Однако здесь, внизу, Немила не ощущала на своей коже ни единого ветерка, весь воздух был каким-то застоявшимся, как в давно не проветриваемом помещении, но при этом сухим, потому дышалось достаточно легко.

Она и сама не заметила, как добралсь до взгорья и начала подъём. Склон холма был достаточно пологий, поросший коротким ёжиком травы. Пришлось приподнять длинный подол рубахи, но шаг Немилы всё ещё оставался прогулочным, эта часть пути давалась ей без усилий.

И всё же то, что поначалу выглядело небольшим взгорком, на поверку оказалось повыше, чем она думала, потому ближе к вершине она чуть запыхалась. Вышла Немила на покатую широкую вершину и сразу проверила, насколько стоптались каблуки сапог. Ан ни на сколько не стоптались. Обрадовалась она этому так сильно, что подпрыгивающей походкой припустила к путевому камню, венчавшему вершину холма.

– На-ле-во пой-дёшь… – ещё по-жи-вёшь. Пря-мо пой-дёшь…– чу-де-са у-ви-да-ешь. На-пра-во пой-дёшь… – се-бя по-те-ря-ешь. Об-рат-но пой-дёшь… – ни-че-го не най-дёшь.

Грамота Немиле давалась хорошо, лучше, чем сёстрам. Между прочим, она самолично сумела переписать словесный портрет царевича к себе на берестяночку, и потом ещё много раз его перечитывала, пока не заучила назубок. Сёстры с зависти пытались убедить Немилу, что умение это не имеет в быту никакой пользы, так поди ж, пригодилось знание.

Но куда же ей идти? Может, пойти по прямой, туда, где обещаны чудеса? В том направлении распростёрлась широкая гора с абсолютно голыми каменистыми склонами и плоской вершиной, таких гор Немила ещё не видывала. Но на вершине клубился серый дым, а у подножья то и дело вспыхивали жёлтые искры. Немилу от этого зрелища бросило в жар, и она поспешила отвести взгляд в сторону.

Огонь! Нет уж, спасибо! Себя потерять она тоже не жаждала. Остался один выбро – налево. Во-о-он туда, где в далёкой-предалёкой дали кусочек неба и облака искривляются, как в зеркале, и только холодные белые отблески намекают на природу чуда: то серебряные купола, венчающие чёрный терем, о котором говорил Ворон! Ах, в жизни бы она не разглядела с такого огромного расстояния никакого терема, ежели ли б не Ворон и не собственное баловство с Ягиным блюдечком, которое может показать почти любое место. Терем-то был, похоже, вылитый Лыбедский, только не белый, а чёрный, вот и вся разница. И когда Немила пустилась в путь по той тропке, что вела вниз с холма и направо, то с каждым шагом всё более убеждалась в свое      й правоте.

А ещё она убеждалась в том, что путь будет не таким уж близким – посудите сами, у Ворона-то были крылья, а у неё всего лишь какие-то сапожки.

Спустившись с холма, Немила почувствовала себя почти полностью пришедшей в себя и более уверенной. «Добралась до холма – протопаю и дальше», – подумала она и бодрым шагом устремилась вперёд по дорожке.

Не очень скоро, но дорожка всё же подвела её к лесу, что взгляде с вершины холма напоминал опоясывающую неизвестный град цветастую змейку. Немиле было неспокойно заходить в этот лес – уж слишком он был приветлив – а другого выбора у неё и не было. Тропинка-то привела именно сюда, а обойти не было никакой возможности.

Невиданный был тот лес. Ствол каждого дерева в нём имел цвет непроглядно-чёрный, прямо как у того древа, которое охранял Васька, но если на Васькином древе не росло ни листочка, то эти были усеяны листвой как берёзки в разгар лета, и каждый листик был серебряным. Несмотря на отсутствие ветра, те деревья беспрерывно шуршали листвой, и звук раздавался такой, словно кто-то, прячась в лесу, с хрустом поедал чёрствые сухарики.

Постояла Немила с задранной головой, поискала глазами хоть одну живую душу, а когда никого не увидела, то недолго думая ступила под кроны деревьев. Но не успела пройти двух шагов, как над её головой расшуршались пуще прежнего, да так, что аж сверху посыпались листья, и вместе с листьями вниз полетело что-то зеленовато-чёрное, и разглядела Немила без труда, что то была большая груда перьев.

«Тридесятое царство не имеет дурной славы, но путешествие по нему не следует считать лёгкой забавой, ибо оно существует с единственной целью – испытывать сердце и разум любого, кто туда попадёт», – вспомнились наставления Яги.

Но кто же упал Немиле прямо под ноги, да ещё так нелепо, что она не сдержала смешка, хотя и сразу же пожалела об этом? Чьи лапы с изогнутыми серповидными когтями задрались кверху, чьи крылья распластались так беспомощно?

И почему, едва глянув в пару глаз, обрамлённых единственной бровью, что изгибалась по типу перевёрнутого коромысла, Немила взвыла и начала пятиться?

Росту существо было невысокого, пониже Немилы примерно на голову, верхняя часть тулова клонилась вперёд. Человеческой у существа была только голова, ниже шеи простиралось длинное, покрытое иссиня-зелёными перьями тело, а коротенькие, вывернутые по-птичьи ноги заканчивались вышеупомянутыми когтищами, которым и Васька бы позавидовал.

– Привет, добрый молодец! Меня зовут Немила, а тебя как? – выкрикнула с безопасного, как ей казалось расстояния, готовая в любой момент броситься за спасением в лесную чащобку.

– Чегось ты орёшь-то, дура, – без заминки выпалил «добрый молодец» и повторил несколько раз как заведённый: – Дура, дура, дура. Как пить дать, идиотка. На лицо не уродина, но изнутри даже не гнилая, а пустышка.

Немиле стало обидно, но в то же время полегчало. Теперь она знала, что с существом можно вести какую-никакую беседу. Осталось только преодолеть боязнь перед этим хищным взглядом…

– Я не дура. Я ищу кое-кого, – Немила развела руками и улыбнулась. Она была безобидна, уязвима и совершенно растеряна, примерно так же, как в тот день, когда она попала к Яге. Разве что в этот раз она меньше удивлялась.

– Ищешь? – переспросило существо и плотоядно облизнулось. – Я тоже кое-что ищу. Но пока ещё не знаю, что именно.

Немила не спешила бросаться наутёк. Существо, по всей видимости, плохо летало, а исходя из строения его ног Немила сделала вывод, что и бегает оно тоже не ахти как.

– Ах да. Я же не представился. Соловей моё имя. Куда путь держишь, девица-красавица?

Тот, что назвался Соловьём, расправил крылья и медленно двинулся к Немиле. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, оставшейся на заднем дворе наедине с огромным угрожающим петухом. Но в этот раз ей никто бы не посмел сказать: «Посмотрите, Немила испугалась петушка!»

Ведь вокруг не было ни души.

– Приветствую тебя, Соловей! – громко воскликнула Немила, потихоньку отступая назад. – Я направляюсь вон туда, за лес, где терем стоит чёрен, увенчан серебряными куполами! Будь добр, подскажи, приведёт ли меня эта тропа до него и далеко ли идти?

Соловей сверкнул очами, поиграл бровями, что струнками гуслей, и ответил с дружелюбием в голосе, от которого за версту разило неискренностью:

– Значит, держишь путь в Денница-град? Зачем спрашиваешь про дорогу, красна девица? Будто сама не знаешь, что приведёт она всякого куда надо и раньше, чем бы этого хотелось! А чего это ты странствуешь одна по тридесятому, да ещё вдали от главной дороги? Ужель не боишься? Али по дурости своей умудрилась в трёх соснах заплутать?