Когда магические силы истощились, колени подломились сами собой. А в следующий миг из глаз брызнули слезы от сильного удара под дых. Я хватала ртом воздух, пока Андре, схватив меня за волосы, волок сквозь стелящийся по полу черный туман к пытающейся восстать Богине…

— Не надо, Андре! — просила я. — Не делай этого… Ты не простишь себе потом… Ведь я не сделала тебе ничего плохого…

Андре словно не слышал моих просьб.

— Я виноват перед Богиней, — бормотал он. — Пришло время загладить вину.

Под страшными фиолетовыми глазами распахнулась зияющая тьмой пасть.

Я завизжала.

— Нет! Пожалуйста! Не надо!

Андре остановился. Я уже решила, что он одумался, когда жрец пробормотал:

— Один только раз… Имею же и я право на небольшой кусочек счастья…

Меня рывком дернули вверх, я закричала от боли. Продолжая удерживать за волосы, Андре склонился к моему лицу. Он него пахло ужасом. Безумием. И… вожделением…

Я зажмурилась.

— Убери руки от моей жены, — раздалось откуда-то сбоку.

— Ты не помешаешь мне, Зверь! — прорычал Андре, отшвыривая меня в сторону.

Он ударил магией. Зверь — силой. На него не действовала магия безумия. Побывав однажды в руках жрецов Аты, он прошел все круги ужаса Пекельного царства, и теперь магия Аты была перед ним бессильна.

Андре быстро сообразил это. Отбросив меня в сторону, он принялся биться со Зверем. Я слышала, что церковников хорошо обучают, и имела возможность в этом убедиться.

Но Андре в бою превосходил многих из тех, кого видела за эти дни. Он не гнушался страшными, запретными приемами, не терял головы от ярости, бил точно в цель.

Зверь, в отличие от него, не бил. Он убивал. За меня, за моего отца, своего кровного брата, за своих волков. За свою Стаю. Его удары были смертельными.

Схватка двух равнозначных противников была похожа на дикий, неистовый танец, на фиолетово-черный вихрь. Казалось, отследить каждое движение, каждый удар человеческий глаз не способен.

А потом один из силуэтов осел и исчез в клубах черного дыма.

Я вскрикнула, с облегчением поняв, что Андре… повержен. Что теперь его точно больше нет.

— Все позади, сердце мое, — сказал Зверь, помогая подняться.

Он прижал меня с такой силой, что я задохнулась, а ребра жалобно хрустнули. И вместе с тем мне было мало…

— Остался последний шаг, Эя, — проговорил Фиар и нежно поцеловал в висок. — Ты говорила, что знаешь, что делать.

— Я блефовала, — прошептала я и, покосившись на приподнятую бровь Зверя, добавила: — Почти.

А затем потащила мужа за руку к замершей груде камней посреди пещеры. Фиолетовые глаза и отвратительный черный рот закрылись, но мне все равно казалось, что на уродливом камне проступают черты безумной Богини.

— Когда ты бился с Андре, — проговорила я, — риолин впитал в себя магию священного сосуда. Я тогда подумала, что с Источником будет то же самое…

Я посмотрела на мужа с надеждой, словно его слово решало все. Зверь склонил голову набок, потом кивнул.

— Стоит попробовать, — сказал он, и я почему-то облегченно выдохнула.

Муж держался рядом, обнимал за плечи, готовый защищать в любую минуту.

Я сосредоточила внутренний взор на магии риолина. Аура камня была ровная, светящаяся, едва заметная. И в то же время создавалось ощущение, что недостатка в силе там нет.

Сняв камень с шеи, я сконцентрировалась на его мощи…

И ничего не произошло.

Фиолетовый туман продолжал клубиться из трещин оскверненного Источника, запах ужаса, тревоги, безумия, всех человеческих пороков продолжал витать в воздухе… И ничего не происходило. Я готова была плакать.

— Может, есть какое-то заклинание? — мягко спросил Зверь.

Я покачала головой. Ничего такого я не помнила. Нахмурившись, попыталась вспомнить, что знаю о риолине, о пророчестве. В камне заключена вся магическая сила рода Альбето. Отец не сомневался, что я пойму, как поступить. Так же говорили и Велес, и древнее пророчество.

Значит, есть путь.

И я должна его найти.

— Жрецы Аты и королевская армия почти разбиты, — сказал Фиар, явно чувствуя мое смятение и стараясь утешить. — Мы вернемся в замок, и ты спокойно поищешь в библиотеке, которую оставил тебе в наследство Андре. Теперь, когда земли отвоеваны, а люди воочию узрели методы церковников, которыми оказались жрецы Аты, это будет проще.

Я неопределенно кивнула. Волк говорил разумные вещи. Действительно, за эти дни мы видели немало случаев, когда вражеские бойцы переходили на нашу сторону. Дезертиров не было. Люди готовы были биться. Готовы были отдавать жизни. Но за правое дело. Узрев воочию, на что способна магия безумия, люди не хотели сражаться за тех, кто управлял ею.

— Тогда, в повозке, — пробормотала я, — тогда не потребовалось никакого заклинания…

Я была уверена, что разгадка в риолине. И в нас с Фиаром…

Мы вступили в союз. Воплотили пророчество.

Отбили Источник. Остановили магию Аты… Почти…

Мне ведь тогда, в повозке, делать ничего не пришлось. Риолин сам втянул в себя проклятую магию. И притом не почернел ни одной гранью. Что-то подсказывало мне, что сейчас у камня есть причина бездействия.

— В нем, — пробормотала я, — в камне вся магия, накопленная нашим родом. Родом Альбето.

— Одним из сильнейших, — кивнул Зверь.

— И последним, — добавила я.

И тут меня осенило.

Стараясь не медлить, чтобы не начать сомневаться в своей догадке, я решительно шагнула к оскверненному Источнику и, размахнувшись, зашвырнула бесценный камень в одну из дымящихся расщелин.

— Эя, — только и успел вымолвить Зверь.

В следующий миг пол зашатался, со стен и потолка посыпались камни. Серое покрывало накрыло едва различимое в тумане тело Андре, и я часто заморгала, потому что уже видела такое раньше.

Зверь, в отличие от меня, не мешкал. Он опрокинул меня на пол и закрыл собой.

Я зажмурилась, готовясь задохнуться под камнепадом в этом фиолетово-черном тумане…

А потом все закончилось.

Я перестала чувствовать вес Зверя.

С наслаждением вдохнула полной грудью.

— Эя, — раздался ошарашенный голос мужа.

Я подняла голову и ахнула.

На том месте, где только что громоздилась груда камней отвратительного вида, возвышался огромный зеленый кристалл. Точь-в-точь риолин, который я привыкла носить на шее, только огромный. Размером с небольшой замок. Его мерное зеленоватое сияние навевало легкость и умиротворение. Не надо было быть наследственным магом, чтобы понять, это истинная магия. Свечение кристалла пульсировало, словно внутри билось большое сердце. Я поморгала, привыкая к свету, и ахнула: внутри этой светящейся горы по-прежнему сиял фамильный герб Альбето: четырехлистник с каплей росы посредине, опоясанный лентой.