Вакс растерянно глянул на кубик, показал его Стерис.

– Разве бывают сверхъестественные устройства с переключателями? – сощурив глаза, спросила та.

– Логично, – согласился Ваксиллиум. – Нельзя, чтобы сверхъестественные устройства срабатывали случайно.

– А то можно почти убить возниц дилижанса, – проворчал Уэйн.

– Он не остановил твою алломантию? – потирая подбородок, спросил Ваксиллиум.

Мараси покачала головой. Она по-прежнему ощущала свои запасы металла:

– Вроде бы ничего и не произошло.

– Хм. – Ваксиллиум поднес куб к глазам. – Это может быть опасно.

– Так мы его испытаем, да? – с энтузиазмом поинтересовался Уэйн.

– Ну разумеется. Только подальше от дилижанса.

Вакс держал в руке вибрирующий куб. Тот и впрямь отвечал на горение металла, но ничего другого как будто не происходило.

Они остановились около рощицы высоких ореховых деревьев. Пока Мараси с безопасного расстояния наблюдала за экспериментами Вакса, Уэйн набивал карманы орехами. Ме-Лаан поила лошадей у ручья дальше по дороге. Неподалеку раскинулось невозделанное морковное поле – ботва буквально утопала в сорняках. В воздухе пахло свежестью, первозданной жизнью.

Вакс поднес к лицу жужжащий куб и погасил металлы. Куб перестал вибрировать. Снова зажег, и куб ответил – сначала медленно, но спустя секунду или две набирая темп. Странно. В поезде он лишил Вакса алломантии. Тогда почему сейчас…

«Может, он не влияет на человека, который его активировал?» – подумал Вакс.

Это казалось логичным, хотя было непонятно, как куб отличает одного человека от другого.

– Эй, Уэйн! – окликнул Вакс.

– Да, дружище?

– Лови.

Вакс бросил ему куб. Уэйн поймал и подпрыгнул, когда его пояс – на котором были флаконы с металлами и все монеты, которые он имел при себе, – отстегнулся и полетел прочь. Пояс шлепнулся на землю футах в двадцати вниз по склону и, когда Уэйн попытался приблизиться, дал деру.

Вакс побежал следом за Уэйном и почувствовал, как на дробовик в чехле что-то давит, словно его толкают алломантией. Воздействие прекратилось через несколько секунд, и к моменту, когда Вакс догнал Уэйна, куб перестал жужжать.

Уэйн поднял руку с кубом:

– Что это было?!

Вакс выхватил у него устройство; к ним подбежала Мараси:

– Он не ворует алломантию, Уэйн. И никогда не воровал.

– Но…

– Он берет металл, который зажигает алломант, – сказал Вакс, – и каким-то образом… продлевает его действие. Ты же видел. Он оттолкнул твой металл, будто рядом находился алломант-стрелок. Этот куб использовал алломантию.

Некоторое время все трое с потрясенным видом глядели на маленькое устройство.

– Нужно попробовать еще раз, – первым нарушил молчание Вакс. – Уэйн, возьми его и зажги темпосплав. Мараси, встань вон туда. Уэйн, когда будешь готов, брось ей куб.

Когда Уэйн зажег свой металл, то внезапно превратился в размытое пятно внутри собственного скоростного пузыря. Миг спустя куб выскочил из пузыря и по дуге полетел к Мараси, чуть сдвинувшись в момент перехода, но сохранив правильное направление.

Устройство сработало за миг до того, как долетело до Мараси: она превратилась в размытое пятно, которое резко наклонилось, чтобы поднять куб, а потом так же резко выпрямилось. Прошло десять секунд, прежде чем куб перестал работать, и Мараси вывалилась в обычное время.

– Вы это видели? – потрясенно проговорила она. – Он создал для меня скоростной пузырь. Он впитал алломантию Уэйна и воспроизвел ее?

– Выходит, это именно то, что мы искали? – спросил Уэйн, сбросив собственный скоростной пузырь и присоединившись к ним.

– Не совсем. – Вакс забрал куб и поднес его к глазам. – Но это, несомненно, обнадеживает. Похоже, чтобы его использовать, нужно быть алломантом: он не наделяет новыми силами, но расширяет те, что у тебя есть. Он как… как алломантическая граната.

Мараси нетерпеливо произнесла:

– Значит, тот человек в поезде, который использовал эту штуку против нас, пиявка. Он может устранять чужую алломантию и эту силу передал кубу, который швырнул в тебя.

Вакс кивнул:

– Куб приходит в действие через секунду или две после того, как его бросили. Полезно.

– И это доказывает, что Костюм действительно скрывает некую технологию, – прибавила Мараси.

– Это мы поняли по устройству связи, – напомнил Вакс, – но да, это еще любопытнее. Я начинаю склоняться к мысли, что все эти разговоры о Браслетах Скорби берут свое начало из слухов о технологии, которую разрабатывает Круг.

– А символы?

– Понятия не имею. Может, какой-то придуманный ими шифр? – Вакс постучал ногтем по кубу и вручил его Мараси.

– Почему мне? – спросила та.

– Он твой. Ты его нашла, ты выяснила, как включить. Кроме того, у меня ощущение, что он будет наиболее эффективным в твоих руках.

Несколько секунд Мараси разглядывала куб, потом ее глаза широко распахнулись. Талант пульсара считался не очень-то полезным, ведь благодаря ему алломант заключал самого себя в пузырь, в котором время шло медленнее, чем снаружи. А вот если поймать в такой пузырь кого-то другого…

Уэйн тихонько присвистнул.

– Постараюсь его не потерять. – Мараси убрала устройство. – Надо будет его как следует поизучать, разобраться, как он работает.

«А вот интересно…» – подумал Вакс, вспомнив кое-что еще.

Поддавшись интуиции, он сунул руку в карман и выудил золотой браслет, который носила Келесина. И бросил Уэйну.

– Это что? – спросил Уэйн, поднимая украшение к солнцу. – Ух ты, какой миленький золотой обруч. У кого ты его выменял? Я могу эту штучку использовать, дружище. Из нее получится отличная метапамять.

– По-моему, это она и есть, – разочарованно вздохнув, сказал Вакс. Что ж, глупая была идея.

Уэйн ахнул.

– Что это такое? – заинтересовалась Мараси.

– Это метапамять, – ответил Уэйн. – Будь я проклят, точно. И я ее… чувствую. Вакс, твой нож у тебя?

Кивнув, Вакс выхватил нож и, когда Уэйн протянул руку, сделал маленький надрез с тыльной стороны ладони. Он тотчас же зажил.

– Дру-у-уг, – протянул Уэйн. – Это чужая метапамять, но я… могу ее использовать.

– То, о чем говорил Вен-Делл: метапамять без самости. – Вакс забрал у Уэйна браслет. – Ржавь! Мне приходится как следует разжигать металл, чтобы появился хотя бы тонюсенький, указывающий на нее луч. Эта штука, видимо, под завязку заряжена силой.

И действительно, силы в ней было больше, чем в любой другой метапамяти, которую ему когда-либо доводилось ощущать. Обычно Вакс мог толкать метапамять, не прилагая слишком больших усилий. Эту же ему едва удавалось пошевелить.