– На карете мы далеко не уедим! Скорее распрягай коней! Быстрее! – перепуганный кучер стал дрожащими руками отвязывать коней. Когда все было готово, Джон, запрыгнув на одну из кобыл, помог взобраться в седло и Вивиане. Молодая женщина, борясь с внутренней дрожью и страхом, вцепилась руками в плащ Джона де Вера. Кучер и Сарасвати запрыгнули на другую лошадь, но индианка, никогда не ездившая верхом, едва не вылетела из седла, когда кони помчались по узкой тропе. Ветер дул резкими и ледяными порывами в лица уставших путников, кони в пене стали замедлять шаг. Разбойники были уже в нескольких метрах от беглецов.

Внезапно над головой индианки просвистела стрела, потом вторая. Резко отшатнувшись, девушка вылетела из седла, покатившись по земле. Из уст Вивианы вырвался крик ужаса, когда она увидела, как бессознательная женщина катится к самым копытам разбойников. Теперь, когда беглецов окружило живое кольцо из вооруженных солдат, граф и его юная спутница почувствовали, как им в затылок дышит смерть. Дочь графа, забыв про собственную безопасность, спрыгнула с уставшего коня, подбежав к индианке, лежавшей на каменистой дороге. Девушка почувствовала, как кровь ударяет в голову, когда могучий, одетый в серебреную кольчугу и тяжелые доспехи, рыцарь, поднял на нее свои змеиные, злые глаза, налитые багровой кровью. Сделав медленный, повелительный жест в сторону своих подданных, незнакомец что-то буркнул на латыни. Вивиана, отлично знавшая этот язык, смогла разобрать слова: «Гляньте, что с девчонкой. Она сильно ударилась головой при падении», – могучие и вселявшие в сердце ужас, воины подняли хрупкую, бледную девушку, полопав ее по щекам. Медленно открыв мутные глаза, индианка стала приходить в себя. Сарасвати едва сдержала в себе вопль страха, когда увидела грозных мужчин в доспехах. Молодую женщину усадили на могучий камень, дав несколько глотков воды. Вивиана же, придвинувшись к графу, стала тихо шептать «Отче наш», прося Всевышнего сохранить им жизни. Эти могучие бойцы были воплощением силы и мужества, но их звериный, опасный взгляд вселял ужас в сердца и холодил души. Девушка знала, что значит этот взгляд: коварство, убийство и жажду крови. Она боялась пасть жертвой этих страшных военных, боялась быть зарезанной их стальным мечом. Страх подкрался к горлу, окутав ледяным покрывалом быстро бьющееся сердце. Джон, вынув из ножен маленький кинжал, стал размахивать им со словами: – Не подходите, иначе зарежу живьем!

Предводитель отряда, злобно оскалившись, издал глухой смешок, бросая огненные молнии своего взгляда на пленников: – Брось на землю нож, иначе мои воины перережут твоим товарищам глотки, – девушки завопили, когда два могучих солдата с опущенными забралами коснулись своими мечами их шей. Но граф Оксфорд продолжал гордо стоять, вытянув вперед руку с оружием. Озлобленный предводитель сделал резкий жест своим подданным. Не успели беглецы одуматься, как стальное, заостренное копье полетело на них. Раздались крики и вопли, Сарасвати, то ли от ранения, то ли от пережитого обморока упала на землю, а Вивиана, тяжело дыша, судорожно оглядывалась по сторонам. И лишь спустя минуту пленники услышали стоны и учащенное дыхание у себя за спиной. Немного дальше, на узкой тропинке, лежал кучер, плавая в луже собственной крови. Несчастный слуга, прикрыв собой женщин, теперь бился в предсмертных конвульсиях и судорогах, ибо у него из груди, прямо на уровне сердца, торчало колющие оружие. Кучер попытался что-то сказать, но его бормотание прервалось душераздирающим воплем, после которого раненный, медленно опустившись на землю, навсегда сомкнул очи.

Рука графа дрогнула, когда он понял, что если бы бросил кинжал, кучер мог бы жить. В глазах Джона де Вера горел огонь вызова, он готов был броситься на обидчика, но он прекрасно осознавал, что больше не может подвергать жизни женщин опасностям:

– Послушай, трус, подними забрало и скажи мне все в лицо! Давай сразимся, как мужчины, один на один! Что же ты прячешься за мечи своих людей, бросая оружие в беззащитных женщин! Неужели после этого ты рыцарь?! Если же тебе нужно богатство, грабь нас, грабь карету, как последний разбойник!

Воин уже открыл рот, чтобы возразить, но не смог произнести ни слова, встретившись с бесстрашным взглядом Вивианы. Девушка, гордо вскинув голову, смотрела на бойца с нескрываемой неприязнью и вызовом. Амбруаз де Куапель, аквитанец, происходивший из благородного, древнего рода, невольно залюбовался этой дамой с фиалковыми очами. Она казалась ему идеалом красоты и женственности: лиловые глаза игриво блестели под сводом бархатных, густых ресниц, брови, как два серпа луны, украшали высокий, белоснежный лоб. А фигура, пускай и тщательно скрытая под складками плаща, казалась миниатюрной и стройной, как у небесной феи. Вивиана, не опуская головы, гордо смотрела в глаза аквитанца. Губы молодой женщины, цвета спелой вишни, изогнулись в саркастической улыбке:

– Отпустите нас, мессир. Или же вам недостаточно смерти невинного кучера? – упрек в голосе англичанки больно уколол в сердце воина. Тряхнув головой, Амбруаз мысленно выругал себя за проявленную слабость: «Что же ты, мсье де Куапель? Ты – воин, твое предназначение воевать и обагрять руки кровью врагов, неужели эта смазливая девчонка смогла приворожить тебя лишь одним своим взглядом? Одумайся, не поддавайся своим слабостям, не слушай сердца, действуй только по наставлению холодного рассудка».

– Послушайте, миледи, вы не сможете разбудить во мне чувства совести, поскольку моя совесть сейчас покоится на клинке меча.

– И ваш меч сейчас снесет нам головы? – игриво усмехнулась Вивиана, дернув головой так резко, что несколько вьющихся локонов выбились из-за капюшона. Господи, у нее волосы, как у самой богини! Темные, подобно морю ночью, мягкие, как нежный шелк, густые, как грива бравого коня. Внезапно в сердце воина проникла томное, медовое желание коснутся этой прекрасной девушки, почувствовать ее сердцебиение, дыхание, запустить пальцы в ее бархатные кудри, поцеловать горячи уста… Незаметно вытерев пот со лба, мужчина почти вплотную подошел к дерзкой красавице, проведя рукой, затянутой латной перчаткой, по ее хрупкому плечу:

– Я не убийца, леди.

Резко дернувшись и оттолкнув Амбруаза, молодая женщина кивнула в ту сторону, где несколько минут назад умер невинный кучер, тело которого воины забрали и пообещали похоронить по всем христианским традициям: – Тогда кто же вы? Неужели благородный рыцарь бросил бы копье в беззащитных девушек? Знаете, кто настоящий мужчина? Так я скажу вам: это тот, кого вы безжалостно убили! – игривость, и непокорность девушки постепенно разжигала в сердце аквитанца горячую страсть. Воин уже подумывал, чтобы отпустить пленников, но он прекрасно понимал, что эта дивная птичка сразу упорхнет от него, а этого мужчина никак не мог допустить, ибо привык, что все всегда делается так, как он пожелает. А что для безжалостного военного значит хрупкая, юная девочка? Услада ночей, любовница, безвольная рабыня. У Амбруаза были десятки женщин со всех уголков мира, среди них – умные гейши из далекого Китая, бесстыдные проститутки из Европы, пылкие наложницы загадочного Востока. Но все они были ромашками, а Вивиана – роза. И посадить эту розу в своем любовном саду – высший подарок для мужчины, желавшего радостей плоти. Рыцарь не знал, была ли эта хитроумная девушка в чей-то постели, и сохранила ли она свою невинность. Именно эти пошлые мысли придали смелость аквитанцу.