мощным ударом по престижу шведской армии, которая покинула свои позиции, не приняв генерального сражения с силами, явно уступающими и численностью, и вооружением, но с другой… Генерал спас почти пять тысяч войска от разгрома и пленения. Промедли он хотя бы полчаса – и смоленский воевода мог двинуть свои силы в наступление. После бессонной ночи измотанные схваткой со зверюгами бойцы вряд ли бы сумели выстоять. Особенно без магической поддержки.

«За одну ночь я лишился сотни волшебников, – рассуждал Карл, сидя в кресле. Заглянувшему в комнату адъютанту жестом приказал не беспокоить. – Потерял тысячу воинов, недосчитался многих офицеров, не знаю, что случилось с бароном… Вроде его видели среди пленных, но когда это было? И все – из-за какого-то одного боярина? А ведь его девку мне подсунули гномы. Они что, против меня работают? Если посчитать все убытки, которые из-за нее понес… Смоленск точно того не стоит».

Король поднялся из кресла и подошел к круглому столу.

Вчера он распорядился хорошенько поработать с пленницей. Ей должны были не давать ни есть, ни пить и всю ночь держать девушку в напряжении. Единственное, что запретил монарх Григу, – это прикасаться к ней, опасаясь, что краля наложит на себя руки, и тогда козырь в разговоре с Данилой пропадет.

Карл до сегодняшнего разговора с генералом еще надеялся, что надобность в Зарине отпадет сама собой. Альбрехт «ломал» и не таких юнцов. Но вышло так, как вышло. Барон мог и сам погибнуть, хотя перед наступлением темноты он прислал весточку, где сообщил, что птичка в клетке. А эта птичка вырвалась и учинила такой погром…

О том, что Данила выжил, королю сообщили сразу: новость пришла от гномов незадолго до беседы с генералом. Эта весть заставила короля отменить приказ в отношении пленницы. Ее оставили в покое, дали утолить жажду, но еды пока не приносили.

Мысль о том, чтобы обменять Зарину на пленных, то и дело приходила в голову, хотя гордость правителя не позволяла с этим смириться. Вступать в переговоры с тем, кому собирался диктовать условия?