— Тая, подойди.

Не в силах сопротивляться богу, я выпустила руку матери и шагнула навстречу всколыхнувшейся стихии.

— Познакомься с элементалями.

Возникшие из ниоткуда языки пламени опутали ноги, поднимаясь выше. Сначала обжигали, словно чувствуя моё недовольство и испуг, а затем, когда я сделала ещё шаг вперёд, а не бросилась назад, перестали жечь. Стали тёплыми и ласковыми, будто завернули меня в пуховый платок. Это же божественный огонь!

Ещё шаг… Пламя исчезло, вместо него я почувствовала ледяное дыхание Витора. Влажные от слёз ресницы мгновенно смёрзлись сосульками, а тело окунуло в немыслимо холодную сахарную вату, колющуюся и режущую оголённые участки тела.

— Ближе, Тая.

Превозмогая страх, я сделала ещё один шаг. Холод больше не причинял боли. Я вновь ощутила, как к телу вернулась чувствительность.

Ещё шаг… Чем ближе к богу, тем сильнее сопротивление ветра. Кажется, он готов был подхватить меня и закружить, как соринку. Не чувствуя ничего, кроме рези в глазах, я вытянула руки — и ветер улёгся.

Витор стоял в нескольких шагах и смотрел в упор. В его глазах вновь сияли огни далёких солнц. Ярче и ярче, пока их сияние не стало таким ослепительным, что затмило всё остальное.

— Тебя приняли стихии, Тая. Теперь ты обладаешь силой двуликих и даже больше. Твои дети станут Хранителями Тиона и, когда придёт время, воссоединятся с нами на небесах. Не в легионе, а заняв место по правую мою руку. — Нечеловечески красивое лицо Всемогущего на мгновение осветила улыбка. — Я чувствую твоё желание помочь матери, но хочу знать, что ты думаешь на самом деле.

Я собралась с духом.

— Творцы хранят то, что создали. Поддерживать целый мир — это сложная задача. А решать судьбу людей ещё сложнее. Мне жаль свою мать, но она готова тебя простить. Боги, как я поняла, тоже учатся на своих ошибках. Умеют их признавать и любят свои создания. Мое сердце открыто, в нём нет ненависти. Ты простил Эрру… А её других детей? Мои братья прожили жизнь без магии и оставили потомство. Верни же магию их правнукам. Позволь мне быть вместе с любимым. Это всё, о чём я прошу.

— Да будет так, Тая. Проклятие единорожденного снято. Отныне в их семьях, как и в остальных, будут рождаться маги. Ты же в своих храмах сможешь вернуть магию тем, кто родился без неё.

Едва я успела осознать смысл этих слов, как на плечо легла рука матери.

— Тая, возрождённая, моя дочь. Ты несёшь божественный свет.

Витор смотрел уже не на нас.

— Подойди, Вернон. Я чувствую, у тебя есть вопрос.

Мой возлюбленный шагнул вперёд.

— Иноверцы. Можно ли предотвратить войну с Артарией?

— Войны не будет. Артарийцы уже молятся о том, чтобы моя жена их простила. Ведь они сами перестали поклоняться богине, а значит, всё будет зависеть от её благосклонности.

Я чувствовала, что Вернон хочет ещё о чём-то спросить.

Эрра, улыбнувшись, взяла меня за руку.

— Пусть поговорят по-мужски.

Мы отошли. Я ни капли не беспокоилась, напротив, чувствовала необыкновенную лёгкость не только в теле, но и в мыслях. Хотелось прыгать, петь, смеяться!

— Осталось разобраться с императором и жрицами, — задумчиво проговорила мать.

Я согласилась:

— Жрицы натворили дел. Многие заслуживают сурового наказания.

— Те, кто проливал кровь, за это ответят. Грай увёз жриц к артарийцам по моему приказу. Аривелла уже казнена, остальные ждут своей участи.

— Грай всегда был против существующих обрядов, — заметила я. — Но теперь всё изменится, ему пора возвращаться в Элисею.

— А он вместе с твоим ожерельем уже плывёт во дворец. Ведь скоро будет избран новый император. А вот, кстати, и сам Сиол на подходе… — Раздался громкий хлопок, ощутимо запахло озоном. — Купол снят, — сказала Эрра.

Мы сидели молча, ожидая появления императора с войском. Он не заставил себя долго ждать. Скоро обитель накрыла тень гигантского фрейтера, от которого отделилось несколько ялов. Опустившись чуть поодаль, из кораблей выпрыгнули эльфы и люди в военных доспехах.

Витор с Верноном подошли ближе, разговаривая, будто ничего не случилось.

— Кажется, они нашли общий язык, — усмехнулась мать.

Неожиданно вокруг нас вспыхнуло золотистое сияние. Почти добежавшие до обители воины побросали оружие и распластались на земле. Затем налетел ледяной ветер, и заметно потемнело.

— Сиол, — раздался громоподобный голос Витора. — Встань и подойди.

От яла отделилась небольшая фигурка императора. Он шёл медленно, словно во сне, с полузакрытыми глазами. Я чувствовала его страх. Приблизившись, мужчина пал ниц перед нашим сияющим кругом. А когда прозвучало раскатистое:

— Ты не разглядел настоящую сущность Таи, дочери великой Эрры, и должен понести наказание, — то воцарилась тишина.

Её прервал Вернон.

— Всемогущий, тогда накажи в первую очередь меня. Я виноват больше. Двуликий — и не смог разглядеть божественную сущность своей наложницы. Оставил одну на балу, когда ей угрожала опасность от накопившейся магии и окружавших недоброжелателей.

Склонив голову, кайр ждал ответа. Я с восхищением смотрела на возлюбленного и гордилась им. Не побоялся вступиться за старика.

Витор одобрительно кивнул.

— Это, конечно, похвально, что сын встал на защиту рода и не хочет переступать через голову отца и рваться к императорской короне. Дадим слово Сиолу.

Налетевший ветер поднял монарха с колен. Тот выпрямил спину и взглянул на божественную пару.

— Великие боги! Я не надеялся на такое чудо. Услышав шум в долине, сразу понял: здесь происходит что-то необыкновенное. — Император потёр глаза и поднял ладони. — После отбора я планировал вручить корону своему двуликому сыну. Думаю, он это заслужил. Но вы правы, я виноват перед Таирой.

Он замолчал, собираясь с мыслями. Не каждый день видишь перед собой живых богов. И снова заговорил, уже обращаясь ко мне:

— Вернон выбрал тебя не потому, что оказался дальновиднее меня, а потому, что любит по-настоящему. Я слишком поздно это понял. Теперь смиренно жду воли богов и готов понести наказание.

Всемогущий поднял руку, повеяло тёплым ветерком.

— Ты заслужил отдых, Сиол. Отныне я назначаю императором Элисеи твоего сына, двуликого кайра Вернона.

Бывший император воздел к небу руки, принимая божественную волю. Внимание Витора обратилось к нам. Золотистое сияние сначала окружило меня, а затем перекинулось на Вернона.

— Возьмите друг друга за руки.

Повернувшись лицом к возлюбленному, я встретила его обожающий взгляд. Кажется, сейчас нас обвенчают сами небеса!