— Это твой аванс, амиго, — произнес Фалько, смеясь одними глазами. — Чтобы было, на что пожрать, пока учишься. Послезавтра я возвращаюсь в Мексику. Если не передумаешь, приходи к девяти часам вечера в бар «Цветок Агавы», спросишь Мигеля Санчес.

— Не передумаю, — ответил Эрик, поспешно пряча деньги в карман. — Единственное, как вы перевезете меня в Мексику? У меня нет документов, чтобы пересечь границу.

— Они тебе не понадобятся…

Фалько не солгал: документы действительно оказались не нужны.

В тот день Эрик впервые воспользовался телепортационной «аркой», которая не была внесена ни одну таможенную базу Соединенных Штатов Америки. С тех пор жизнь парня кардинально изменилась: благодаря способностям полукровки, острому уму и поразительной меткости Фостер за год превратился в профессионального наемного убийцу. Он брался за любые задания, не важно, будь то жизнь мужчины или женщины, ребенка или старика, одного человека или целой семьи. Но каждое убийство выполнялось неизменно чисто. Через год он уже обзавелся полезными связями и своим прозвищем «Призрак». Никто кроме Фалько не знал, как выглядит этот наемник, на кого он работает и, главное, кто его покрывает. Для мира Эрик действительно стал призраком — незаметным, хладнокровным и до чудовищного жестоким.

Знакомство Призрака и Фалько процветало до тех пор, пока Фостеру «не наскучило» работать на наркокартель, и он не сдал их федералам, перед этим перебив добрую половину своего бывшего руководства. В живых он оставил только испанца, сказав, что теперь они — квиты. И до этого дня Фалько не искал своего бывшего наемника лишь потому, что тот расчистил путь для его «бизнеса». Кличка «Фалько» сгинула в прошлом, и спустя полгода Матэо Симарро уже устанавливал четвертый пиратский телепорт на территории Европы.

С тех пор утекло немало воды и сейчас, прогуливаясь по богато обставленной комнате, испанец в который раз задавался вопросом, стоило ли ему соглашаться на сотрудничество с этими чужаками. Фостер уже предал его однажды и вполне возможно сделает это еще раз, когда получит свое. Лесков тоже не внушал ему доверия — о Черном Бароне он прежде никогда не слышал, хотя и планировал выйти на российский рынок. Этот полукровка, несмотря на молодость, представлялся ему опасным. В первую очередь из-за своей сдержанности. Когда собака брешет, тогда понятно, что у нее на уме, но, когда она не сводит с тебя глаз, невольно становится не по себе.

По сути, можно было и по-другому. Например, остаться здесь, в этом роскошном подземном особняке и прекрасно переждать войну. Когда-нибудь «новые австралийцы» угомонятся, и можно будет попытаться начать новую жизнь. Вот только Матэо знал, что жить по-новому у него не получится. Попадись ему хотя бы один из этих зажравшихся богачей, Симарро внушил бы ему вскрыть себе грудную клетку и залить туда кислоту. Ведь именно так чувствовал себя он сам, когда узнал, что его жена и трое детей погибли от яда.

Шесть дней назад Матэо исполнилось сорок восемь, и впервые за свою жизнь он не знал, что ему делать с оставшимися годами. Пока к нему не пришел Адэн.

— Вы точно не хотите поужинать? — в который раз поинтересовался испанец, обратившись к своим гостям. — Сомневаюсь, что там, где вы сейчас живете, доступна приличная еда и хороший алкоголь… Хотя бы позвольте угостить вас кубинскими сигарами?

— Благодарю, но боюсь, у нас нет на это времени, — ответил Дмитрий, которого гостеприимство этого типа откровенно настораживало. — По плану у нас осталось меньше часа, чтобы вернуться обратно. И, если вы идете с нами, то следует выходить прямо сейчас.

Матэо кивнул:

— Вы правы. Не будем испытывать судьбу. Дайте мне последнюю минуту. Я приведу еще одного участника нашей… специфической экскурсии. Как и я, она тоже ни разу не бывала в России.

С этими словами испанец покинул комнату, оставляя своих гостей в откровенном недоумении.

— Адэн говорил, что он здесь один, — еле слышно произнес Лесков, обратившись к Шульцу. В ответ Кристоф встревоженно обернулся на своего «энергетика» и поспешно прошептал:

— Ханс тоже сказал, что не чувствует посторонней энергетики. В этом городе больше нет выживших.

Тогда Дмитрий обратился к Эрику, на что тот пожал плечами:

— Я не подписан на его страничку в «Фейсбуке». Откуда мне знать, кого он добавляет в друзья?

— Может, он имел ввиду какой-то неодушевленный предмет вроде той Библии, которую не выпускает из рук? — еле слышно предположил Одноглазый. — Например, какое-то оружие, которое он называет в женском роде. У меня был знакомый, который называл свою машину «Красоткой».

Однако их разговоры моментально утихли, когда в комнате вновь появился Фалько в сопровождении… Молодой девушки. Она была небольшого роста, что было еще более заметно на фоне высокого испанца, но обладала красивым лицом и женственной фигурой. Кожа ее была такой же смуглой, черные волосы густыми и длинными. По национальности она была то ли бразильянкой, то ли кубинкой, а крупные серьги-кольца в сочетании с обилием браслетов на запястьях придавали ей немного цыганский вид. Одета девушка была в легкое белое платье на бретельках и босоножки. Однако это было далеко не первым, что во внешности незнакомки бросилось Дмитрию в глаза. Первыми были плотно прилегавшие к лицу черные очки, которые скрывали верхнюю половину лица девушки и тем самым указывали на ее слепоту.

— Я подобрал ее на улице пару недель назад, — пояснил Матэо, ласково накрыв ладонь спутницы своей. — Она пыталась укрыться в церкви, и я не смог ее не впустить. Не знаю, каким образом ей удалось выжить, но с тех пор мы стали неразлучны…

Последнее слово испанец нарочно выделил интонацией, давая понять, что отсюда они уйдут только вместе. Дмитрий и Кристоф невольно переглянулись. Меньше всего они ожидали увидеть рядом с испанцем слепую, но еще больше настораживало то, что ни Альберт, ни Ханс не чувствовали ее энергетики. Она была словно камень, без души, эмоций и прошлого. Если бы она так отчаянно не цеплялась за локоть Матэо, Дмитрий подумал бы, что она — киборг.

— Что-то не так? — спросил Фалько, испытующе глядя на Лескова.

Да, все действительно было «не так». В первую очередь потому, что Дмитрий с трудом представлял, как они будут вести целых два квартала слепую девушку. Она не может ни бежать, ни прятаться, а неловкое движение и вовсе может их выдать. И, даже если «костяные» не представляют собой никакой угрозы, никто не отменял беспилотники. Они постоянно исследовали территорию, выискивая случайных выживших, и нужно было быть очень осторожными.

В слепой девушке Дмитрий в первую очередь видел обузу, которая будет их задерживать. Однако Кристоф, будучи врачом, попросту не мог бросить несчастную на произвол судьбы, поэтому, прежде чем Лесков успел открыть рот, Шульц решительно произнес:

— Хорошо. Она идет с нами.

Затем он перевел взгляд на Диму и, понизив голос, добавил:

— Если вам есть, что мне сказать, поговорим дома. А сейчас нам нужно уходить.