— Можно?

Адам вскинул голову — высокая, с точеными чертами, красивая.

— Конечно, — сказал он, посчитав, что незнакомка хочет всего лишь забрать свободный стул и отнести его к другому столику.

Она села.

— Вы один? Кроме, разумеется, этой скучной на вид книги?

— Э… да… один.

— Американец?

— Англичанин.

— Отдыхаете?

— Изучаю кое-что.

Женщина медленно достала из пачки сигарету.

— Впервые во Вьяреджо?

— Да.

— Где остановились?

— В пансионе. Там. — Он махнул куда-то в сторону бара.

— Ах, там. — Она улыбнулась. — Меня зовут Алессандра.

— Адам.

— У вас красивые глаза, Адам.

— Спасибо.

— А зажигалка у вас есть? — Она повертела в пальцах сигарету.

— Конечно. Извините. — Он взял лежавшую на столе зажигалку.

— Оставь в покое молодого человека, — сказал Гаетано. И когда только успел подойти?

— А что, обязательно? — Алессандра надула губки.

— Боюсь, что да.

Она посмотрела на Адама и усмехнулась:

— Босс… Наверное, хочет вас для себя.

— Очень забавно, Алессандра.

Женщина мило улыбнулась, наклонилась через стол и поднесла к губам сигарету. Адам щелкнул зажигалкой.

— Испортил вечер, — пробормотала она, поднимаясь со стула.

Объяснить случившееся Адам мог только тем, что Алессандра была представительницей древнейшей профессии, а хозяин не желал видеть ее в своем заведении. Он ошибался.

— Алессандра была до недавних пор Алессандро, — пояснил Гаетано.

Неожиданная новость. Единственным, что могло вызвать подозрения, был тембр голоса.

— Неужели?

— Не верите? — улыбнулся Гаетано. — У нас уже были кое-какие… трудности с некоторыми из клиентов.

Пора. Сейчас или никогда.

— Я могу вас угостить? В знак признательности.

Гаетано замешкался на секунду, потом пожал плечами:

— Конечно.

Адам остановил выбор на солодовом скотче двенадцатилетней выдержки. Гаетано одобрительно кивнул и последовал его примеру.

Он уже чувствовал, что либо подцепит добычу с первого захода, либо рыбка сорвется и уйдет. В качестве затравки Адам решил положиться на лесть. Тактика оказалась верной. Гаетано поблагодарил его за комплименты в адрес «Ла Капаннина» и сделал это в удивительно скромной манере. Атмосферу создает здание, посетителей привлекает повар, мастер своего дела, а он, Гаетано, всего лишь хозяин. Впрочем, от скромности не осталось и следа, когда речь зашла о прежнем владельце, при котором «Ла Капаннина» отнюдь не процветала. За год после продажи доход заведения вырос в два раза, так что, усмехнулся бывший садовник, старый хозяин теперь только локти кусает из-за того, что так прогадал. Он даже предлагал пару раз выкупить «Ла Капаннину».

Как и рассчитывал Адам, роль наживки сыграла книга. Это был большой фолиант, посвященный скульптуре итальянского Ренессанса, и Гаетано не мог его не заметить. Когда Адам рассказал, что изучает историю искусства, собеседник признался, что знает о скульптуре того периода очень мало, и упомянул о саде возле одной виллы вблизи Флоренции. Рассказывая о нем, бывший садовник не сказал ни слова о том, что провел на вилле немалую часть жизни, постригал там лужайки и подрезал кусты лавра.

Слушая подробное и впечатляюще яркое описание сада, Адам поймал себя на том, что испытывает к Гаетано труднообъяснимое чувство близости. Тень безысходности, затаившаяся в круглых, как у обезьяны, глазах, наводила на мысль, что годы, проведенные в давящей, неспокойной атмосфере сада, не прошли даром.

Вспомнив взятую на себя роль, Адам с энтузиазмом откликнулся на замечание о том, что именно Флора, богиня цветов, есть центральный образ всего сада, и даже поделился с Гаетано новейшей теорией Эдгара Винда, согласно которой Флора не просто присутствует на боттичеллевских «Весне» и «Рождении Венеры», но и в паре с Венерой составляет скрытую аллегорию любви.

Гаетано принялся задавать вопросы о других скульптурах, и тут уж Адаму пришлось умерить восторги. Засветиться, выдать себя с головой одним неосторожным словом было слишком легко. Тем не менее кое-какие свои предположения он высказал, и они произвели на собеседника немалое впечатление. По крайней мере, вполне достаточное, чтобы Гаетано заказал еще по стаканчику.

К третьему кругу бар начал пустеть, а разговор перешел на тему войны. Повернул его туда Адам, искавший хоть какую-то брешь в той завесе лжи, что скрывала прежнюю жизнь владельца «Ла Капаннины». Гаетано похвастал, что был в партизанах. Соответствовало ли истине это заявление, Адам не знал, но такой вариант почему-то представлялся ему маловероятным. Гаетано заметил, что видел за годы войны всякое и по большей части плохое. Адам попытался выведать подробности, но бывший садовник не пожелал развивать тему и только сказал, что война превращает людей в чудовищ и он собственными глазами видел, как это происходит с людьми порядочными, достойными, высокого положения.

Адам пожаловался, что войны почти и не видел — если не считать пролетавших иногда самолетов, — так как жил на ферме, далеко от города. Ход оказался верным. Гаетано признался, что и сам рос в деревне, в доказательство чего рассказал пару скучных анекдотов, и переключился на свою любимую тему.

Земля. Он был просто одержим ею. Земля в его глазах являлась эквивалентом власти, что подтверждалось всем ходом истории. Земля не только прошлое, но и будущее. Италия меняется. Перед человеком, владеющим землей, открываются широкие возможности. Не воспользоваться таким шансом было бы глупостью.

— Я тебе вот что скажу. — Гаетано наклонился через стол. Выпили они немало, и глаза у него слегка осоловели. — Хочешь знать истинную причину, почему нужно покупать землю? — Он выдержал многозначительную паузу. — Потому что больше ее уже не станет.

Выносить его тупое самодовольство становилось все тяжелее, и Адаму пришлось постараться, чтобы изобразить нужное выражение.

— Я об этом как-то не думал.

— Поэтому я тебе и говорю.

Увидев щелку, Адам попытался ее расширить. Земля, возразил он, — это большая ответственность. К тому же она порождает страсти, причем не всегда благородные. Так было и в его собственной семье, которая раскололась в предыдущем поколении. Родственники обратились друг против друга, и в одном случае дело даже дошло до того, что его отец ударил своего брата.

— Ударил? — презрительно фыркнул Гаетано. — Я знаю случай, когда брат убил брата.

Адам с сомнением покачал головой.

— Не веришь? Так и было.