Эту битву Адам все же проиграл, как только поезд вырвался за пределы нагоняющих тоску предместий. Удивительно, но сон пришелся как нельзя кстати. Никаких перевернутых или искаженных отображений задуманного и уже осуществляемого плана, никакого нагоняющего страх анализа опасного предприятия — он провалился в забвение в тот самый миг, когда щека коснулась окна, за которым проплывали поля и фермы.

Вьяреджо — город из числа тех, что умеют произвести впечатление. Его высокие тротуары подступают к шикарным отелям, его пляж — это полоса чистого песка с яркими лентами растянувшихся вдаль частных пляжей. Сезон был в самом разгаре, день жаркий, люди устремились к морю, и в воздухе определенно витал аромат богатства. Женщины сражали красотой, мужчины держались с достоинством и уверенностью, и первым порывом Адама было вернуться на вокзал и уехать.

Он снял дешевую комнатушку на приличном расстоянии от моря, за рассекавшей город аллеей пиний. Походил, покурил, придумывая прикрытие, вышел и… едва не ослеп от ударившего в глаза света.

Название бара он помнил хорошо. Записывать не пришлось — оно крепко засело в голове в тот самый миг, когда его произнес Фаусто. Может быть, уже тогда, сидя с бутылкой пива на ферме Фаусто, он знал, что рано или поздно окажется здесь и будет спрашивать дорогу к «Ла Капаннина».

Если садовник Гаетано и впрямь получил какие-то семейные деньги, ему оставалось только позавидовать — наследство было немалое. Двухэтажная «Ла Капаннина» разместилась едва ли не в лучшем месте всего побережья. Выглядевшее, возможно, не столь представительно, как соседи, само здание было настоящей архитектурной жемчужиной, маленьким шедевром ар-нуво. Слегка отодвинутое от тротуара, с передней террасой, обсаженное экзотическими пальмами. К главному входу вела великолепная каменная лестница, фасад был ярусный, благодаря чему балконная терраса шла во всю длину второго этажа. Близость моря уже сказывалась, но шелушащаяся краска лишь придавала зданию трогательный вид обветшалой элегантности. Дальше передней террасы Адам не пошел — он планировал вернуться позднее. Выполнявший заказ официант рассказал, что второй этаж отдан под ресторан. Заказав местечко на обед, он уже собирался спросить, здесь ли хозяин, но в последний момент сдержался. Рисковать ни к чему, нужно придерживаться выбранной роли — он всего лишь беспечный турист, перелетная птаха, случайно севшая на эту ветку.

Благодаря щедрости разбогатевшего внезапно брата, Адам мог позволить себе потратиться. Он купил пляжное полотенце, плавки и место на пляже, к которому прилагались шезлонг, солнечный зонтик и докучливый официант, предпринявший несколько попыток всучить гостю прохладительный напиток по заоблачной цене.

Адам лежал на песочке, глядя на зазубренные пики гор, подступавших к узкой береговой равнине. Оттуда, от тех гор, взяли когда-то огромный блок белого мрамора, из которого Микеланджело высек своего «узкобедрого Нарцисса». Адам улыбнулся — фраза удалась. Жаль только, что Гарри нет больше рядом.

Он взял катамаран и вышел в море, оставив далеко позади шумный берег. Но там его дразнило пустое сиденье. Он представлял рядом с собой Антонеллу — ее изящные ножки крутили вторую пару педалей. Они могли бы быть вместе, быть парой, как и другие, которых здесь было много и на которых сам собою задерживался взгляд. Вместо этого он болтается в одиночестве, снова и снова обдумывая детали рискованного плана. Но может быть, Гаетано нет? Может быть, он уехал куда-то на праздники? Может быть, бывший садовник, разбогатев, стал одним из тех боссов, которые предпочитают управлять издалека, появляясь в заведении лишь время от времени и уж никак не в воскресенье?

Покачиваясь на тихих средиземноморских волнах, Адам постепенно успокоился, и вечер уже представлялся ему в другом свете. Обед под звездами в рыбном ресторане, потом неспешная прогулка по берегу и здоровый сон. Он видел, как садится утром на поезд до Флоренции, зная, что сделал все возможное.

— Эй, Гаетано, как дела?

Слова эти были не первыми из тех, что услышал Адам, войдя в бар «Ла Капаннина» несколько часов спустя, но к тому моменту, как их произнес толстяк в светло-коричневом костюме, он еще не успел сделать заказ. Толстяк помахал кому-то рукой, и сухощавый мужчина, сидевший с друзьями в дальней угловой кабинке, ответил тем же и слегка качнул загорелой головой.

Гаетано был почти лыс, а то немногое, что еще оставалось, подстригал как можно короче. Приятной внешности, хорошо одетый, спокойный, он никак не соотносился с тем образом, что сложился в представлении Адама. Глядя на него, не хотелось верить, что этот человек преуспел в жизни благодаря соучастию в убийстве. Нет, в это просто невозможно было поверить.

Готовясь к встрече, Адам мысленно не раз прокручивал варианты, прикидывал, как повернуть разговор в нужное русло. Оказалось, он совершенно не подумал о том, как вообще подойдет и заговорит с Гаетано.

Проблему требовалось решить.

К тому времени, как Адам поднялся наверх, Гаетано все еще оставался в кабинке с приятелями.

Вечер выдался чудесный. Прохладный ветерок с моря принес долгожданное отдохновение от тяжелой дневной духоты. Звезды выглядели грязноватым пятном на куполе неба. Запах жареной рыбы смешивался с мягким ароматом сосен и табачным дымком, поднимавшимся с нижней террасы. Адам пил охлажденное сухое белое вино и закусывал моллюсками. Будь обстоятельства другими, он продлил бы удовольствие, а так все пришлось проглотить поскорее — ему не терпелось спуститься в бар.

— Добрый вечер.

Адам обернулся, увидел стоящего над ним Гаетано и замер с поднятой вилкой. Неужели Маурицио так сильно его опередил? Неужели предугадал его следующий шаг и передал Гаетано описание надоедливого англичанина?

— Вам все нравится? — вежливо осведомился Гаетано.

Костюм на нем был дорогой, но протянутая рука ясно говорила о том, что этот человек всю свою жизнь проработал на земле.

— Да. Спасибо.

Гаетано одобрительно кивнул.

— Здесь лучшее рыбное рагу во всем Вьяреджо.

— Очень вкусно.

— Хорошо. Я рад.

И только когда Гаетано перешел к соседнему столику, Адам понял, что тот просто работает, выполняет свои обязанности хозяина заведения, интересуется мнением посетителей, проверяет, все ли в порядке. Надо же, упустил такую возможность заговорить.

Спустившись вниз, Адам огляделся, но Гаетано не обнаружил. Может быть, хозяин уже отправился домой? Двое мужчин, с которыми Гаетано разговаривал в начале вечера, еще сидели в угловой кабинке, только теперь к ним добавилась пара, пожилой мужчина и молодая женщина, оба явно обгоревшие на солнце. Лучик надежды забрезжил, когда на столе появился пятый стакан.

Адам сидел у бара в ожидании заказа, когда из двери за стойкой вышел с коробкой сигар Гаетано и сказал что-то бармену. Тот кивнул и поставил на поднос бутылку солодового виски и несколько стаканов.

Адам выжидал и, как только один из столиков освободился, метнулся к нему и открыл книгу, уже решив, что, если потребуется, будет сидеть до конца и уйдет последним. Немного погодя к столику подошла незнакомая женщина и, положив руку на спинку свободного стула, спросила низким, с хрипотцой голосом: