Хотя, если задуматься, вчера я действительно планировал решительно объясниться со Стиви. Надо было загодя предупредить Уотерса об этой больничной вечеринке, но я не думал, что все будет выглядеть настолько скверно.

– Ты мне дерзить, что ли, пытаешься, Уинслоу?

– Я вам объясняю! Я работал как проклятый под присмотром Стиви, мы много времени провели вместе за эти два месяца, и до вчерашнего вечера я со своей стороны свято соблюдал договоренность – никаких фривольностей и полная сосредоточенность на реабилитации. Только благодаря Стиви я досрочно вернулся на лед.

– Ну, значит, ее помощь тебе больше не нужна. Работай Стиви Боумен при нашей команде, она бы за такое в два счета с работы вылетела. Сейчас марш на осмотр к нашему физиотерапевту, а потом можешь валить домой.

– А как же тренировка?

– Окажи мне услугу, дай капитану твоей команды малость остыть.

– Позвольте переформулировать для ясности: меня отправляют домой, потому что Рук не в духе?

– Тебя отправляют домой для острастки остальным. Ты нарушил мое прямое распоряжение и не пришел ко мне, когда должен был прийти. Тогда этого дерьма можно было избежать. Короче, к врачу – и домой, дошло?

– Да, сэр.

Больше вопросов я не задавал, не желая усугублять.

* * *

На другой вечер у меня была игра, но не могу сказать, что блестяще себя проявил: рассеян я был как никогда. Рук готов был меня разорвать, остальные тоже косились. Добавьте к этому пропущенную тренировку, и низкий результат станет понятным. А еще у меня начали побаливать мышцы, не размятые волшебными руками Стиви.

Отвратительный вечер становился еще пакостнее оттого, что я не слышал и не видел Стиви со вчерашнего утра, когда она отправила меня восвояси. Я не знал, как поступают в таких случаях. Она хочет побыть одна – значит ли это, что я вообще никак не должен проявляться? Может, прислать ей цветов или пиццу? Или постучать к ней в дверь и спросить, готова ли она к разговору? Или пусть пыль осядет и Стиви сама ко мне придет, когда надумает?

Домой после игры я приехал поздно и стоял в общем холле, вдыхая тяжелый аромат сильно пахнущих цветов на стеклянном столе и соображая, поскрестись к Стиви или нет. Я не хотел наживать новых проблем с нашей сборной или принуждать Стиви к разговору, пока она не готова, поэтому в итоге ушел к себе, хотя и через не хочу.

На следующее утро мы уезжали на короткую серию выездных игр. Играли в Нэшвилле, штат Теннесси. Обычно, приезжая на малую родину, я радовался встречам со старыми приятелями по колледжу, но сейчас мне абсолютно не хотелось отвечать на расспросы о вирусном видео.

Мой проверенный метод защиты обычно сводился к упорному молчанию на любой слив в соцсетях. Так я всегда поступал, когда женщины, переспав с моим братом, размещали у себя в профиле мои снимки. Однако видео с моим участием еще никогда не распространялось так быстро и широко, и сейчас я помалкивал, не решаясь действовать без согласования со Стиви, а как согласуешь, раз она со мной не разговаривает!

Я не собирался поддерживать ее версию, озвученную Руку, насчет ее и только ее ошибки, но не смел объявить, что мы встречаемся, если вдруг это не так. Блин, черт знает что! Пока мы не поговорим, я решил молчать как рыба. Видит бог, когда я открываю рот и говорю то, что хочу сказать, я почему-то наживаю себе хренову тучу проблем.

Мы с Кингстоном, как обычно, поселились в одном номере, но он со мной почти не разговаривал с того дня, как в Сети появился чертов ролик. Кинг положил чемодан на кровать, расстегнул и начал раскладывать вещи. Человек заведенного порядка, он включил отпариватель, который всегда возит с собой, и принялся избавлять одежду от лишних складок, прежде чем повесить в шкаф. Я хлопнулся на свободную кровать и закинул руку за голову.

– Ты долго будешь на меня злиться?

Кингстон выложил из чемодана трусы на ночной столик.

– Я не злюсь.

– Правда? А кажется, будто у тебя на меня зуб.

Кинг повел головой, будто разминая шею, и поглядел на меня:

– Я разочарован.

– Чем?

– Тем, как ты ведешь себя в этой ситуации.

– В ситуации со Стиви?

– А какой же еще? – резонно спросил Кинг.

– Не моя вина, что кто-то слил, как мы целуемся!

Кингстон поджал губы и покачал головой.

– Допустим, но ты не попытался прекратить слухи и сплетни, не сделал никакого заявления, даже перед Руком не извинился.

– Это за что же, блин, я должен перед ним извиняться?

– За опрометчивое поведение, Бишоп. Ты, можно сказать, ославил его младшую сестру и ничего не делаешь, чтобы ее защитить. Ты уверяешь, что влюблен и хочешь с ней встречаться, но твое бездействие свидетельствует об обратном.

– Стиви занервничала и сказала мне, что ей нужно время подумать, она не хочет моей сомнительной славы, и с тех пор она со мной не разговаривает. Тренер Уотерс сказал мне открытым текстом, что мое лечение у Стиви закончено и чтобы я даже не пробовал что-то проворачивать у него за спиной. Чего ты от меня хочешь?

– Делать хоть что-то лучше, чем ничего не делать. Видео гуляет по Сети уже четыре дня, а ты сидишь сложа руки, отмалчиваешься и не делаешь попытки разубедить тех, кто готов поверить в самый сальный вариант. Никому не захочется оказаться сейчас на месте Стиви.

– И как я должен поступить?

Кинг потер шею.

– Сотри с нее клеймо хоккейной шлюшки. Открыто признай ее своей девушкой.

– Так тренер же сказал…

– И тренер, и все остальные в команде считают, что ты с ней закрутил из низости характера. Ведь, кроме меня, никто не знает, что тебе нравится эта девушка.

Об этом я не подумал.

– А если Стиви откажется быть моей девушкой?

– Тогда ты хотя бы положишь конец гнусным сплетням, которыми ее оплели. Ты обязан это сделать и для нее, и для всей нашей команды, тебе не кажется?

* * *

Тот матч мы выиграли, причем мне удалось выполнить результативную передачу, что было настоящим чудом, учитывая, каким ледяным холодом обдавали меня ребята. Ну оно и понятно, если вспомнить Кингстона. Стиви не объявлялась, но я послал ей сообщение, написав, что нам все же нужно поговорить. У меня руки чесались заняться видеороликом, но следовало посоветоваться со Стиви о направлении действий, потому что то, о чем я намеревался объявить, шло вразрез с тем, что она сказала Руку, а это неизбежно затянет новые узлы. Я не против разобраться и с Руком, мне бы только определиться с позицией – не хватало еще подставлять Стиви, пусть даже я считаю бессмысленным ее вранье старшему братцу.

Послав на сегодня подальше все дела, я зашел в бар вместе с остальными. Кингстон, как всегда, заказал себе стакан молока, а я взял пива. В баре оказались ребята, с которыми я учился в колледже, поэтому один стакан пива стал несколькими. Я все проверял телефон, но ответа от Стиви не было.