инвестирование в этот процесс. Между этими двумя курсами существует неизбежное противоречие. Благоприятным условием для инвестиций является возможность гарантий. Обучение, необходимое работнику для получения профессии, стоит немалых денег, и кто-то должен их заплатить. Если их платит сам работник, он будет опасаться того, что предприятие не возьмет его на более высокооплачиваемую работу на достаточно долгий срок, чтобы его затраты на обучение окупились. Если за обучение платит предприятие, его опасение состоит в том, что уже обученный работник уйдет на более высокую зарплату в другую компанию. Гарантии занятости могут дать работнику определенную уверенность и развеять первое опасение. Безработица, возникающая как побочное следствие контроля за уровнем заработной платы, может дать определенную уверенность компании и развеять второе опасение; такое взаимное повышение уверенности может обеспечить рост инвестиций в профессиональное обучение. Но гарантии занятости и контроль заработной платы ослабляют стимулы предприятий к найму работников и поэтому мешают рынку труда выполнять функцию сопряжения. Вот почему проблему стимулирования частных предприятий к инвестициям в обучение лучше решать не высокой безработицей, которая вынуждает работников держаться за свои места, а оплатой обучения из средств, аккумулируемых путем установления специального государственного сбора.

Однако гарантии занятости интересуют работников не только в связи с необходимостью покрыть затраты на свое профессиональное обучение, но и в связи с денежными обязательствами, которые они берут на себя в счет будущих заработков. Такая способность брать на себя обязательства — например, по воспитанию детей или покупке жилья — ценна для общества, и поэтому гарантии занятости также имеют социальную ценность. Может быть, предприятию было бы правильнее изыскивать возможность платить работнику в периоды вялого спроса, отводя от него угрозу увольнения. Если предприятие обязано будет сохранять работника в штате, оно могло бы обучать его нескольким профессиям и при падении спроса на один вид деятельности поручать ему другие операции.

Но гарантии занятости должны иметь свои пределы; хотя предприятия, по-видимому, будут в состоянии справляться с временными колебаниями рынка, у них нет возможности адаптироваться к массированному и длительному падению спроса без сокращения персонала. В пределе предприятие разоряется. Но оттого, что потеря работы в такой ситуации неизбежна, работнику нисколько не легче. И для смягчения потрясений такого значительного масштаба нужен более крупный субъект, чем предприятие: государство. Нобелевский лауреат Жан Тироль предложил оригинальный метод, с помощью которого государство могло бы побуждать предприятия не увольнять работников в периоды рыночных спадов, давая им, однако, возможность сокращать штаты при устойчивом падении спроса. Это установление сбора за увольнение работников, который компенсирует дополнительные расходы государства на пособия и профессиональную переподготовку безработных.

По имеющимся оценкам, с такими потрясениями на рынке труда лучше всего справлялись Дания и Швеция, разработавшие политику «гибкой социальной защиты» (flexicurity). Эта политика тесно связана с проблемой возрождения депрессивных городов: деградация той или иной отрасли обычно сильнее задевает конкретные районы, и для проживающих в них работников отрасли, пришедшей в упадок, нужно организовывать профессиональную переподготовку. Книга «Джейнсвилл. Как выживал маленький городок после закрытия завода General Motors» — это исследование программ профессиональной переподготовки, применявшихся в небольшом американском городе, где разорилось градообразующее предприятие[173].

Исследование показало полную несостоятельность программы. Те из уволенных работников, которые в ней участвовали, находили работу реже остальных, а когда они всё же находили работу, то их заработки были ниже, чем у тех, кого не переобучали. Почему же результат оказался столь плачевным? Я думаю, что создатели программы не учли три ключевых момента. Собственно говоря, какие-то вещи не были сделаны еще школой: тех, кто подвергся увольнению, вообще никогда не учили вещам, которые считаются базовыми в современном образовании. Потом их обучением никто не занимался все долгое время их работы на заводе. Поскольку предприятию не угрожали штрафы за увольнение работников вроде тех, которые предлагает Тироль, у него не было никакого интереса учить сотрудников другим профессиям, что расширило бы их возможности на рынке труда. Но прежде всего профессиональная переподготовка не координировалась с продуманной программой стимулов, направленных на привлечение в город предприятий какой-то иной отрасли. Происходило как раз обратное, поскольку разрушение кластерных связей создало порочный круг: закрытие завода вызвало соответствующее сокращение занятости на других местных предприятиях, так что рабочих мест для работников, прошедших переподготовку, было уже слишком мало. Опыт, описанный в книге, показывает, что без таких продуманных и скоординированных усилий профессиональная переподготовка оказывается ловушкой и дает лишь ложные надежды. Но скорее всего даже и при более качественном обучении, более широком наборе приобретенных профессий и более энергичных мерах по созданию нового кластера взамен прежнего, уволенные работники, скорее всего, не стали бы вкладывать собственные сбережения — особенно необходимые им теперь — в профессиональную переподготовку. Луиджи Зингалес и Рагхурам Раджан, два профессора Чикагской бизнес-школы, предложили предоставить каждому участнику рынка труда пожизненную возможность брать кредиты на профессиональную переподготовку по мере необходимости.

Начинающаяся революция, связанная с роботизацией, а также все будущие технические революции, которые за ней последуют, потребуют массированной профессиональной переподготовки. Я думаю, что роботы вряд ли сократят спрос на человеческий труд: похоже, наши потребности все-таки бесконечны. Но они изменят содержание труда будущего работника, и это очень важно для правильного понимания последствий этих процессов. Представьте себе типичную трудовую операцию, которая состоит из ряда задач. Даже самая рутинная работа обязательно содержит моменты, требующие принятия осмысленных решений, умения взаимодействовать с другими людьми и совершать нестандартные действия. Некоторые задачи возьмут на себя роботы, и это приведет к резкому сокращению стоимости продукции, создаваемой сегодня за рабочий день. Переключение людей на остальные функции, которые плохо поддаются роботизации, и на новые задачи, возникающие в связи с массированным использованием роботов, сделает труд среднего работника намного более производительным[174]. Поскольку различные виды деятельности имеют очень разные соотношения функций, поддающихся и не поддающихся роботизации, ее профессиональное содержание будет, скорее всего, сильно меняться и далее; периодически людям нужно будет проходить профессиональную переподготовку, чтобы быть в состоянии выполнять новые комплексы задач. Подобно тому, как парижские официанты зарабатывают больше, чем их лондонские коллеги, завтрашние работники будут зарабатывать больше сегодняшних, но только при том условии, что они, как и те парижские официанты, освоят новые профессии. Очевидным побочным следствием этого является то, что одним из трудоемких секторов, требующих энергичного наращивания, будет и сама сфера профессионального обучения.

Пенсионное обеспечение

Я бы, конечно, хотел отдохнуть, но, по возможности, не сейчас, а попозже. Но я уже знаю, какой доход я буду получать в виде государственной и университетской пенсии: мое благополучие гарантировано до самой смерти. Многие другие люди находятся совершенно в иной