Этот случай замяли и не стали поднимать шумиху. Родители тех придурков занимали должности гораздо выше, чем мои предки, трудящиеся в составе среднего класса простых работяг. С тех пор меня прозвали чокнутой. Меня сторонились все и шептались, что я чокнутый мутант.

Брат знал об этом случае. Он отомстил за меня по-своему. Брэд написал программу с вирусным червём и переслал тем двоим по сети. Шпионский червь отзеркалил данные доступа на их смартах и разослал данные вместе с рекламной рассылкой доставки еды, открыв доступ всем, кто открыл рекламное письмо.

Приличный капитал семей растащили за считаные минуты. Не ловить и не сажать за решётку же тысячи людей, каждый из которых отщипнул по кусочку?

Мы Брэдом сидели и ухатывались, наблюдая онлайн, как количество денег на счетах моральных уродцев стремится к нулю. Они не смогли доказать, что это сделал Брэд. Я же говорила, что мой брат – чертовски умный. Брата можно было любить хотя бы за это.

– Выше нос. Возможно, если тебе улыбнётся удача, ты меня победишь в гонке. Но не уверен! – подмигнул Брэд, загружая данные уровня игры.

Мы были почти у финиша и на удивление шли носом к носу, минуя опасные участки и выделывая крутые виражи, от которых голова кружилась по-настоящему. То, что вокруг творится что-то не то, первым понял Брэд. Он вынырнул из уровня и насильно стянул с моей головы шлем.

Я автоматически подалась вперёд и чуть не рухнула, выругавшись. Только через мгновение поняла, что скрежет и грохот – это не звуковое сопровождение в игре, а реальность.

– Что происходит? – спросила я.

Брэд толкнул меня в сторону родителей.

– Бегом!

Мы побежали к машине. Я мельком оглядывалась по сторонам, понимая, что с неба сыплются обломки.

– Наверное, неудачные испытания! – проорал брат. – Главное, свалить. Доберёмся и…

Я успела посмотреть в сторону родителей. Мама махала нам рукой и кричала, подзывая, отец заводил старенький, барахлящий мобиль.

И всё.

Потом огромным куском монолитного железа накрыло и мобиль, и родителей. Раздался скрежет сдавленного автомобиля. Я застыла на месте. Брат дёргал меня в сторону.

– Шевелись. Шевелись!

– А мама и папа?

– Поздно! Уносим ноги…

Брат толкал меня в сторону подземного метро. Оно всегда было жутко переполнено, но оборудовано на случай бомбёжки. Старые укрепления, оставшиеся после одной из территориальных войн.

– Шевелись! Ну же! – подгонял меня брат, хотя сам бежал позади и тяжело дышал через открытый рот.

– Брэд!

– Шевелись! – крикнул брат.

Я бегала быстрее, но сейчас нарочно сбавила скорость, чтобы мой брат не отставал.

– Мелкая… Тебя надо…

Оставшиеся слова брата заглушил страшный грохот. Создавалось ощущение, что мы находимся в эпицентре бомбёжки. Мы с братом были не единственными, кто спешил в сторону метро. Нас подхватило волной и разделило.

– Брэд! Брэд! – истошно вопила я, пытаясь пробраться обратно.

Но меня, словно щепку, несло вперёд паникующим людским потоком в сторону метро. Вдалеке завыла сирена. Громкие унывные завывания сирены подстегнули толпу.

Звуки этой сирены знали все. Если она выла, то нужно было спешить в сторону ближайшего укрытия. Вой сирены означал, что либо фильтры очищения воздуха опять начали сбоить, либо колебания радиоактивного фона превысили допустимые нормы.

– До герметизации убежища осталось три минуты! – зачастил механический голос. – Поторопитесь. До герметизации входа в убежище…

– Брэд! – завопила я, срывая голос.

– Говорю же, мелкая, шевелись!

Брэд кое-как протиснулся и потащил меня за собой, распахивая всех острыми локтями. В метро мы спустились, а потом поток распределился. Все стремились побыстрее забраться в боковые отсеки.

Возле некоторых из них царил настоящий ад. Не все отсеки открывались. Поток людей стремился к другому отсеку, и начиналась бойня за спасительное место. Отсеки были оборудованы горизонтальными лежаками и кроватями вдоль стен. Но сейчас повсюду выламывали мебель, чтобы в отсек поместилось как можно больше людей.

– Герметизация началась…

Мы стояли у самых дверей, приходилось отбиваться от десятков рук. Нас пинали, щипали и пытались оттолкнуть. Толстые створки начали съезжаться. Брат толкнул меня в спину.

– Вперёд!

– Но как же ты? – спросила я.

– Полезай! – заорал брат и впихнул меня.

Последнее, что я увидела перед тем, как закрылись двери, как брата ударили по голове. Потом он пропал в толпе…

Отсек разгерметизировали очень и очень нескоро.

От давки погибла не одна сотня людей. Когда земные службы спасения открыли двери, большая часть людей находилась на грани смерти. Воздушные фильтры не работали, и кислорода было катастрофически мало.

Некоторые умерли сразу же…

Меня поместили в госпиталь. Больницы были переполнены. Я сверялась с обновляющимся списком выживших, ища в нём брата.

Нашла.

В том же госпитале, но в другом отделении. Меня к нему не пускали. Меня вышвырнули из госпиталя почти сразу же – обработали синяки и ушибы и отправили прочь. Брата выписали чуть позднее.

Я сразу заподозрила неладное, а потом увидела в руках брата пакет ядовито-зелёного цвета и надпись крупным шрифтом «ОНКО».

– Что с тобой?

– Облучение. Взрыв был мощный. Разворотило вход в метро. Те, кто не смог спрятаться в отсеках, все оказались облучены. В пакете таблетки, чтобы, чтобы не фонить радиацией и протянуть как можно дольше.

– Чтобы протянуть как можно дольше? – переспросила я.

– Очереди на лечение бешеные, – усмехнулся Брэд, пряча глаза. – Мы не из категории льготников…

Брату нельзя было пропускать приём таблеток. Так он не представлял опасность для окружающих. Только для себя. Из-за облучения у него начался рак головного мозга.

Родители не выжили. Я даже не знала, прах ли родителей находился в чёрных прямоугольных урнах или просто горсть пыли, брошенная туда кем-то.

Потом мы с братом оказались на улице. Наши родители оформляли кредит на покупку жилья. Небольшая, но уютная квартира, в которой мы жили вчетвером. Но после смерти родителей банк забрал себе квартиру, потому что дохода Брэда не хватило бы на ежемесячный платёж. К тому же родители и так просрочили за три месяца…

Во всём были виноваты пришельцы! Именно их корабль потерпел крушение, снёс с лица земли треть города. Сейчас там была Зона Отчуждения. То, что пережили мы, было лишь миллиардной долей ужаса, обрушившегося на другую часть города. Но даже этой крошечной доли хватило, чтобы перечеркнуть всю нашу жизнь, сломав её.