с имперских времен сохранились не только сами статуи, но и золотые пластины, которыми были отделаны их гривы. Ни один из правителей, даже в самые тяжелые времена, не посмел покуситься на эти сокровища. Марио со вздохом вспомнил судьбу имперских памятников в Фессалии, которые разломали и растащили на постройку королевских замков, церквей и домов.

Когда «Интернационал» обогнул последнего Льва и стал виден город выяснилось, что местные бережно отнеслись не только к статуям — вся Аргесаеванна словно сошла с древних фресок. Массивные, построенные так, чтобы отражать мощь уже несуществующей империи, дворцы и виллы возвышались среди белых, с плоскими крышами домов и зелени садов и парков. Прямые как стрелы, мощенные каменными плитами дороги прорезали город в безупречном геометрическом порядке. Самая широкая дорога вела от порта к резиденции правителя, стоявшей на возвышенности в центре. Такая планировка была всем знакома — ей подражали и на Лионисе и в Островах, от столиц до мелких городков, но тут её можно было увидеть в том виде, как она задумывалась архитекторами жившими тысячи лет назад. Даже галереи вдоль домов, скрывавшие прохожих от дневного зноя, и окруженные стеной деревьев фонтаны, у которых можно было отдохнуть и побыть в тишине среди многолюдного города — все было придумано и спроектировано еще тогда.

И статуи… Множество статуй колоссального размера. Причем, зачастую, сделанных из цельной каменной глыбы. К ним у имперцев было какое-то странное пристрастие. Создавалось впечатление, что научившись ворочать такие монолиты, они принялись играться с этим как дети, применяя мастерство перетаскивания булыжников размером с дом по поводу и без.

Строим виллу? Без шести-семи статуй предков и богов-покровителей достопочтенного хозяина метров пять высотой и начинать не стоит. Дворец? О!!! Ну тут умножай и количество и высоту на десять.

Общественные бани? Дело-то хорошее, однако как народ найдет их, если рядом не высится метров на тридцать-сорок изваяние? И еще несколько внутри. Скромные. Метров по пять. И двадцать метров в длину. В помывочной — лежащая и льющая водопадик из чаши богиня чистоты, а там где уединяются… Ну или не уединяются, а толпой устраивают развеселую оргию — богиня любви, с усмешкой взирающая на посвященные ей телодвижения и не замечающая, что сзади к ней пристраивается другой мифический персонаж, чьи намерения скульптор изобразил предельно подробно.

Некоторые исследователи данного вопроса считали, что у такой любви к монументализму были вполне логичные предпосылки — худо-бедно разбираясь в имперской культуре и мифологии, путник мог, еще глядя на город с дальних холмов, прикинуть, что там есть: баня, рынок, постоялый двор, администрация, бордель и начать продумывать свой маршрут. А благодаря четкой геометрии улиц — пройдя городские ворота, немедленно направиться куда нужно. Самим жителям колоссы служили удобными ориентирами, заменяли номера домов, о чем свидетельствовали древние документы, повествующие о том, что некто проживал в третьем доме по правую руку Диспатера, а в случае штурма города неприятелем — и защитой. При осаде на вершинах статуй располагались наблюдатели, координировавшие тушение пожаров, а при прорыве неприятеля статуя валилась поперек улицы, перекрывая неприятелю путь и, если повезет, нанося ему немалый ущерб.

Не избежала участи быть помеченной каменными колоссами и бухта Аргесаеванны. Пяти сотметровых львов имперцам показалось мало, так что вошедший в нее корабль встречало громадное изваяние морского божества, у ног которого стояла чаша для жертвоприношений используемая, судя по всему, до сих пор.

Возле неё их уже встречал катер Раша. Увидев «Интернационал» Раш, широко размахнувшись, закинул в чашу солидную пригоршню монет благодаря богов за то, что гости благополучно добрались. На их звон из небольшой дверцы у подножия вышел пожилой служитель, длинной палкой с лопаткой на конце выгреб подаяние и, протянув руки в ритуальном жесте, принялся выкрикивать какие-то фразы.

Капитану местные морские божества были до одного места, но с другой стороны — традиции есть традиции. Близко подходить было небезопасно — «Интернационал» не катер и осадка у него приличная. Но и мишень была немаленькая, так что, взвесив в руке несколько голдмарок, Капитан с сочным «э-эх» метнул увесистые золотые кругляши которые как картечь звякнули о стенку чаши и, несколько раз отрикошетив, успокоились. Служитель немедленно взялся за палку и достав их, некоторое время разглядывал незнакомые монеты. Даже попробовал на зуб, убедиться, что это золото. Потом, подхватив полы бурнуса, метнулся во внутренние помещения, вытащив упирающегося барана, прирезал его и принялся сливать кровь в чашу, не переставая при этом блажить в сторону «Интернационала» таким воодушевленным голосом, что даже без толмача стало ясно — морской бог будет к ним благосклонен.

Саму бухту имперцы закладывали с запасом, так что даже современным судам там было где развернуться. Однако то, что творилось внутри, емко описывалось словом: «Бардак». Большие суда пробирались к пирсам среди сотен мелких лодчонок, с которых прямо на ходу пытались чем-то торговать. Рыбацкие суденышки, потрескивая бортами, толкались у рыбных рядов, пытаясь выпихнуть конкурентов и побыстрее толкнуть улов. На выход пробирались прогулочные яхты состоятельных горожан и слуги с носовой площадки оглашали окрестности воплями на тему: «Прочь с дороги — господа плыть изволют!» Посмотрев на это все, Капитан вопросительно взглянул на стоявшего у штурвала Марио.

— Справишься?

— Си, товарищ Капитано! Я уже понял закономерность: идем самым малыми, уступаем дорогу большому, со средними расходимся по ситуации, а как мелочь будет с нашего пути убираться — это уже не наши проблемо!

— Попробуй — я, если чё, подстрахую… — благосклонно кивнул Капитан.

Марио, вытянув клапан ревуна и щелкнув машинным телеграфом, принялся пробираться через бухту. Примерно на полпути к ним начали подгребать лодки. Сидевшие в них, судя по криками, чего-то хотели. Отдельные обнаглели настолько, что пытались вскарабкаться на борт. Капитан следил за действиями Марио и отвлекаться не мог, так что отправил гонять предприимчивых торговцев Боцмана. Тот церемониться не стал и всех пытавшихся проникнуть на борт награждал ударом в морду и выкидывал нахрен. За ним бегал Сыч, охреневший от количества судов, и орал так, что срались не только чайки, но и особо слабонервные из числа населения.

Раш указал им причаливать к отдельному пирсу, находящемуся под скалой, на которой стояла вилла имперской постройки из белоснежного мрамора. Пирс, помимо основной функции, прикрывал от любопытных глаз грот с бассейном, вокруг которого стояли широкие диваны и фресками на стенах. Бассейн и фрески были современными, но выполненными в имперском стиле.

— Это ведь не вилла Миледи? — осведомился Старпом, выйдя на пирс и оглядевшись.

— Нет, она тут гостит у своего старого друга. Я вас ему представлю. А как