Ирина надеялась, что до начала учебного года сумеет его вразумить, но самое главное — Кирилл жив и здоров, а в остальном пусть делает что хочет.

Мама с Гортензией Андреевной были твердо убеждены, что просто так больничный в консультации не дают и здоровье Ирины и ребенка под угрозой, просто она от них скрывает, и заставляли ее больше лежать, считая покой лучшим лекарством при беременности.

Ирина немножко с ними боролась, но быстро покорилась, и сейчас, уложив Володю на дневной сон, сама прилегла с книжечкой в своем любимом гамаке.

Глаза лениво скользили по странице, на которую падала причудливая кружевная тень от кроны яблони, но погрузиться в сюжет никак не получалось.

В летней кухне раздавались оживленные голоса, это мама с Гортензией Андреевной готовили угощение для очередного шахматного турнира.

— Растирайте сильнее, Гортензия Андреевна!

— Мария Васильевна, куда больше? И так стерла этот несчастный сахар в лагерную пыль.

— О, ну тут вы эксперт, конечно!

— Конечно.

— Трите-трите, сахар должен полностью раствориться, чтобы ни крупиночки не осталось.

— А вы, Мария Васильевна, убавьте газ, потому что, если варить крем на таком сильном огне, образуются комочки, которые потом очень сильно портят впечатление от блюда.

— Спасибо, как-нибудь разберусь.

— Не сомневаюсь.

«Семья, — захлопнув книгу, Ирина улыбнулась, — просто надо помнить, что твоя семья состоит из людей, а не из идеальных мам, пап и ребятишек. Все разные, у каждого свои недостатки, свои желания, мечты и страхи. Все друг друга обижают, причиняют боль, даже если хотят добра. Особенно если хотят добра. Порой они невыносимы, и далеко не всегда ты думаешь о них с умилением и нежностью, но одно знаешь твердо. Они тебя не предадут. Протянут руку в трудную минуту, удержат, если вдруг ты окажешься на краю пропасти. Но когда иначе, тогда беда. Когда семья отрекается от тебя, наверное, это и есть родовое проклятие, самое страшное из всех. Ты понимаешь, что никому не нужен и никто не поможет, раз тебя отвергли самые родные люди. После безжалостной Искры Константиновны Вика знала, что просить о помощи бесполезно. Другая девушка закричала бы „помогите!“, дед выглянул бы в окно, спугнул Зубкова, и все. А бедная Вика привыкла рассчитывать только на себя. Она не знала, что порой жизнь наносит удары такой силы, что ты просто физически не можешь выстоять в одиночку. И никогда уже не узнает…»

Ирина смахнула едкую и горькую слезу. Какое мрачное дело, густо замешанное на совпадениях и всеобщей лжи. Но как совпадения позволили ему закрутиться, так же и раскрылось оно тоже на девяносто процентов благодаря совпадениям. И главное совпадение в том, что Дубов имеет знакомства в каких-то не просто небожительских, а воистину заоблачных кругах, без этого их фантастические теории насчет второго секретаря партии никто бы слушать даже не стал, несмотря ни на какую перестройку.

Но Дубов надавил — и дело раскрыли меньше чем за месяц.

Дмитрий Зубков рос в семье, где больше всего ценилась власть. Богатая изобильная жизнь тоже была важна, но не сама по себе, а как придаток к высокому положению, на котором ты можешь принимать важные решения. Мужчина — это прежде всего лидер, втолковывали ему с пеленок. Дима впитывал эту мудрость, стремился к власти, но обещанного наслаждения от нее не получал. Да, приятно быть председателем совета отряда, потом дружины, но вовсе не так увлекательно, как расписывали отец и дед. Он долго принимал какую-то непонятную ему самому темную силу, то ли гнев, то ли тоску, за жажду власти, но вот беда, благодаря своей активности и родительской поддержке он продвигался наверх семимильными шагами, только вот новые должности не радовали, даже когда он достиг уровня, позволяющего безнаказанно мстить своим врагам. Иногда он чувствовал такие острые приступы ярости, что приходилось уходить из дому, чтобы не избить жену до полусмерти. Не исключено, что, попади Дмитрий Сергеевич на прием к психиатру на этой стадии, удалось бы удержать его от убийств, но за первый визит к врачу этой специальности пришлось бы расплатиться карьерой. Так он и жил, изображая из себя активного и увлеченного руководителя, а внутри ощущая темную сосущую пустоту.

Подрастал сын, и педиатр посоветовал отдать ребенка на спорт, чтобы он легче пережил половое созревание. Зубков счел совет дельным и для себя. К его услугам был целый спортивный комплекс, но там придется общаться с сослуживцами, чьи аппаратные рожи надоели ему хуже горькой редьки, и Зубков начал бегать. Сначала понемногу, а потом все больше и больше, так что через пару лет уже возглавил традиционный забег из Ленинграда в Пушкин.

Однажды он, бегая в Сосновке, познакомился с девушкой Мариной, которая тоже решила поднабрать спортивной формы перед поступлением на геофак. Зубкову показалось, что если он переспит с юной девушкой, то для избавления от хандры это будет самое то.

Зубков соврал, что работает в университете и может помочь с поступлением, потому что тогда он занимал более скромную должность и его лицо не было известно каждому ленинградцу. Впрочем, это была лишняя предосторожность, Марина ничего не сказала родителям о новом знакомом, справедливо полагая, что мама с папой не пустят ее на свидание с человеком, который им самим по возрасту является ровесником. Не пустят даже ради высшего образования.

С подружками она, конечно, поделилась, что на нее запал один влиятельный дядька из универа и она собирается использовать этот блат на всю катушку, и девочки потом рассказали об этом в милиции, но с оговоркой, что Марина могла и присочинить. Вообще она была девушка серьезная, но иногда выдумывала себе поклонников. Оперативники очень вяло потрясли влиятельных дядек из универа, не обнаружили никаких зацепок и успокоились. Сосновку они даже не пробивали, хотя визит туда вполне мог привести к поимке Зубкова после первого же убийства. Но такое бывает, вроде бы улик полно, разгадка на поверхности, а все участники расследования вдруг перестают соображать.

Марина, как большинство девушек ее возраста, жила в мире романтических грез, где рыцари и джентльмены готовы совершать любые безумства ради одного только взгляда прекрасной дамы, и все мужчины мечтают только о том, чтобы служить женщинам, а ни в коем случае не пользоваться ими. А те, кто считает иначе, просто пошлые и ничтожные создания, вот и все. И нечего их слушать.

В твердом убеждении, что такой плюгавый старикашка вывернется наизнанку и достанет с неба луну только для того, чтобы подышать одним воздухом с прекрасной Мариной, девушка отправилась