В успехе дивизии не последнюю роль сыграл командир 122-мм артиллерийского дивизиона майор И. Е. Улыбышев. Артиллерист высшего класса, наделенный огромным чувством ответственности, среди командиров стрелковых подразделений и частей он пользовался большим уважением и любовью. Он постоянно находился в боевых порядках полков и батальонов и, как мастер своего дела, следя за полем боя, всегда знал наверняка, каким ходом ответит противник на действия нашей пехоты. Улыбышев умел разглядеть хорошо замаскированные огневые точки там, где другие их не видели. Каждый его снаряд достигал цели. Самое главное — он никогда не ждал просьб на огонь от тех, кого поддерживал. Следя за наступлением стрелковых рот, дивизион своевременно давил огнем все, что мешало продвижению пехоты. Такие артиллеристы, как майор Улыбышев, сохранили сотни человеческих жизней, прокладывая пехоте огнем своих батарей дорогу вперед.

Тревоги и опасения остались позади. Приятно было осознавать, что, форсируя Вислу, мы правильно оценили и силы противника на избранном направлении, и фактор внезапности в данных условиях обстановки. Река оказалась нашим добрым союзником. Ее ледяной покров был не настолько прочен, чтобы вызвать у немцев беспокойство, и не настолько слаб, чтобы заставить нас отказаться от форсирования.

О результатах боя надо было немедленно доложить по телефону командиру корпуса. Выслушав мой доклад, генерал-майор Сиязов сказал:

— Подождите минутку….

Не отрывая трубки от уха, я слышал, что командир корпуса кому-то передает содержание моего доклада. Не прошло и минуты, как я услышал в трубке голос командующего армией:

— Повторите все, что вы доложили командиру корпуса.

Я повторил слово в слово.

— Скажите, каким образом ваши полки могли оказаться за Вислой? Вы, очевидно, пьяны или что-то безнадежно путаете, — возмущался и недоумевал командующий.

С началом наступления, увлеченный боем дивизии, я забыл, что командующий разрешил форсировать Вислу только одним батальоном, опасаясь провала неокрепшего льда. Резкий тон командующего и его сомнения в правдивости моего доклада напомнили мне всю предысторию этого дела и подтвердили то, о чем я раньше только догадывался, а именно, что приказ штаба корпуса до Военного совета не дошел. Не сразу нашел я, что ответить. Не хотелось подводить командира корпуса. Однако после небольшой паузы коротко, не вдаваясь в подробности, я доложил, каким образом наши полки форсировали Вислу и оказались там, где их совсем не ожидал противник.

— Я не поверю вам до тех пор, пока своими глазами не увижу пленных у себя на командном пункте, — уже немного мягче сказал командующий.

Я заверил его, что пленные будут немедленно отправлены к нему, но для того, чтобы убедиться в достоверности моего доклада, надо через десять минут взглянуть на западную окраину Острувек, где передовые подразделения 1069-го полка обозначат линию своего фронта ракетами зеленого огня. Командующий согласился, его голос потеплел, видно, он все понял и поверил. А у меня отлегло от сердца.

Тут же на наблюдательном пункте дивизии перед отправлением в штаб армии был допрошен обер-лейтенант Эрих Вайс, здоровенный мужик лет сорока, член национал-социалистической партии. На вопрос, почему немцы без особого сопротивления сдались в плен, он ответил:

— Вы применили новое оружие, уничтожающее все живое. Ни один человек не способен выдержать такого жестокого испытания. Это бесчеловечно.

Ответ гитлеровца возмутил и одновременно рассмешил нас. Слова о бесчеловечности из уст фашиста звучали кощунственно. Его вывели из землянки и, указав на 45-мм пушки, сказали:

— Вот, погляди на наше новое оружие.

Он посмотрел, покачал головой, но ничего не сказал. Зато здорово посмеялись над незадачливым воякой пушкари-пехотинцы.

В результате первого дня боя части дивизии расширили прорыв до 3 км по фронту и 6 км в глубину, овладев при этом сильно укрепленными пунктами Острувек, Пулько и отм. 118.2 (южной). Бойцы, сержанты и офицеры проявили высокий воинский дух, образцы героизма и мужества.

Особенно отличились в боях: командир батальона майор Д. П. Маматов, погибший смертью храбрых на поле боя, командир роты саперного батальона старший лейтенант С. Ф. Денисов, командир 45-мм орудия истребительного противотанкового дивизиона старший лейтенант Лобода, командир стрелкового отделения красноармеец И. Г. Кайдан, командир огневого взвода 120-мм минометной батареи лейтенант Ф. Д. Липатов и многие другие[23].

15 января в 9 часов 30 минут, после 30-минутной артиллерийской подготовки, части дивизии перешли в наступление и полностью очистили от противника остров Кемпа Конарска, овладели населенным пунктом Подгужице, выс. 118.2 (сев.), шоссейной дорогой севернее Магерова Воля и завязали бои за Конары и рощу, что южнее Марынин[24]. В ночь на 16 января противник, подтянув из резерва части 251-й пехотной дивизии и до 50 танков, неоднократно переходил в контратаки, но все его усилия были напрасны. С утра дивизия, разгромив остатки охранных батальонов и до двух батальонов 251-й пехотной дивизии, овладела населенным пунктом Конары, городом Гура Кальварья и, преследуя противника, вышла на рубеж Сабикув, Чаплинек, создав серьезную угрозу окружения Варшавской группировке немецких войск.

С этого дня, окончательно сломив сопротивление врага, дивизия совместно с соединениями 89-го стрелкового корпуса перешла в решительное преследование противника[25]. Для более полной оценки результатов внезапных действий 311-й дивизии следует привести некоторые данные о потерях в личном составе. В первый день потери дивизии, действовавшей в более сложных условиях обстановки, составляли 26 % от потерь 23-й дивизии, во второй день — 44 % и за трое суток ожесточенных боев — 45 %, т. е. в два с лишним раза меньше по сравнению с дивизией, наступающей слева[26]. Таким образом, инициатива командования дивизии, поддержанная командиром корпуса, оправдала себя полностью. Несколько позже командующий 61-й армией дал следующую оценку действиям дивизии: «311-я дивизия, форсировав ночью Вислу, нанесла внезапный и умелый фланговый удар противнику».

Характеризуя дальнейшие боевые действия, командир корпуса генерал-майор М. А. Сиязов писал: «… в период преследования с 16 по 28 января 1945 года, дивизия с боями прошла 400 км при незначительных потерях в личном составе и технике и первая вступила на территорию Германии. Совершив сложный маневр в лесистой местности, при яростном сопротивлении противника и при недостаточном обеспечении боеприпасами, дивизия окружила 5–7-тысячный гарнизон г. Шнайдемюль. В районе Шнайдемюль дивизия захватила большие трофеи: более 30 паровозов с эшелонами боевой техники, продовольствия и военного снаряжения»[27]. На этом закончились боевые действия дивизии на территории Польши. За успешные боевые действия дивизия была награждена орденом Красного Знамени.