Внезапно сквозь сон Адиона почувствовала, что кто-то сильно трясёт её за плечо. Приоткрыв глаза, она хотела было спросить, в чём дело, но рот её был сильно сжат ладонью Треллии. Сквозь тьму принцесса увидела встревоженные глаза подруги и только сейчас поняла, что, несмотря на ночь, отчётливо видит свою спутницу.

Наконец принцесса взглянула туда, куда с таким ужасом смотрели глаза Треллии, и сама замерла от страха, вцепившись мёртвой хваткой в руку подруги.

Всего в нескольких шагах от того места, где устроили свой ночлег девушки, горел костёр, и в свете его пламени было видно, как три эльфа, одетые в короткие кожаные куртки и такие же кожаные шорты, кривыми ножами отрезали себе куски от жарившегося на костре зайца. Один из эльфов, по-видимому, самый главный, сидел на большом мешке, широко расставив ноги, и, отрезая мясо, затем насаживал его на острие клинка и ел, аккуратно обгладывая со всех сторон. Ещё один эльф, очень маленького роста, сидел рядом с главным на корточках и суетливо отстругивал себе от всей туши небольшие кусочки, которые тут же проглатывал, почти не разжевывая. Третий эльф, наоборот, очень высокого роста и худой как тростинка, стоял от костра чуть дальше других, и лицо его было скрыто мраком ночи. Отрезав себе один хорошо прожаренный кусок, он спокойно жевал его, не обращая внимания на других и не заботясь о том, что происходит с тушей.

Эльфы о чём-то переговаривались, но говорили они так тихо, что девушки не могли разобрать ни слова. Затаив дыхание и боясь пошевелиться, они глядели на ночную трапезу эльфов, которые, по всей видимости, были самыми настоящими разбойниками. Странно, но всего лишь сегодня утром Адиона и Треллия и сами были разбойницами, бежавшими из тюрьмы Лорияза, а теперь они вынуждены, затаив дыхание, прятаться от таких же, казалось бы, как и они, разбойников.

Когда от туши зайца ничего не осталось, старший эльф положил возле костра сумку, на которой сидел, и разбойники принялись раскладывать награбленное. Старший эльф раскладывал добычу на три кучки. Себе, конечно, он откладывал более ценные предметы, а что похуже, распределял между товарищами.

Дальнейшие события произошли очень быстро. Практически мгновенно. Тот, кто стоял дальше всех от костра, выбросил вперёд нож, и в мгновение ока старший эльф был свален с ног быстрым и точным ударом. Второго эльфа нападавший уложил таким же молниеносным движением ножа. В свете костра было отлично видно, как долговязый эльф потрошит сумки своих бывших товарищей, складывая к себе всё самое ценное. Своё чёрное дело долговязый делал не спеша, очень уверенно и хладнокровно. Во всём чувствовалась продуманность и уверенность в своей неуязвимости. Набив свою сумку, эльф бесшумно скрылся во мраке ночи, даже не потушив догорающий костёр.

Объятые ужасом от происшедшего, девушки до самого рассвета не двигались и не сводили глаз со страшного места, глядя в чёрную мглу и опасаясь возвращения долговязого эльфа.

Лишь на рассвете, едва стали видны и поле, и проходящая мимо дорога, и потухший костёр с телами несчастных разбойников, Адиона и Треллия вскочили со своей постели из наваленных веток и, быстро собрав все вещи, поспешили убраться со страшной поляны.

— Постой! — внезапно остановила подругу Треллия. — Давай посмотрим, может быть, они ещё живы? — и, не дожидаясь ответа, она подбежала к распластанным по земле телам разбойников. Но нет, никаких признаков жизни те не подавали. Удары длинного были точны и уверенны. Вокруг костра были разбросаны кое-какие вещи, и среди них Треллия обнаружила карту. При первом же взгляде на неё стало понятно, что это довольно обстоятельная карта Хагеллона. На ней были нанесены и маленькие деревушки, и мелкие ручейки, и лесные дороги. Решив, что такая карта им вполне может пригодиться, Треллия свернула её в свиток, сунула за пояс, и они с Адионой, наконец, бросились наутёк подальше от страшного места.

К счастью, по дороге они никого не встретили, и после получаса быстрого бега решили перевести дух возле груды огромных валунов, лежащих возле самой дороги. Утолив жажду ледяной водой из бьющего из-под камней родника, они принялись более подробно изучать карту разбойников.

Развернув на камне кожаный свиток и определив своё местоположение, девушки чуть не закричали от радости, увидев, что существует почти прямая дорога, доходящая почти до самого озера. Дорога эта начинается совсем рядом и доходит до небольшой деревеньки с забавным названием Хиль-Тор. Откуда взялось такое странное название и что оно означает по-эльфийски, девушки не знали. Да и сами эльфы давно уже стали забывать свой родной язык. Дело в том, что много столетий назад, когда произошла последняя война между Амилор ом и Хагеллоном, которая была очень долгой и принесла столько горя, короли обеих держав поклялись больше никогда не скрещивать мечей. А для того, чтобы навеки скрепить свою клятву, они не придумали ничего лучше, как смешать оба языка. Население обоих государств было измучено войнами настолько, что с радостью согласилось на эти реформы, лишь бы дальше между Амилором и Хагеллоном царил мир.

Люди сами шли на то, чтобы начать говорить одинаково. Постепенно и амилорцы, и хагеллонцы стали говорить на одном языке. И что самое удивительное, с тех пор между этими государствами больше не было ни одной войны! Но вот старые названия городов, сёл, рек и озёр осталось прежним. И порой никто не мог уже вспомнить, что на самом деле означает то или иное название.

Так было и с этой деревушкой. Что значило по-эльфийски Хиль-Тор, не знал уже никто. Вот к этой деревушке и лежал дальнейший путь девушек. А от неё, если верить карте, до озера Пек нужно было идти прямо по лесу.

Свернув на дорогу к Хиль-Тору, девушки не только сократили свой путь, минуя опасное появление в Лориязе, но и окончательно лишили возможности хагеллонских солдат поймать себя. Ни одному военному Хагеллона и в голову не пришло искать беглых разбойниц, направлявшихся в сторону моря, среди глухих болот совершенно в другой стороне. Впоследствии было решено, что беглянки покинули Хагеллон морским путём, и их поиски были прекращены.

* * *

Тем временем Тихор уже подходил к городу Трёх Холмов. Издали он видел, как огромный замок Орх навис над городом мрачной громадой и как кружили над ним стаи ворон, крик которых был слышен даже Тихору.

Весёлый некогда город теперь был окутан страхом и безмолвием. Пропали улыбки с лиц горожан, не слышно было весёлой музыки, доносившейся ранее из каждого кабачка, которых в прежние времена здесь было предостаточно. Только чёрные тени воинов Командора бродили в этих местах. Чем ближе подходил Тихор к городу, тем чаще встречались ему небольшие отряды воинов-теней Варгата Орха, бесшумным своим шагом направлявшиеся по своим мрачным делам. Предчувствуя, что в городе Трёх Холмов нежити станет ещё больше и совершенно не желая встречаться с нею, Тихор принял решение обойти город и подойти к замку со стороны крепостной стены, практически не проходя по городским улицам.

Свернув в лес, он шёл почти напролом, раздвигая руками ветки деревьев и прикрывая глаза от внезапного и хлёсткого удара какой-нибудь незамеченной им ветки. Осенние листья, облетевшие с деревьев, шуршали под ногами, образуя сухой и чистый ковёр, так и манивший мальчика сделать хотя бы небольшой привал и отдохнуть. Но как бы ни валила с ног усталость, Тихор шел вперёд, подгоняемый двумя чувствами: страстным желанием увидеть своих родителей и желанием поквитаться с Варгатом Орхом и его нежитью.