– Мы вычислили место, где, возможно, прячутся Костюм и его люди, – сообщил Уэйн, пока Мараси проверяла, как там сестра, которая выглядела взволнованной, но живой и все такое.

– Шутишь, – не поверил Вакс.

– Не-а. – Уэйн самодовольно ухмыльнулся и закинул в рот еще арахиса. – А ты что нашел?

– Подсказку по поводу кубика Мараси. – Вакс стянул галстук. – И кое-что по поводу некоего строительного проекта и потенциальной армии. Похоже, у Костюма куда более продвинутый график, чем я думал.

– Радость-то какая, – небрежно заметил Уэйн. – Итак…

Вакс со вздохом вытащил бумажник и сунул Уэйну банкноту:

– Твоя взяла.

– Вы что, спорили на деньги?! – ахнула Мараси.

– Дружеское пари, – уточнил Уэйн, и банкнота исчезла в его руке. – Можно мне прихватить арахис, когда мы уйдем?

– Уйдем? – удивленно повторила Мараси.

Уэйн указал большим пальцем на Вакса, который достал свою дорожную сумку:

– Мы уходим, Мараси. Стерис, советую брать только самое необходимое. У тебя примерно пятнадцать минут.

– Я уже собрала вещи, – сообщила Стерис, вставая.

– Я… – Мараси перевела растерянный взгляд с Вакса на Стерис. – Да что вы натворили на той вечеринке?

– Надеюсь… – Вакс сделал паузу, – мы не начали войну. Но я не уверен.

Мараси застонала и накинулась на Стерис:

– Как ты могла ему такое позволить?!

Та покраснела. Уэйну всегда казалось странным, что невеста Вакса умеет краснеть, ведь эмоций, казалось, у нее было столько же, сколько у камня.

Потом воцарилась энергичная суета, поскольку Вакс и Мараси принялись паковать вещи. Уэйн подсел к Стерис и, сунув в рот очередную горсть арахиса, спросил:

– Трюк «подготовь-сумку-заранее» ты переняла у меня, верно?

– Я… ну, в общем, да.

– А что ты мне за это дашь? Сделка должна быть равноценной.

– Я подумаю, – ответила Стерис.

Пятнадцать минут спустя все четверо загрузились в карету, которой управляла Ме-Лаан в мужском теле. Тетушка Джин с видом мокрой курицы стояла на пороге отеля. В руке она сжимала пачку денег – там были и те деньги, которые Уэйн выиграл у Вакса. Он их оставил в качестве чаевых за то, что клал ноги в ботинках на мебель.

В отдалении раздался громкий звон колокольчиков, который по мере приближения делался все пронзительнее.

– Это констебли? – с ужасом спросила тетушка Джин.

– Боюсь, да. – Вакс захлопнул дверцу кареты.

Та рывком пришла в движение, и Стерис, высунувшись из окна, помахала на прощание бедной хозяйке гостиницы.

– Ложно обвинены в убийстве! – крикнула она. – Это на семнадцатой странице блокнота, который я вам дала! И не позволяйте констеблям слишком сильно запугать слуг!

* * *

Несколько часов спустя Вакс в полной тьме поднялся на утес и позволил обвить себя туману.

В Эленделе никогда не бывало так темно, как в Дикоземье, и Вакс скучал по темноте. Электрическое освещение только обострило проблему. Все светилось, отбрасывая тьму – а вместе с нею и спокойствие. Тишину. Одиночество.

Чтобы найти себя, человеку требовалось побыть наедине с собой. Так, чтобы ни с кем другим нельзя было поговорить и никого нельзя было бы обвинить. Покопавшись в кармане туманного плаща, Вакс с удивлением обнаружил сигару. А он-то думал, они закончились – хорошие, крепкие «Тингмарсы», прихваченные из Везеринга.

Сигару Вакс обрезал поясным ножом, потом зажег от спички и с удовольствием потянул, набрав полный рот дыма. «Прополоскал» – и медленно выпустил через нос. Он наслаждался: втягивал дым, удерживал его, потом выдыхал, наблюдая за тем, как он клубится в тумане. Какая-то часть его смешивалась с Гармонией. Пусть ему сдавит горло.

В пальцах другой руки Вакс вертел металлический штырек. Серьгу, присланную Вен-Деллом.

Она была почти такой же, как та, с помощью которой он убил Лесси.

Уединение Вакса нарушили шаги. Он в очередной раз вдохнул, теплым светом озарив туман, в котором возникло лицо Ме-Лаан. Женское. Видимо, кандра только что закончила преображение: приближаясь к нему, она застегивала пуговицы на блузке.

– Поспать не собираешься? – негромко спросила кандра.

– Может быть.

– Если мне память не изменяет, людям по-прежнему нужен сон. Время от времени.

Вакс снова выпустил дым в туман.

– Насколько я могу судить, Костюм хочет, чтобы ты вернулся в Элендель, – продолжала Ме-Лаан. – Пытается все устроить так, чтобы у тебя не было выбора.

– Мы в прискорбном положении, Ме-Лаан. Эмиссар, которого Арадель отправил на политический слет, убивает хозяйку мероприятия! Если отдаленные города и не были напряжены до сих пор, теперь будут. В самом лучшем случае нас ожидает громадный политический скандал. В худшем – я начал войну.

Дул ветер, шелестели ветви невидимых в темноте сосен. Впрочем, сейчас Вакс не видел даже Ме-Лаан: должно быть, собрались облака и заслонили звездный свет. Милая, всеобъемлющая тьма.

– Если будет война, – послышался в ней голос кандра, – то ее начал Костюм. Не ты.

– Возможно, в моих силах ее предотвратить. Губернатор Арадель должен быть в курсе, Ме-Лаан. Если отдаленные города заявят об убийстве – воспользуются этим, словно факелом, чтобы разжечь костер, – я не имею право просто исчезнуть. Мне необходимо вернуться в Элендель. Тогда я смогу заявить, что система правосудия Нового Серана коррумпирована и мне пришлось бежать туда, где я в безопасности. Смогу изложить свое мнение в газетах до того, как новость распространится; убедить Араделя, что не убивал эту женщину. Поступи я иначе, будет казаться, что я прячусь.

– Как я и сказала, Костюм все устроил таким образом, чтобы у тебя не было выбора… который ты мог бы сделать.

– Ты видишь ситуацию иначе?

– Я была многими людьми, Ладриан. Много разных точек зрения опробовала. Всегда можно взглянуть на проблему под другим углом, найти новый, неожиданный ракурс – как вы там обычно говорите. Если, конечно, как следует постараться…

Вакс втянул дым и немного подержал его во рту, прежде чем тонкой струйкой выпустить. Ме-Лаан тихонько ушла. Нуждались ли кандра во сне? Она намекала, что нет, но Вакс не знал наверняка.

Наедине со своей сигарой он попытался решить, что делать. Вернуться в Элендель, к чему его подталкивали приспешники Костюма, или заняться новой загадкой… к чему его принуждали приспешники Гармонии. Вакс глянул на серьгу в руке и почувствовал, как внутри вскипает ненависть.

Раньше он не ненавидел Бога. После предполагаемой смерти Лесси в тот первый раз он не винил Гармонию. Ржавь, даже после того, как Кровопускательница задала вопрос о том, почему Гармония не помог, Вакс не ответил на это ненавистью.