— Матвей, — издаю протяжный стон ему в рот и пытаюсь дернуть руками, но муж крепко прижимает их к деревянной двери и будто не слышит: покрывает мое тело поцелуями и возвращается к моим губам. — Прекрати, — говорю я, — хотя сама чувствую, как внутри живота собирается ком желания. Все-таки больше месяца без секса дают о себе знать, и я едва ли контролирую тело, когда муж отпускает мою руку и касается моего клитора.

Матвей отрывает меня от двери и тянет на кровать, опрокидывает на спину и нависает сверху. Проводит рукой по моей щеке и задевает нижнюю губу, слегка оттягивая ее и будто пробуя на мягкость. Проталкивается пальцем в мой рот, а я… я в этот момент не думаю, что творю, обхватываю подушечку губами и провожу по ней языком.

Взгляд Матвея темнеет, он одергивает руку и протягивает ее между нами, касается меня внизу и входит пальцами. Выгибаюсь дугой и пытаюсь набрать в легкие побольше воздуха, но получается отнюдь плохо. Вместо этого я выдыхаю:

— Да-а-а-а, — голос охрипший, тело дрожит от возбуждения, а губы уже искусаны от невозможности сдерживаться.

Я забываю о том, что случилось и почему, собственно, вместо того, чтобы заняться с мужем охренительным сексом, я должна сдерживаться, поэтому тянусь к его рубашке и расстегиваю пуговицы. Когда последняя не поддается, тяну ткань в стороны и слышу треск. Стягиваю рубашку до плеч и провожу руками по бугристым мышцам, касаюсь стального пресса и завожу руки ему за спину.

— Ты умеешь уговаривать, — слышу его хриплое дыхание и молча наблюдаю за тем, как Матвей отстраняется, несколькими движениями расстегивает ремень и стаскивает брюки, оставаясь в одних боксерах, но и они летят в сторону, освобождая член с тугими венами и каплей выступившей смазки на головке.

Матвей возвращается ко мне, нависает сверху, раздвигая мои ноги и мягко входит в меня своим членом. Я зажмуриваюсь, ожидая боли, но ее нет. Я слишком возбуждена и офигеть, какая влажная, чтобы чувствовать боль, однако муж все же двигается плавно, давая привыкнуть к своим размерам.

— Сильнее, — шепчу я, осознавая, что прелюдия ванили затянулась.

Хочу его всего. Хочу так, как он умеет: быстро, прерывисто, до искр из глаз. Не хочу даже задумываться о том, что случилось. Мы поговорим об этом завтра, когда будем удовлетворенными и расслабленными.

— Матвей, боже, — шепчу я.

Мужчина рычит и резким движением переворачивает нас так, что я тут же оказываюсь сверху. Упираюсь ладошками о его грудь, провожу по ней и приподнимаюсь бедрами, опускаясь вниз. Внутри все натягивается с такой силой, что я едва сдерживаю скулеж, рвущийся из груди. Член у него немаленький и сейчас он буквально распирает меня изнутри, задевает каждую чувствительную точку и надавливает там, где больше всего приятно.

Боже, я до него даже не знала, что секс может быть таким. Быстрым, страстным, до искр из глаз и желания, скручивающего пополам.

Я чувствую огромный, пульсирующий член внутри и двигаюсь, как обезумевшая самка, наконец, нашедшая свою пару, но мне чего-то не хватает. Видимо, Матвей это понимает, так как стягивает меня с себя, переворачивает на живот и подтягивает к себе, вынуждая встать на четвереньки. Мужчина легонько гладит меня по клитору, размазывая капли влаги, а после входит одним, резким толчком.



— А-а-а-а, — закусываю губу от болезненных ощущений, но тут же сжимаю в кулаках простынь, потому что на смену боли приходит волна удовольствия.

Медленно, но уверенно, она натягивается и заставляет всхлипывать каждый раз, когда Матвей вбивается в меня и проводит пальцами по разбухшему клитору. Вздрагиваю, когда он проводит рукой по спине и вынуждает меня прогнуться, полностью опустившись вниз. Зарываюсь лицом в матрас и стону, переходя на крик, потому что Матвей перестает быть нежным, он вколачивается в меня в бешенном ритме и я, наконец, вздрагиваю, чувствуя, как разряд тока распространяется по всему телу: от корней волос до кончиков пальцев.

Я едва дышу, когда Матвей делает финальные толчки, вытаскивает член и изливается на поясницу. После аккуратно вытирает сперму с моей кожи и притягивает ближе к себе, обнимая.

— Не было больно? — нарушает тишину.

— Нет, — едва выдыхаю я.

— Я поговорю с братом, — слышу от него и не могу не повернуться и не посмотреть в его глаза. — Поговорю, — улыбается он. — Пора распрощаться с прошлым и прекратить реагировать так, будто Демьян говорит о тебе.

Его слова лучше любого признания в любви, поэтому я тянусь к нему и целую, провожу рукой по щеке и трусь носом о его нос. Глупо, но мне нужна эта нежность сейчас.

— Я люблю тебя, — слышу рядом с ухом.

Боже… я не верю.

На радостях от признания Матвея я забываю сказать ему то же самое, поэтому утром, когда не нахожу его дома, подумываю съездить в торговый центр и выбрать ему подарок, ведь на нашу свадьбу я ему так ничего и не купила. Все утро у меня занимают дети. Я гуляю с ними в саду, переодеваю, купаю, кормлю и в обед передаю няне. Прошу Арсения поехать в ближайший торговый центр и жду не дождусь, когда выберу что-то, что точно понравится Матвею.

Брожу по магазинам больше часа, но так ничего и не нахожу. В итоге в кафе стою у барной стойки и меня осеняет. Залезаю в интернет и ищу оборудование для баров. Договариваюсь об установке через неделю, так как именно тогда Матвей уезжает в другой город на несколько дней и когда приедет, у нас дома будет крутая барная стойка. Как символ того, где именно мы познакомились.

Довольная иду к выходу из кафе, забегаю в детский, покупаю несколько новых погремушек для малышей и выхожу. По пути решаю зайти в кофейню и выпить кофе. Делаю заказ, когда мой взгляд цепляется за женщину, сидящую за столиком у окна. Не знаю, что именно привлекает мое внимание, но я неотрывно смотрю на нее, а когда она поворачивается не могу поверить.

Ира?

— Ваш заказ, — оповещает лощеный паренек на кассе и протягивает мне стаканчик с кофе.

Я протягиваю ему купюру и говорю, что сдачи не нужно, иду к столику, ставлю стакан и сажусь напротив.

— Ника? — удивленно вскидывает брови некогда лучшая подруга. — Вот уж не ожидала тебя встретить, — фыркает она и отворачивается, делая вид, что ищет что-то в сумке.

— Ты разве не улетела с Олегом? — ошарашенно спрашиваю, а сама осматриваю ее вид.

Одета, вроде, как прежде, со вкусом, стильно и дорого. Модные туфли на высоком каблуке, светлые джинсы и обтягивающая водолазка, идеально сидящая по фигуре. Жду, пока Ира прекратить создавать видимость, что что-то ищет в сумке и ответит, но она, кажется, вовсе забывает обо мне.

— Ира, — повышаю голос. — Ничего не хочешь мне сказать?

— Ах, да, — тут же находится подруга. — Я-то думала, что ты научилась не допытываться, когда тебе явно не хотят отвечать, но, как видно, нет. Что ты хочешь, Вероника?