На какой-то миг завязался нешуточный спор, где каждый пытался донести Лескову свою правду, причем на разных языках, что со стороны выглядело еще безумнее. В свою очередь Вика крепко прижалась к отцу, все еще повторяя, чтобы он не доверял Кристофу и его другу.

Привлеченные этим спором, люди бросили свою работу и начали стекаться на шум, желая понять причину. Случившееся немало их встревожило, и Кристофу снова пришлось солгать, чтобы успокоить своих.

— Ребенок заблудился, и мы пытались выяснить, как он сюда попал, — с усталой улыбкой объяснил он одному из мужчин. — Всё хорошо, возвращайтесь к своим обязанностям. Ее отец найден.

Вика и впрямь выглядела найденной. Она не плакала, но так сильно вцепилась в куртку Ивана, что, казалось, отцепить ее можно будет, только вырезав зажатую в кулачках ткань. В итоге, чтобы больше не привлекать внимания, Дмитрий, Кристоф, Ханс и Эрик решили переговорить в одной из пустых комнат правительственного здания, в то время как Бехтерев, держа девочку на руках, понес ее прочь со станции.

— Ты должна была оставаться с Дарьей, — строго выговаривал он. — Здесь не место детям! Неужели так интересно смотреть на тела погибших?

— Я хотела посмотреть на такого, как я. А он оказался злым! И напал на нас!

— Он напал не на тебя, а на Фостера. И у него были на то причины. Ты должна была позвать на помощь, а не вмешиваться.

— А кого я могла позвать? Он же — телекинетик! — не унималась Вика. — Только я могла его остановить! И у меня это получилось!

Тогда еще девочка не подозревала, что станет не только главным предметом для разговоров в компании Кристофа, но еще и причиной очередного разрыва Ивана с его девушкой. То, что Даша не уследила за его дочерью, чертовски разозлило его. Да, Вика была любопытной, и, конечно же, вместе с другими детьми ей было интересно узнать, что делается на Адмиралтейской. Но за все время ее отсутствия Дарья даже не озаботилась тем, чтобы поискать ее. В свое оправдание девушка сказала лишь то, что это Иван виноват, что воспитал ее такой непослушной и избалованной. Мол, остальные почему-то не убежали. И вообще, у нее и так достаточно забот, чтобы пасти его дочь — тут есть еще и другие дети, за которыми нужно следить.

В свою очередь Дмитрий был занят тем, что пытался сгладить конфликт между Эриком и Кристофом.

— Если вы здесь собираете всех подряд, то почему я до сих пор не вижу человека, который угнал мою машину или сломал мой почтовый ящик, — рассердился Шульц, когда Лесков весьма недвусмысленно намекнул, что Крис — здесь гость, и никто не собирается под него подстраиваться.

— Если в этом будет необходимость, мы найдем и их, — отозвался Дмитрий. — Поэтому настоятельно рекомендую оставить свою кровную вражду до лучших времен и заняться насущными проблемами. Для начала подумать, как нам добраться до других полукровок, учитывая, что теперь все «арки» уничтожены.

— Зарегистрированные «арки», — лениво поправил его Эрик.

Лесков обернулся на наемника, после чего осторожно спросил:

— Хотите сказать, что вам известно, где находятся пиратские порталы?

— Более того, я знаю главного пирата Мексиканского залива. И, самое приятное в нашем знакомстве то, что он — тоже полукровка.

Сегодня их было гораздо больше, вот только уверенности это почему-то не прибавляло. Они всё так же нервничали, сомневались и испытывали страх, глядя на «арку», которая с минуты на минуту должна была активироваться. Спустя две с половиной недели Лунатик наконец достаточно окреп, чтобы снова погрузиться в «сон». Разумеется, при помощи «эпинефрина», но данный момент это было единственное средство.

Дмитрий и Кристоф стояли рядом, каждый погруженный в собственные мысли. Лесков думал о человеке, который назначил им встречу на Калифорнийском полуострове, в то время как Шульц думал о людях, с которыми он решился на эту самую встречу пойти. Ему по-прежнему было сложно доверять русским, пускай они и приложили немало усилий, чтобы наладить контакт. Теперь, когда берлинцы окончательно заселились на Адмиралтейской, Шульц чувствовал себя спокойнее, однако где-то в глубине души сомнения подтачивали его. Дмитрий с легкостью мог внушить ему что угодно, сделав своей послушной марионеткой, а он, Кристоф, этого даже не заметит.

Чуть поодаль, прислонившись спиной к металлической колонне, стоял Альберт. Наспех заколов длинные волосы карандашом, Вайнштейн представлял собой самого странного участника предстоящей вылазки. Он не был ни бойцом, ни стрелком, ни наемным убийцей. И тем не менее он снова решился шагнуть сквозь «арку» в неизвестность, зная, что является единственным «энергетиком», которому Лесков может доверять. Альберт мог быть его «зеркалом» и шпионом одновременно. Конечно же, отражать энергетику и усиливать ее могли и полукровки из компании Шульца — именно так они сумели поймать русских в ловушку. Сперва они немного усилили свои способности, используя усовершенствованный препарат для концентрации внимания, а затем с помощью отражения энергетики прикрылись своим «теневым», как щитом. Однако в сравнении с «эпинефрином класса А» немецкая разработка была чем-то вроде витаминов, которые можно купить в любой аптеке без рецепта. Сыворотка, разработанная Эрикой и Вайштейном была мощнее, опаснее и куда более непредсказуемой.

Сейчас, стоя в телепортационном зале, Альберт думал о том, подействует ли на него «эпинефрин» при меньшей дозе и, главное, не вызовет ли препарат тех же последствий, что и в прошлый раз. Там, куда они отправлялись, роботов не было, так как местная территория не подходила для стопы «механического» солдата. Зато были «костяные». Они гнездились там сотнями, наслаждаясь идеальным климатом в сочетании с обилием продовольствия.

Неподалеку от Вайнштейна расположились Ханс Мюллер и Влодек Ковальски. Последний был родом из Польши, который перебрался в Берлин на заработки и в результате катастрофы оказался в компании Кристофа. Именно он был тем самым «теневым», который неплохо владел русским и который все еще не мог привыкнуть к своим новым союзникам. Внешне Ковальски можно было дать около пятидесяти — это

был рослый плечистый мужчина с выбритой головой и мрачными серыми глазами. Его взгляд был угрюмым и настороженным, и, несмотря на знание нескольких языков, он практически ни с кем не общался.

Еще одним участником вылазки пожелал стать Руслан Гаврилов, более известный под прозвищем Одноглазый. Этот полукровка до сих пор вызывал у присутствующих немало вопросов. Так и не проявив своих истинных способностей, он тем не менее обладал прочной шкурой кайрама и поразительной меткостью. Даже Ханс при прикосновении к нему не смог ощутить исходящую от него энергетику «иного». Точнее, она была настолько слабой, что смешивалась с любой другой и от этого окончательно терялась. И точно так же, как Альберт, Ханс пребывал в откровенной растерянности — что-то было не так с этим Гавриловым. И, по его мнению, этим «не так» вполне мог оказаться «бестелесный» паразит, пожирающий сознание, здоровье, а, главное, возраст этого парня.