— Ад и проклятие, Айви! — Его голос прерывался, но явно не выражал недовольства, поэтому она осмелела. Кончиком пальца она коснулась основания фаллоса. Саймон застонал и оскалил зубы. — Ты все делаешь… правильно.

Тогда она прижалась губами к фаллосу и сразу почувствовала, как тело маркиза сотрясла дрожь. Воодушевившись, она решила действовать как истинный ученый — методом проб и ошибок. Она проложила поцелуями дорожку от основания фаллоса к его головке и сделала паузу.

— Ох, да… примерно так, — прохрипел Саймон.

Инстинкт, о наличии которого Айви даже не подозревала, подсказал, что в этом процессе можно использовать не только губы, но и язык, и даже зубы. Получилось.

Взяв фаллос в рот, она начала всасывать его все глубже и глубже, приближая Саймона к вершине наслаждения. К немалому удивлению, она и сама ощутила, как внутри растет и крепнет острое болезненное желание, эгоистичное, но неодолимое, пройти эту вершину вместе с ним, разделить момент наивысшего блаженства, а потом, тесно прижавшись к любимому мужчине, вместе с ним вернуться на землю. Айви жаждала почувствовать его внутри себя, еще раз ощутить восхитительную наполненность.

Приняв решение, Айви почувствовала, как сильные руки ухватили ее за плечи и подняли с колен. Неужели Саймон прочитал ее мысли? Или ощутил ее нерешительность? Неужели она что-то сделала не так? И теперь все пропало? А ведь ей больше всего на свете хотелось соединиться с его телом, доставить ему наслаждение.

Но одного только взгляда на его искаженное страстью лицо оказалось достаточно, чтобы понять: ее опасения напрасны. Все в порядке. Просто их желания совпадают.

— Айви, иди ко мне.

Искушение было слишком сильным. Не поддаться ему было не в человеческой власти. В последний момент, когда в глазах уже мутилось от острого до боли желания, она увидела в его взгляде любовь, такую же сильную и чистую, какая зародилась в ее сердце.

Саймон посадил ее на колени лицом к себе, затем подхватил под ягодицы, приподнял и стал медленно опускать на свой восставший фаллос.

Ощутив, как он входит в нее, Айви обхватила ногами его бедра и закрыла глаза, чувствуя огромное, всепоглощающее, ликующее удовлетворение. Если бы она в тот момент могла видеть Саймона, то прочла бы на его лице то же самое.

Сильными руками он начал поднимать и опускать ее, и каждое движение фаллоса внутри ее тела приносило не только физическое, но и ни с чем не сравнимое моральное удовлетворение. В момент наивысшего наслаждения по ее щекам покатились слезы. Уткнувшись в плечи Саймона, Айви сдавленно выкрикнула что-то бессвязное.

Удовлетворенная и задыхающаяся, она была вынуждена капитулировать перед действительностью. Ее смелое заявление, что физическое удовлетворение можно получить, не соединяя их тела, было сродни утверждению фермера, собиравшемуся выращивать урожай без солнца и воды. Айви искренне верила, что может управлять дикими, необузданными желаниями, о существовании которых еще не так давно не знала, но в действительности они управляли ею. Да, она стремилась к независимости, но все же не была абсолютно свободным духом, не связанным желаниями другого человеческого существа. Мятежная любовь к этому мужчине оказалась настолько сильной, что подчинила ее разум, тело и душу.

— Знаешь, Саймон, я была не права, — прошептала она, прижавшись губами к его шее. Облизнув губы, она почувствовала вкус соли. Его пот? Ее слезы? — Сегодня в карете я действительно считала, что два разумных человека смогут держать под контролем свои чувства, но ошиблась. Боже мой, Саймон, как сильно я ошиблась!

— Я знаю, дорогая. Я знаю, — ответил маркиз.

Саймон покинул Айви, лишь когда на востоке начало светлеть. Снова они встретились лишь за завтраком, но к этому времени чудесная женщина Айви без следа исчезла, остался лишь юноша Нед, одетый в панталоны, полосатый жилет и теплый твидовый сюртук. А Саймон опять стал лордом Харроу. Они обращались друг к другу официально и вежливо. Притворство вкупе с официозом воздвигли между ними приводящий в уныние барьер.

Создавалось впечатление, что они больше не могут посмеяться вместе над хорошей шуткой, дотронуться друг до друга даже самым невинным образом, не говоря уж о поцелуях украдкой. Встречаясь взглядами, оба чувствовали напряжение, нередко возникающее между строгим хозяином и запуганным ассистентом. Поднявшись утром в лабораторию, Саймон хотел поговорить об их отношениях, но Айви уклонилась.

— Так лучше, — сказала она, — во всяком случае, пока.

И продолжила выполнять свои ежедневные обязанности.

Лучше, молча согласился Саймон, потому что перед ними стоят разные задачи, которые они должны решить. Айви следует выполнить свои обязательства перед королевой. А Саймон не может не найти свою бунтарку-сестру. После этого он будет продолжать свои опыты. Да, лучше всего соблюдать дистанцию, иначе они начнут двигаться по кругу. Они оба был и не правы, думая, что сумеют держать свои чувства в узде.

Вчерашняя ночь доказала, что вместе они легко забывают о своих обязанностях и никакие доводы рассудка не в силах справиться с непреодолимым притяжением между ними.

Только во время работы они были в безопасности. Лаборатория оказалась единственным помещением, где они могут сосуществовать, не падая друг другу в объятия. Однако в среду после завтрака Айви встала из-за стола и решительно заявила, что не сможет выполнять свои обязанности ассистента в течение нескольких часов.

— В чем дело? — хмуро спросил маркиз, куда резче, чем нужно.

Неожиданное нарушение планов выбило его из колеи.

Айви дождалась, пока лакеи уберут тарелки и уйдут.

— Мне пришло в голову, что я пренебрегаю своим долгом, — серьезно сказала она. — Работать с тобой… — оглянувшись на дверь, она добавила: — Быть с тобой… все это так чудесно, что я на время забыла о том, зачем меня сюда прислали. Леди Гвендолин так и не найдена, но она должна где-то быть. Если она оставила записку в кабинете Бена Риверса, значит, она скрывается где-то неподалеку, в Кембридже.

— И ты собираешься ее искать?

Айви кивнула:

— Кто-то мог ее видеть. Я наведу справки.

— И ты надеешься на успех?

— Кто знает? — Айви пожала плечами. — Попробовать- то можно. С вашего разрешения, возьму Бабочку и поезжу по окрестностям.

Маркиз отодвинул стул и встал.

— Конечно, у тебя будет мое разрешение. И я сам в придачу. Я поеду с тобой.

— Но…

— Ты же не думаешь, что я отпущу тебя одну?

Она опустила глаза.

— Я думала, так будет лучше.

— Мы будем придерживаться людных мест и постараемся не делать глупостей.

Они провели этот день и следующий, путешествуя по округе. В северном направлении они добрались до Сент-Ивза, а в южном — до Саффрон-Уолдена. Они заехали ко всем подругам Гвендолин и во все придорожные гостиницы, но никто не мог припомнить, чтобы видел женщину, похожую на Гвендолин. Каждый вечер, вернувшись домой после бесплодных поисков, усталый и встревоженный Саймон бросался к подносу, на который дворецкий всегда складывал почту, в надежде обнаружить весточку от нее. И все больше укреплялся в мысли, что, каковы бы ни были планы Гвен, все станет ясно на консорциуме, и у него нет другого выхода, кроме как сидеть и ждать.