— Что она говорит? — переспросил друга Кривая Рука.

— Она говорит, что не жена Риду, — ответил за него Маккэнихи.

Кривая Рука кивнул. Все было так, как он и подозревал.

— Этот Рид хотел украсть ее у тебя, да? — обратился он к Маккэнихи.

— Я не его, чтобы меня можно было у него украсть! — указывая на Ноубла, с негодованием откликнулась Венис. — Я не замужем и не собираюсь выходить замуж!

— Почему? — Обернувшись к Ноублу, Кривая Рука повторил свой вопрос на родном языке.

— У нее нет мужчины, который мог бы… привести ее отцу много пони.

Кривая Рука хотел бы, чтобы Маккэнихи отвечал не на родном языке, потому что не мог взять в толк, при чем тут какие-то пони, о которых лопочет Маккэнихи.

— Ты хочешь ее, — заявил Кривая Рука.

— Больше жизни своих врагов.

По крайней мере хоть это сказано понятно, подумал Кривая Рука. Даже на Очень Высокое Дерево эти слова произвели впечатление.

— Что вы сказали? — спросила Венис.

— Сказал, что у вас слишком отвратительный характер, чтобы брать вас в жены.

Ноубл улыбнулся, и она была готова ответить ему улыбкой. Заметив, как у нее подрагивают губы, Кривая Рука отвернулся. Есть более интересные занятия, чем смотреть на Маккэнихи и его женщину.

— Темплтон! — крикнул Кривая Рука маленькому камердинеру, который суетился на краю лагеря.

— Сэр? — откликнулся Темплтон.

— У меня есть для тебя несколько историй.

— Право, сэр, не стоит затруднять себя ради меня.

— Мне не трудно, Темплтон. Тебе понравится.

— Честно говоря, я не люблю…

— Мне хотелось бы послушать эти истории, — объявила белая женщина.

Кривая Рука стоял спиной к ней и замер как вкопанный. Все в лагере могли заметить, как заблестели его глаза от предвкушения удовольствия. Широко улыбаясь, он повернулся и зашагал обратно к Венис.

— Садитесь. — Он указал на землю.

Картер закрыл лицо руками, Милтон что-то бессвязно пролепетал, а Темплтон окаменел от ужаса. Маккэнихи же сел, прислонился спиной к ближайшему дереву, подложил под голову скрещенные длинные руки и вытянул ноги, приняв позу полной расслабленности. Он улыбался.

— Правда, Очень Высокое Дерево, я не…

— Все в порядке, дядя Милтон, — взмахом руки прервала его возражение Венис. — Я уверена, что слышала — или читала — и худшее.

— Не стоит быть так уверенной в этом, мисс Венис, — предупредил Темплтон, направляясь обратно к краю лагеря. — Пожалуй, пойду проверю, есть ли… — И он исчез.

Грациозно опустившись на землю, Венис скрестила ноги и выжидательно смотрела на Кривую Руку. Пожав плечами, он сел напротив нее, решив, что, вероятно, это будет почти так же забавно, как дразнить коротышку Темплтона. Всем известно, что у белых женщин нет ни капли юмора, так что она в испуге убежит прочь еще раньше, чем он закончит первое предложение.

— Эта история о старом Медведе, который был очень надменным, потому что его член был длиннее, чем у всех остальных животных в лесу…

Милтон и Картер побледнели, Маккэнихи рассмеялся, а Очень Высокое Дерево улыбнулся. Белая женщина никак не реагировала в течение минуты, а просто хмурилась.

— Я правильно вас услышала? — наконец спросила она.

Кривая Рука радостно закивал.

— Понятно, простите, что прервала вас. Просто я всегда слышала, как эту историю рассказывали про Койота. — Она, откинувшись назад, оперлась на локти. — Продолжайте.

— …она скакала на этом быке, пока он не съежился и не исчез, — закончила Венис, сопровождая свои слова выразительными движениями руки.

Ноубл, стараясь не задохнуться от смеха, вытер слезы. Несравненный и вечно невозмутимый Очень Высокое Дерево утратил свою выдержку еще полчаса назад и, как и Кривая Рука, хлопал себя по бедрам. Венис сияла от удовольствия, в ее голосе журчал смех.

Она даже настолько забыла о том, что сердита на Ноубла, что подмигнула ему, и Ноублу с трудом удалось не вскочить и не поцеловать бесстыжую девчонку.

С искрящимися серыми глазами Венис потчевала двух юта всеми непристойными отрывками из греческой мифологии, какие только Ноубл слышал в своей жизни. Исчерпав эти истории, она перешла к германским и кельтским сказаниям, а потом к египетским легендам.

Вне всякого сомнения, Венис Лейланд умела преподнести неприличный рассказ.

Уже не казалось, что у Картера и Милтона глаза вот-вот выскочат из орбит; оба заметно расслабились и даже добавляли некоторые эпитеты. Только Темплтон, вернувшийся с «охоты на ягоды», сохранял такой вид, будто сосал лимон.

— Где вы слушали такие… э-э… красочные истории, мисс Лейланд? — поинтересовался Картер.

— На коленях у дяди Милтона, — улыбнулась Венис улыбкой с ямочками, а Милтон мгновенно покрылся краской и издал невнятные звуки протеста. — Вернее, — торопливо продолжила Венис с озорным блеском в глазах, — в его лагере. Обычно сразу после ужина дядя отсылал меня спать, но я не спала, а лежала и слушала рассказы его бригады. Местные рабочие были бесконечно изобретательными.

— Но я никогда… — начал Милтон.

— Эта женщина, возможно, все-таки чего-то стоит. Она могла бы… развлекать длинными зимними ночами, — лукаво сказал Очень Высокое Дерево Ноублу и ткнул его под ребра. — Сломанные ребра болят? — спросил он, заметив, как скривился Ноубл.

— Нет, все в порядке, — ответил Ноубл.

— Похоже, у тебя было неплохое путешествие по реке. Удивительно, что ты не умер, — сказал Кривая Рука.

— Вы видели? — спросил Ноубл.

— Да. Мы были на вершине этого — как его? утеса? — и видели, как тот Рид колотил тебя, пока ты не свалился.

— Что?! — Венис пронзила взглядом Кривую Руку. — Кассиус сознательно сбросил Ноубла?

— Угу, — кивнул Кривая Рука. — Пинал его, пока Маккэнихи не упал. Мы наблюдали, как Маккэнихи плывет к берегу, пока не увидели, что он забрался на ту кучу бревен.

— Почему вы не помогли ему? — спросила Венис.

— Все должно идти своим чередом, — пожал плечами Кривая Рука. — Позже мы пришли, но его уже не было. Маккэнихи живучий… Вышел живым из поножовщины с тем чокнутым.

— Даже медведь не задрал его, — мимоходом добавил Очень Высокое Дерево.

— Медведь? Поножовщина?

«О, проклятие!» — подумал Ноубл.

— Был тут один чокнутый белый. Он был занозой в Скалистых горах. Это хорошо, что Маккэнихи его убил.

— Что?!

— Послушайте, я никого не убивал. Он напоролся на собственный нож… — возразил Ноубл.

— Помолчите, — с горящими глазами обернулась к нему Венис. — Что произошло, Кривая Рука? Рассказывайте.