Когда мои туфли без каблуков опускаются на тротуар, Такер берет меня за руку и ведет ко входу в здание. В голове возникает миллион вопросов, но я знаю: он не ответит на них – и послушно иду за ним в узкий холл с маленьким лифтом. Мы поднимаемся на самый последний этаж, проходим по небольшому коридору и останавливаемся у квартиры 1 °C.

Такер достает из кармана связку ключей и открывает дверь. Мне сложно побороть любопытство:

– Кто тут живет?

– Я.

– Что? С каких это пор?

– Уже три дня, – признается он. – Ну, технически я не могу въехать до конца недели, но три дня назад мы достигли соглашения.

– Мы?

– Я и Броуди Холлис, брат товарища по команде.

– О. – Я ужасно смущена, потому что всю неделю он ни разу не говорил о том, что переедет в Бостон. – А как насчет твоего дома в Гастингсе?

– Аренда заканчивается в июне. Я в любом случае должен был бы переезжать. – Он пожимает плечами. – Казалось логичным найти место тут, в Бостоне. Так у меня получится быть ближе к тебе и ребенку. – Он протягивает руку. – Хочешь экскурсию?

– О… конечно. – Я все еще немного ошарашена.

Такер берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и ведет меня по квартире. Хотя внешне здание выглядит плохо, внутри на удивление приятно находиться. Квартира хорошо освещена, с сосновыми полами и открытой планировкой. Дальше по коридору расположены три двери, ведущие в ванную и две спальни.

– Я еще не перевез сюда ничего из вещей, – говорит он.

Мы заходим в большую пустую спальню с огромным окном, которое пропускает столько света, что, пожалуй, не хватает солнцезащитных очков.

– Нет, ты правда переехал? – поддразниваю я, слоняясь по пустой комнате. Подхожу к окну и выглядываю наружу. – О, славно. В твоей комнате есть пожарный выход.

– И это даже к лучшему, ведь он ведет наверх, в патио на крыше. Только квартиры на десятом этаже имеют доступ туда. Там есть барбекю и много мебели для открытой веранды.

– О-о-о, это чудесно.

Мы направляемся обратно на кухню, где Такер открывает холодильник, чтобы исследовать содержимое.

– Хочешь пить? Есть апельсиновый сок, молоко и вода. И чертова прорва пива, но ты это пить не будешь.

– Я буду воду. – Пока он достает графин и наполняет стакан, я провожу пальцами по начищенным до блеска кухонным столам. – Тут суперчисто.

– Ага. Одна из положительных сторон Броуди – любовь к чистоте. Ты наверняка оценишь, потому что девчонок не заводит одежда на полу.

– Он прав.

– Этот парень – ходячий список решений, как снять девчонку.

Я улыбаюсь.

– Предсказуемость может быть полезной.

– Не возражаешь, если я выпью пива?

– Пей. А где он, кстати? На работе?

– Ага. Он работает с девяти до пяти в «Морган Стэнли», занимается финансовым планированием. Насколько я понимаю, в основном продает старикам рентные облигации.

Я потягиваю воду, пока Такер открывает себе пиво. На столе, рядом с микроволновкой, – стопка брошюр, сложенных поверх толстых байндеров.

– Что это? – Я провожу пальцами по верхнему, где написано: «Фитнес. Ваше время. Ее время. Время первых».

– Буклеты. Или как это называется? Я взял несколько недавно, во время одной из своих экспедиций по исследованию бизнеса. – Он пролистывает стопку, выбирая одну брошюру для меня. – Вот это о женской депиляции воском и лазерной терапии. Холлис сказал, это все равно что работать гинекологом, не окончив мединститут: каждый день голые киски.

Мои губы кривятся.

– Он ведь знает, что, делая девушкам интимную депиляцию, не получает права снова прикасаться к ним?

– Нет, я почти уверен: он думает, это дает ему право свободно их трахать.

– Мило.

Я пролистываю пару глянцевых фотографий длинных гладких ног, рядом с которыми жирным шрифтом написано, что именно этот лазер – лучший выбор. Хм, если Такер купит салон лазерной депиляции, может быть, я смогу пользоваться им бесплатно? Мой растущий живот уже усложняет простейшие процедуры. Приходится садиться, чтобы бриться, потому что я боюсь упасть, когда исполняю в душе на одной ноге танец фламинго.

Такер пролистывает другую брошюру.

– А это о продаже лопат.

Я морщусь.

– Звучит ужасно. Так вообще можно заработать?

– Судя по документам франшизы, да, но я сомневаюсь.

– Что еще у тебя есть?

– Игрушки для секса, прачечные, фитнес-клубы, миллион вариантов закусочных. Быстрые перекусы – самые популярные.

– Кажется, ты не заинтересован ничем из этого.

– Знаю. – Он собирает брошюры в стопку и бросает их в мусорное ведро. – Может быть, франшиза не для меня.

Я покусываю нижнюю губу.

– Что бы ты делал, если бы не это? – я обвожу рукой живот.

– Нацепил бы на себя галстук, – отвечает он. – Мама хотела, чтобы я купил местный риелторский бизнес…

Я закусываю губу еще сильнее.

– …о я бы лучше натирал воском чью-нибудь задницу, чем продавал дома в Паттерсоне, так что можешь убрать с лица это обеспокоенное выражение.

Его взгляд возвращается к моему животу. С тех пор как мы сделали УЗИ, он все время смотрит на него. И я – тоже. Моя рука всегда лежит на изгибе внизу живота, и теперь этот жест стал еще более особенным, потому что я знаю, что моя малышка – прямо под моей ладонью.

Я забираюсь на табурет и рукой подзываю его подойти ближе.

– Хочешь потрогать?

– Всегда. – Он огибает кухонный стол, чтобы присесть на корточки передо мной, а его ладони обхватывают живот с обеих сторон. – Эй, красотка. Папочка тут. – Он смотрит на меня снизу вверх, каштановые волосы растрепаны, а светло-карие глаза полны любви. – Она уже пихается?

– Иногда. – Я кладу его руку туда, где ребенок часто пытается пробиться наружу. – Попробуй тут.

Мы ждем затаив дыхание. Рука Така крепко прижата ко мне, и тепло разливается по моей коже, пока его не начинает ощущать каждое мое нервное окончание.

Я гоню прочь пошлые мысли. Он общается с ребенком, а не пытается тебя ласкать.

Но… это так приятно. Мы с Такером уже несколько месяцев не спали. И в последнее время все, о чем я могу думать, – это секс с ним.

Конечно, именно это и привело меня к текущей ситуации, но по ночам, когда ребенок не дает заснуть, я вспоминаю, каково это было: чувствовать его между ног. Сильное, покрытое жесткими волосками и немного шероховатое бедро прикасалось к моей коже, когда он погружался внутрь. Я помню толщину его члена и то, как прекрасно он растягивал меня, когда входил. Помню его зубы на своей груди, которые покусывали меня, двигаясь к соску. Все это заставляет меня дышать чаще и делает чувствительной к любым прикосновениям.