— Грядет великая война, — говорила синьора Гарибальди, закрыв глаза и сурово нахмурив лоб. — Я вижу поля, залитые кровью. Кровь, железо и дым, страшный дым. Этот дым убивает, стоит его вдохнуть…

Боже милостивый! Это никуда не годится!

— Синьора, — вскричала Лиза, но ее перебил Уэстон:

— Германцы, готов поспорить! Наверняка это проклятые немцы!

— Ja, — подтвердила синьора, — ohne jeden Zweifel. — Немецкая речь в ее устах звучала так же чудовищно, как и английская, выдавая в прорицательнице иностранку. — Вне всякого сомнения, — повторила она, рассеянно перейдя с одного языка на другой.

— А теперь расскажите нам что-нибудь повеселее, пожалуйста, — попросила Лиза.

— Но это страшно интересно, — возразила Лидия. — Синьора говорила об огромных железных конях. Как вам, возможно, известно, многие индейские племена Северной Америки называют так поезда.

— Должно быть, армия будет перемещаться главным образом на поездах, — проговорила баронесса Форбс.

— А почему не магическим дуновением ядовитого дыма? — протянул Тилни. — Выдыхаемого гигантскими драконами, не иначе.

Со стороны Хоторнов послышались смешки, и тревожное, мрачное настроение, охватившее многих гостей, рассеялось. Синьора Гарибальди со вздохом открыла глаза.

— Видения ускользают. Но если вы дадите мне минутку… — Встретив яростный взгляд Лизы, она заметно вздрогнула. — О, я вижу новую картину. Картину…

— Любви? — робко предположила Джейн. Уэстон широко улыбнулся ей, и она, покраснев, опустила голову.

Проклятие! Как ей это удается? И с такой легкостью?

Элизабет незаметно подступила ближе к Холлистеру, лениво рассматривавшему свои ногти.

— О да, любви! — пылко воскликнула синьора. — Я вижу… так много любви. Это судьба, предопределение. Дайте мне вашу руку, дитя! — Она потянулась к Джейн.

— Для этой цели мы специально пригласили хироманта, — веско проговорила Лиза. Сейчас ее заботила отнюдь не судьба Джейн.

— Ну конечно, — покладисто согласилась синьора, отдернув руку. — Дайте-ка мне поглядеть… о! Я вижу вас, мадам Чаддерли!

Нет, это было шито белыми нитками. Лизе не понравилась ухмылка Кэтрин.

— А почему бы не мисс Хоторн? — спросила она, жестом указав на Кэтрин. — Ваше видение не касается ее?

Ясновидящая послушно повернулась в сторону мисс Хоторн. Холлистер, наклонившись к Лизе, шепнул ей на ухо:

— Вы тоже обладаете магической силой, мадам? Кажется, вы способны каким-то непостижимым образом направлять эти видения.

Лиза тихонько рассмеялась.

— А если да, разве я призналась бы вам в этом, сэр? Женщина должна оберегать свои тайны.

— Возможно, вы правы. Если тайн не так много. Но я убежден, что, неспешно изучая вас, мужчина всякий раз будет находить все новые и новые… приятные темы для размышлений.

Сердце Лизы учащенно забилось. Кажется, дело пошло на лад. Интересно, видит ли ее Майкл? Помимо собственной воли она бросила быстрый взгляд через плечо.

Майкл смотрел на нее так, словно в зале никого больше не было.

Затаив дыхание, Лиза вновь повернулась к Холлистеру.

К несчастью, тот проследил за ее взглядом, на лицо его набежала тень.

— Не понимаю, почему некоторые люди отказываются участвовать в веселье, — с улыбкой произнесла Лиза. — Как хозяйка я считаю своим долгом занимать гостей. Но боюсь, умение веселиться — природный дар.

Губы Холлистера снова растянулись в усмешке.

— Которым вы обладаете в полной мере. Ваше приглашение заставило всех моих друзей завидовать мне.

Краем глаза Лиза заметила, как Уэстон повернулся и разглядывает Джейн. Ладно, пусть девчонка забирает его себе.

— А вы, согласившись приехать, вызвали зависть ко мне у всех моих знакомых.

Глаза Холлистера сузились. Он медленно многозначительно улыбнулся.

Итак, началось. Сдерживая дрожь, Лиза с чувство торжества продела руку ему под локоть.

— Не хотите ли пройтись со мной по залу, сэр? Быть может, мы узнаем, сбылись ли ожидания наших с вами завистников.

— С удовольствием. — Уверенно взяв Лизу под руку, Холлистер повел ее вдоль стены в другой конец зала.

Он был остроумен и блестяще эрудирован, что удивительно для финансиста. Вдобавок он открыто выказывал свой интерес. Но, парируя его остроты, Лиза ловила себя, на том, что внимание ее рассеивается. Одна половинка ее смеялась и флиртовала, пристально следя за каждым своим движением, расправляла плечи и выгибала спину, чтобы наилучшим образом продемонстрировать достоинства своей фигуры. Другая половинка то и дело поглядывала на мужчину, стоявшего поодаль и не спускавшего с нее глаз. Казалось, его взгляд осязаем, как прикосновение пальцев к щеке.

Его внимание… смущало Лизу. Конечно, всякая женщина живет с ощущением, что за ней наблюдают и каждый ее поступок оценивают и взвешивают. Но прежде Лизе никогда не приходилось кокетничать с одним мужчиной при тайном содействии другого. Заигрывать с Холлистером, зная, что Майкл следит за ней, было захватывающе и… необычайно эротично, с растущим смятением призналась себе Лиза.

Ей не следовало поддаваться этому соблазну. Не следовало поворачиваться так, чтобы Майкл мог видеть ее улыбку так же ясно, как Холлистер. Не следовало скашивать глаза на Майкла всякий раз, когда Холлистер наклонялся, чтобы шепнуть ей на ухо новую остроту.

Но украдкой поглядывая на Майкла, она неизменно встречала его взгляд, устремленный на нее. И ей вовсе не привиделось, что с каждой минутой застывшее лицо его становилось все отчужденнее, все холоднее.

Возможно, Майкл занимал не половину ее внимания, а больше, потому что когда он внезапно отделился от стены и подошел к кучке гостей, окружавшей провидицу, Элизабет вдруг запнулась. Повисла неловкая пауза. Впрочем, Лиза почти тотчас опомнилась.

— …А я предпочитаю Монте-Карло, — сказала она. «Куда это он направился? К Джейн. Ну конечно! Самое время последовать моему совету». — Ставки там выше, и тому, кто любит играть, лучшего места не найти.

— Вы учите грешить самого дьявола, — улыбнулся Холлистер. — Я игрок не только по роду занятий, но и по натуре, миссис Чаддерли. Нажив состояние игрой на бирже, я намерен его приумножить из чистого удовольствия, зная наверняка, что мне это под силу.

Его откровенность все больше изумляла Лизу.

— Весьма смело, — заметила она. — Однако вы должны знать, подобные разговоры в этом кругу дурно скажутся на вашем реноме.

— Сказать по правде, меня не слишком интерес; наше окружение, — возразил Холлистер. — Ведь я сейчас говорю только с вами, не так ли?

Это замечание заставило наконец Лизу отдать собеседнику все свое внимание. Она впилась глазами в его лицо. Ее вдруг охватила неуверенность. Холлистер говорил так, будто знал о Лизиных денежных затруднениях и предложил избавить ее от них. Он перечислял свои достоин словно желая убедить ее предпочесть его другим поклонникам.