— И этого хватит, — пояснил он Алексею, — у Вайтенса сейфы были мощнее.

Он деловито приладил заряд к ручке одного из сейфов и поджег короткий шнур. Присев за прилавком, Алексей наблюдал, как бежит синеватый огонек по бикфордову шнуру — полдюйма за секунду, — и едва успел пригнуть голову, как заряд рванул. Едкий дым заполнил помещение, на глазах выступили слезы, в горле запершило. Но взрыв на этот раз произвел меньше разрушений, даже стекла не вылетели, лишь задребезжали от воздушной волны. Сторож пришел в себя и заполз за кресло, где принялся трясти головой, как набравший в уши воды купальщик, и мелко креститься.

Но это Алексей видел уже краем глаза. Вслед за борцом он бросился к сейфу и принялся помогать ему сбрасывать упаковки кредитных билетов в саквояж.

Браслет лежал рядом с деньгами, и Алексей заметил, что борец забрал его в первую очередь. Значит, не ошибся он: Завадская действительно была той самой таинственной «рыжеволосой богиней» Дильмаца и очень заинтересована в этой безделушке…

— Выходим в заднюю дверь! — крикнул ему Григорий. — Забери ключи у сторожа!

Алексей подошел к сторожу, вытянул его из-за кресла и, склонившись, стал шарить у него по карманам, отыскивая ключи, одновременно держа под прицелом широкий лоб, украшенный приличной ссадиной.

Тот не сопротивлялся, но, когда ключи перекочевали в руку Алексея, вдруг посмотрел на него вполне осмысленным взглядом и злорадно хихикнул.

— Рано радуешься, уркаган! Полиция все вокруг обложила! Теперь уж вам не смыться!

— Ах ты, сволочь! — яростно взревел Григорий и навел револьвер на сторожа. Но тот в мгновение ока перекатился за кресло, и в следующую секунду, вслед за выстрелом, раздался грозный рык Тартищева:

— Бросай оружие. Мамонт! Магазин окружен!

— Суки! Курвы легавые! — в бешенстве заорал Григорий и выстрелил в сторону окна. Потом повернул голову к Алексею и крикнул:

— Живо в заднюю дверь, как хочешь, так и прорывайся, но чтоб деньги были у Александры! Я попробую прикрыть! — Он перекинул саквояж Алексею и вновь выстрелил в сторону окна.

Полиция открыла ответный огонь. И последнее, что услышал Алексей, выскакивая в заднюю дверь, это громкий вскрик и отчаянный мат. Вероятно, одна из пуль все-таки достала Григория…

— Давай в экипаж! — рванулся ему навстречу Фейгин. И Алексей на фоне засветлевшего неба увидел прямо перед собой морду лошади. Кто-то, очевидно венгр, рванул его за шиворот, и он мгновенно оказался в пролетке. Еврейчик запрыгнул следом и закричал отчаянно:

— Гони, черт тебя побери, гони!

Со стороны лабазов бежали люди, но венгр направил лошадей прямо на них, и они бросились в разные стороны. Над ухом Алексея оглушительно грохнул выстрел, затем другой. Венгр, яростно ругаясь, гнал лошадей, не разбирая дороги. Пришедшие в себя полицейские принялись палить вслед. Алексею показалось, что не менее десятка пуль прошили верх пролетки и просвистели над его ухом. Он сполз вниз на дно экипажа, продолжая удерживать в руках саквояж. Фейгин на мгновение повернулся к нему.

— Кажется, оторвались! — И перебросил ему плоскую фляжку. — Хлебни чуток, чтоб коленки не тряслись!

Алексей сделал несколько торопливых глотков.

В голове и вправду немного прояснилось. Он привстал на ноги и выглянул из пролетки. Улица за ними была пуста… Но вдруг с диким гиканьем вырвались наперерез экипажу несколько всадников, и венгр едва успел завернуть лошадей в узкую боковую улочку.

Пролетку бросало из стороны в сторону. Лошади дико храпели, и дико ругался еврейчик, посылая пулю за пулей в сторону всадников. Алексей успел разглядеть, что они в форме конной полиции, и вновь упал на дно экипажа. Перед глазами у него все поплыло, во рту странным образом пересохло, а язык распух до невероятных размеров. Он хотел сглотнуть и задохнулся от спазмов в горле. Стараясь облегчить дыхание, Алексей поднял руку, чтобы сдвинуть с груди ставший неимоверно тяжелым саквояж, и услышал где-то далеко-далеко голос Фейгина:

— Ну все, патроны кончились…

Затем над Алексеем склонилось чье-то бледное лицо с большим носом и черными пятнами вместо глазниц, из рук его потянули саквояж… И в следующую секунду он почувствовал, что летит в пустоту… Следом — удар! — и темнота, прорвавшаяся на миг ослепительным лучом света…

— Нет, паря, никак тебя нельзя в одиночку выпускать, — вздохнул Вавилов, завязывая на бантик бинт, который весьма неуклюже накрутил на голову Алексею. — С твоим воспитанием голубей гонять, а не уркаганов. Или у тебя планида такая — рожей землю пахать при всяком удобном случае? — Он захихикал. — Ты что с этим портяночником, который на Завадскую напал, церемонился? Двинул бы раза, он бы и отключился.

Алексей с недоумением посмотрел на него.

— Так то был не агент, что ли?

Вавилов радостно засмеялся.

— Да не поспели мы их выставить. Смотрим, кто-то на тропе за деревом прячется. Пока расчухались, слышим, Завадская уже вверх поднимается. И тут ты выскочил. Решили не вмешиваться, а то весь спектакль насмарку. Но ты его хорошо приложил! — произнес он с восхищением и признался:

— Я бы так не сумел.

Алексей растерянно пожал плечами:

— А я-то думал, кто из наших. Смотрю только, чего вдруг за нож хватается? Так ведь не договаривались…

— Ничего, — Вавилов одобрительно хлопнул его по плечу, — по-моему, все гораздо лучше получилось.

Тартищев тем временем отошел от сейфа, в котором прятал свой револьвер, посмотрел на Алексея и покачал удрученно головой.

— Эка тебя опять угораздило! Хорошо еще, головой о камень не навернулся! А ведь рядышком приземлился! — И хитро прищурился. — Теперь убедился, что господа заговорщики совсем не ангелы небесные?

— Убедился, чего уж там! — Алексей потрогал затылок и поморщился. — Что? Поймали их?

Тартищев развел руками.

— Не все получилось, как хотелось, но все-таки… — Он повертел в руках папку, лежавшую до этого на столе, открыл и пробежался быстрым взглядом по бумагам. Потом поднял взгляд на Алексея — Калош ушел вместе с деньгами и браслетом. Изю пристрелили, а вот Лойса взяли. Правда, раненного Пришлось поместить его в тюремный лазарет. За ногу к кровати приковали, мерзавца. Он хотя и много крови потерял, но силенка осталась. Казаку из конвойной команды чуть челюсть набок не свернул, когда его пытались на кровать уложить.

— А как же Калошу удалось скрыться? Я ведь помню, нас почти уже настигли?

— Ловкий бес оказался! Сбил одного полицейского с лошади — и деру, через заборы, огородами… Пока наши канителились, его и след простыл! В тайгу ушел, подлец! — Тартищев ожесточенно потер затылок. — Ничего, век ему там не отсидеться, все равно словим!

— Ну а как быть с деньгами? Грека ведь кондрашка хватит, когда узнает, что Калош сбежал от полиции!