Зверев и Лысый подсели к Кенту.

— Трахаль дома, — доложил Кент. — Час назад ходил на рынок, купил свежих яиц и сметаны.

— Понятно, — ухмыльнулся Лысый. — Для укрепления рабочего инструмента… Что еще?

— Ничего, — пожал плечами Кент. — Мадама, — он кивнул на телефон, — на связь не выходила… жду.

— Ключи? — спросил Виталий. Кент протянул ключи, изготовленные по слепкам с оригиналов.

— Проверял? — спросил Виталий.

— Обижаешь, Виталик… Вот этот — от верхнего замка. Подходит идеально. Два оборота против часовой. Этот от нижнего — два оборота по часовой. Но скорее всего нижним он, когда сам находится дома, не пользуется. Засова нет. Так что проблем у вас, я думаю, не будет. Квартира однокомнатная. Дверь в комнату — слева. В прихожей на подзеркальнике хранится газовая пукалка. Сам трахаль с виду супермен, но на самом деле — студень… только для траха и годится. От испуга обоссытся.

— Молодец, хорошо работал, — похвалил Лысый.

Теперь оставалось только ждать.

Настя опоздала на восемь минут. В плотно заставленном машинами дворе она не сразу нашла место для «мерса». А студень-супермен уже махал рукой из распахнутого окна на седьмом этаже… Настя вышла из «мерса». Она была в шикарном плаще почти до земли и туфлях на высоком каблуке… хороша!

Зверев смотрел напряженным взглядом. «Мерседес» мигнул габаритами, встал на сигнализацию. Настя скрылась в подъезде.

— Я бы такую бабенку без денег трахал, — сказал Кент. — Наоборот — сам приплачивал бы.

— Помолчи, — бросил Зверев. Кент пожал плечами. В молчании они выждали в машине минут пятнадцать.

— Ну что, — спросил Виталий Сашку, — пойдем?

Зверев молча вылез из машины, двинулся к подъезду. Лысый следом. Лифта в темном и грязном подъезде они ждали, кажется, вечность. Но все же он пришел и открыл перед ними серо-желтое нутро.

…А внутри Сашка ощутил запах Настиных духов!

— Саша! — негромко сказал Виталий.

— Седьмой этаж, — процедил сквозь зубы Зверев.

Лысый нажал кнопку. Лифт вздрогнул и поехал наверх. В нем не пахло духами, в нем пахло блевотиной. Зверев смотрел в стенку. Там были какие-то надписи и рисунки. Он попытался сосредоточиться… ничего не получалось.

— Приехали, — сказал Лысый за спиной, Сашка машинально кивнул.

Дверь квартиры № 90 была стальной. Лысый, слегка наклонившись, приник к ней ухом. Он вслушивался минут десять и ничего, кроме невнятных звуков музыки, не услышал. Он пожал плечами и вытащил из кармана дубликаты ключей… Нижний замок, как и предсказал Кент, был не заперт… Лысый вошел первым. В прихожей горел свет, на вешалке висел Настин плащ. На подзеркальнике стояла ее сумочка, рядом лежал газовый револьвер. Из приоткрытой двери комнаты звучала «ламбада».

Лысый взял револьвер и неслышно подошел к двери. Заглянул в щель и поманил пальцем Сашку.

…Настя полулежала в кресле. Голая, в одних чулках. Самец стоял перед ней на коленях, лицо утопало между ляжек. Настино тело напрягалось, вздрагивало. Руками она крепко вцепилась в волосы самца. Настя стонала, но за звуками музыки стон скорее угадывался, чем слышатся… Зверев окаменел. «Ламбада» грохотала. Хохотал дьявол. Просвечивали сквозь черный капрон розовые ступни на вскинутых вверх ногах. Вздрагивали розовые соски.

Настя пронзительно вскрикнула и обмякла. Виталий нажал на клавишу музыкального центра. Стало очень тихо.

Самец скинул Настины ноги с плеч, поднял красное влажное лицо и повернулся в сторону умолкшего музыкального центра. И заорал. Так заорал, как будто его режут. Распахнула глаза Настя. Вскрикнула.

— Тихо, — сказал Лысый. Внушительно сказал, и его услышали.

Крик самца оборвался, перешел в икоту. Он кивал головой и икал, пялился на свой собственный револьвер и, видимо, не узнавал его. Настя глядела на Зверева. Виталий снова нажал клавишу центра — комнату наполнила «ламбада».

В глазах Анастасии Тихорецкой была растерянность. Не страх, нет. Только растерянность.

— Тихо, — повторил Лысый. Самец кивнул, но икать не перестал. Виталий приблизился к нему, присел. — Тебя как зовут? — спросил дружелюбно, хотя знал, как зовут Настиного любовника.

— Владик… ик.

— М-да… в твои лета и с таким специфическим… э-э… способом заработка пора бы уже быть Владиславом, — сказал Виталий. — Но ты, Владик, не бойся. Мы к тебе претензий не имеем. Мы тут потолкуем, а ты пока в туалете посиди… хорошо?

Владик снова кивнул. Лысый взял его за локоть, помог встать. Для изоляции перепуганного самца нашлось место удобнее, чем туалет, — стенной шкаф. Виталий закрыл Владика внутри шкафа, снаружи подпер дверь шваброй: посиди. Самец продолжал икать.

Настя за это время успела одеться. Выглядела она довольно спокойно, молчала, курила длинную черную сигарету. Зверев все так же стоял у косяка… Вернулся Лысый.

— Ну, — сказал он с порога, — начнем?.. Здравствуйте, Анастасия Михайловна.

— Вы отдаете себе отчет, что вы сейчас делаете? — строго спросила Настя.

— Конечно, — весело ответил Виталий.

— Нет, похоже, вы не отдаете себе отчета. Вы ворвались в жилище с оружием в руках…

— Молчать! — хлопнул ладонью по столу Виталий. — Ты, подруга, не в суде. И понты раскидывать не надо. Ты отлично знаешь, зачем мы пришли.

— Немедленно убирайтесь вон! — довольно твердо произнесла Настя. Лысый смотрел на нее с откровенной ухмылкой. — Вы понимаете, с кем связались? Мой муж — генерал ГУВД.

Лысый откровенно расхохотался. Когда отсмеялся, сказал:

— Ты что, подруга? С мужем ты давно разошлась. Ты про это забудь… Ты уже не судья, ты уже не генеральша. Ты — крыса. Ты нас кинула, и теперь мы пришли за своими бабками.

Настя облизнула губы, посмотрела на Зверева:

— Саша!

— Что? — спросил Зверев.

— Саша! Скажи же ты… ты же все знаешь.

Зверев внимательно смотрел Насте в лицо… некогда любимое, а теперь… а что теперь?… Он не знал.

— Что ты молчишь, Саша? Скажи правду… ты один знаешь.

…Теперь он действительно видел в этом лице что-то крысиное. За правильными и привлекательными чертами лица прятался крысиный оскал.

— Да, — сказал Зверев, — знаю. Теперь я знаю. Теперь, тварь, я все про тебя знаю.

Впервые в глазах Насти мелькнул страх. Но только на секунду… Она справилась. Она сообразила: что-то не так. Нужно менять тактику. Соображала она, надо признать, быстро.

— Виталий! — сказала Тихорецкая. — Вас ведь Виталий зовут?

— У вас хорошая память, мадам.

— Да, я помню вас… Виталий, вы же видите, что он, — взгляд на Зверева, — хочет переложить все на меня. А ведь это он взял деньги!