– Позвонить адвокату мне пришло в голову после нашего с тобой разговора, – она опять стала оправдываться. – И поначалу это было связано с делом отца. Разговор о разводе зашел позже, сам собой. В общем, я хочу отказаться от своей доли имущества. Взамен Виталик сделает отца полноправным владельцем автомойки. Это не моя идея, это идея адвоката, – потупила она глаза. – Потому я и поехала на Гвардейскую.

– Выкрасть документы?

– Что значит выкрасть? Взять на время. Сделала копии и вернула. А что в этом плохого?

– Ничего… – глухо ответил он. – Я это заберу, можно? – кивнул он на папку. – Изучу завтра на работе.

– Вообще-то мне эти копии тоже нужны, – не согласилась Катя, но, взглянув на Вадима, передумала. – Хорошо. Конечно. У меня есть электронный вариант.

Ладышев молча встал, вышел в прихожую, вернулся с сигаретами, включил вытяжку и закурил. Посидев и подумав, Катя тоже поднялась с места, встала рядом и достала сигарету из лежащей на столешнице пачки.

Щелкнув для нее зажигалкой, он вдруг, думая о чем-то своем, отстраненно произнес:

– Надо бросать курить. Обоим.

– Надо, – согласилась она, проводила взглядом выпущенную струйку дыма и прильнула к его плечу. – Извини, но я никак не могу привыкнуть.

– К чему?

– К тому, что кто-то за меня переживает, нервничает. Близко к сердцу принимает мои проблемы. Я отвыкла от всего этого, понимаешь?

Обняв ее одной рукой, Вадим вздохнул:

– Я тоже. Отвык за кого-то переживать, нервничать.

– Прости меня. Обещаю, что с этого дня все изменится. Вот только вдруг тебе это быстро надоест? – отстранившись, она заглянула ему в глаза.

– Не надоест, – отложил он сигарету и обнял ее обеими руками. – Только, пожалуйста, в следующий раз ставь меня в известность о подобных визитах.

– Следующего раза, скорее всего, не будет, – посмотрела Катя на кончик недокуренной сигареты и по примеру Вадима оставила ее в пепельнице. – Он сменил один из замков.

– Как же тогда ты попала в квартиру?

– Подруга открыла.

– Лена? Откуда у нее ключи?

– Нет, не Лена. Колесниковы с Полевыми улетели в Вену, вернутся к Рождеству.

– Тогда что за подруга?

– Я так понимаю, теперь бывшая. Алиса Селезнева, однокурсница. Ты ее не знаешь. Хотя… Возможно, и знаком.

– С чего ты взяла, что знаком?

– Потому что Алиска последние пару лет усердно охотилась за такими, как ты. Свободными, неженатыми, обеспеченными. Да как-то все не везло. А тут Проскурин оказался бесхозным, – усмехнулась Катя.

– Тебя это расстроило? – тихо спросил он после паузы.

– Если честно, расстроило. Но не потому, что у него появилась другая женщина. Не ожидала, что это будет Алиска.

– Понятно, – крепче прижал он ее к себе и коснулся губами затылка. – Неприятно.

– Да уж! Вторая половина дня сплошь состояла из неприятных открытий… Знаешь, что еще я обнаружила в сейфе? Документы на дом и участок в Гонолесе.

– Где это?

– Неподалеку от Заславля, на берегу Заславского водохранилища. Я понятия не имела, что Виталик его купил. Грустно.

– Грустно, – согласился он.

– Но больше всего меня расстроило даже не это, – отстранилась она от Вадима.

– Что еще?

– То, что телефон отключился. А я, занятая делом и не подумала его проверить. Ты в это время пытался дозвониться, волновался.

– Честно?

– Честнее не бывает, – вздохнула Катя. – Покупала ведь что попроще, подешевле, а теперь вот страдаю.

– Завтра куплю тебе новый телефон, – погладил он ее по волосам. – Самой модной последней модели.

– Правда?

– Я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет.

– Но куплю при одном условии.

– Обещаю звонить тебе каждые полчаса! – опередила его Катя.

– Этого мало, – загадочно взглянул на нее Вадим.

– А что еще? – удивилась она. – Я что-то еще умудрилась натворить?

– К счастью, нет, – пришел черед улыбнуться Вадиму.

– Тогда что?

– Обещай, что зимой будешь ходить только в шубе.

– Обещаю, – игриво кивнула Катя. – За модный телефон можно не только в шубе попариться! Только вдруг меня украдут вместе с шубой и телефоном?

– Пусть только попробуют! Убью на месте!

– Ты шутишь? Не верю. Вот Колесников – да. Тот сможет. Хотя и он, как оказалось, иногда готов променять жену на пользу делу. Ты так же ревнив, как и он?

– Угу… Сейчас я его очень даже понимаю, – он заправил за ухо прядь ее волос и прикоснулся к губам.

– Но так нельзя.

– А как можно? Пока с тобой не было связи, я чуть инфаркт не схватил. Завтра куплю даже не один, а два телефона. Кроме того, встрою чип в машину, второй положу в сумку и буду отслеживать каждый твой шаг. А еще лучше – приставлю Зиновьева.

– И за что мне такое счастье? Гиперопека какая-то получается, – перехватила она его ладонь, коснулась губами пальцев и тихо добавила: – Ты сумасшедший, Ладышев. Я начинаю тебя бояться.

– Я сам начинаю себя бояться, – Вадим нагнул голову, потерся щекой о ее ладонь.

И вдруг он оказался у нее за спиной, обхватил обеими руками и крепко прижал к себе.

– Если это такое сумасшествие, то я готов жить с ним всю жизнь, – услышала она над ухом его жаркий шепот. – Я никуда тебя не отпущу и никому не отдам.

– Так ведь сказала уже, что никуда не собираюсь, – успела она ответить, и в ту же секунду горячее дыхание переместилось и переросло в бесконечно долгий страстный поцелуй.

– Я и не представляла, сколько от этого можно получать удовольствия, – прервалась на секунду Катя. – Это так затягивает… Это так… так вкусно, – не сразу подобрала она слово.

– А я не представлял, что могу быть таким ненасытным, – улыбнулся Вадим и, снова прильнув к ее губам, мягко увлек за собой в направлении спальни.

В этом замедленном сладострастном пути он не терял времени даром: джемпер, джинсы, как Катины, так и его, были сброшены где-то в гостиной, все остальное лихорадочно расстегивалось, снималось, стаскивалось совместными усилиями уже в спальне. Спустя пару минут с белоснежной кровати слетело покрывало и два тела слились в одно…

Две сигареты, медленно тлевшие в пепельнице, так и не дождались своих хозяев, упали на стеклянное дно и погасли…

3

После событий второго января и страстной ночи любви Катя и Вадим практически не расставались. А если и разлучались на несколько часов, то без конца перезванивались по поводу и без. Встретили Рождество вместе с Ниной Георгиевной, души не чаявшей в Кате, и вернувшейся из России Галиной Петровной. К слову, та сразу прониклась к Кате большой симпатией. По вечерам они гуляли, ходили в кино, катались на лыжах. И говорили, говорили, говорили – рассказывали друг другу о детстве, о юности.