Благодаря тренировкам в казармах моё плечо полностью восстановилось после вывиха, полученного год назад во время подъёма на Оскалу, но я всё ещё опасаюсь снова его травмировать.

На моё плечо опускается рука.

— Я злюсь не на тебя, а злюсь на то, что тебе больно. Это неприятное зрелище. К тому же я не могу связать тебе ноги, тогда ты не сможешь приземлиться, — шутит он, зеленые глаза загораются весельем.

Я бросаю на него сухой взгляд и отхожу, когда он не убирает руку.

После нашего урока Хамиш оставляет меня в Яслях. Между четырьмя островами, окружающими Ясли, натянута большая сетка, чтобы обезопасить детей от падения через забор. Я ковыляю к Моне, которую я бы назвала Матроной.

— Уроки полётов проходят не так успешно? — беззаботно спрашивает она.

На самом деле ей не интересен мой ответ, но ей кажется, что она должна спросить, потому что я хромаю.

Здешние женщины вежливы со мной, возможно, отложив суждения на время, пока оценивают меня. Могу сказать, это лучше, чем выслушивать оскорбления и вытирать плевки с ботинок. И, если честно, мне всё равно, что они думают. Значительная часть меня знает, что я вряд ли пробуду здесь достаточно долго, чтобы завести настоящих друзей, а их поведение вполне терпимо, поэтому я пожимаю плечами и принимаюсь за работу, заделывая брешь в низком заборе, окружающем край острова. Я не испытываю недостатка во внимании со стороны детишек, которые с любопытством смотрят на незнакомку и слишком малы, чтобы невзлюбить меня за это. Приятно осознавать, что куда бы я ни отправилась, дети всегда одинаковы.

Вечером у костра ко мне присоединяется Кристал и, когда она спрашивает, как прошёл полёт, разражается смехом, глядя на мой угрюмый вид. Она смеётся так долго, что я в итоге присоединяюсь к ней. В конце концов, это немного смешно. Я лучший боец в яме в Гласиуме, но не могу освоить дурацкие полёты на куске дерева.

— У тебя получится. Ты просто слишком много думаешь, — говорит она.

Позади нас раздаётся звук шагов. Я напрягаюсь, но передёргиваю плечами, чтобы расслабить их, когда рядом со мной опускается Хамиш.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает Кристал. — Снова.

Хамиш пожимает плечами, но я не упускаю мимолетного взгляда, который он бросает в мою сторону. Как и Кристал.

Она скрещивает руки на груди.

— Пожалуйста, Хам. Она настолько тебе не по зубам, что это не смешно.

Я молчу на случай, если Хамиш обидится. Он немного напрягается, но отшучивается.

— Ну, я вряд ли бы выбрал кого-то из своей лиги. К тому же, у меня есть секретное оружие, — громко шепчет он.

— Настойчивость, — говорит он в ответ на вопросительный взгляд Кристал.

Она посмеивается. Они говорят так, будто меня тут нет.

Он цокает языком, точно так же как Мона в яслях.

— Просто подожди. Я буду изматывать её и, в конце концов, она просто сдастся и согласится принять меня.

От его ответа я моргаю. Это звучит ужасно.

— Ты хочешь быть человеком, которого кто-то согласится принять? — спрашиваю я.

Кристал смеётся, но я совершенно серьёзна.

— Нет, — признаёт Хамиш. — Но моё эго слишком велико, и, если честно, я не думаю, что тебе придётся соглашаться. Рано или поздно ты влюбишься в моё очарование.

Я хихикаю, как от меня и ожидают, но его слова меня беспокоят. С Грехом я всегда знала, что его внимание — это забава. Но Хамиш радуется моему смеху, как будто я преподнесла ему подарок.

Это наводит на мысль.

— Скоро мой день рождения! — говорю я.

— Это была смена темы, — бормочет Кристал.

Я пересчитала дни.

— Кажется, он через два дня. Мне будет девятнадцать.

Я перевожу взгляд между ними, ожидая бурной реакции. Хамиш поздравляет меня с озадаченным выражением лица, которое я не могу понять. Кристал улыбается в ответ на моё замешательство.

— Мы здесь не празднуем дни рождения. Не так как это делается в Гласиуме. В этом обычае мы ближе к Солати. Боюсь, в этом году не будет никаких подарков, — говорит она.

Я снова перевожу взгляд на Хамиша, и обнаруживаю, что он смотрит на Кристал.

— Что? Почему они празднуют дни рождения? — спрашивает он. — Это странно.

Его реакция почти в точности повторила мою собственную, когда год назад меня притащили на мой день рождения. Я подавляю приступ смеха.

В Ире смешались обычаи Гласиума и Осолиса. Они задавали вопросы, но не праздновали дни рождения. Некоторые были осторожны с языком тела, как Иша. Другие, как Хамиш, были весьма выразительны. Многие из обитателей Ире имели внешность, которая позволяла им жить либо в Осолисе, либо в Гласиуме, такую как у меня или Кристал. Иные, были бы мгновенно опознаны как метисы. На Ясельной скале есть маленькая девочка, у которой глаза разного цвета, и есть несколько людей с рыжими или светлыми волосами и карими глазами — сочетание, не встречающееся ни в одном из миров.

Несмотря на мои собственные проблемы, деятельность убежища вызывает у меня глубокое волнение. Это убедительное доказательство того, что две наши культуры могут жить вместе, если для этого есть достаточно веские причины. Людям на Ире пришлось объединиться, чтобы скрыть своё смешанное наследие и выжить. Ключ к устойчивому миру между Гласиумом и Осолисом — найти что-то, что объединит их в общем деле.

На третье утро меня ведут на первую ступеньку — детскую ступеньку. Просто чтобы ещё больше подчеркнуть мою несостоятельность. Если уж на то пошло, я хуже справляюсь с меньшей дистанцией, хотя теперь не так больно.

Я не покину чёртов Ире, пока не научусь летать.

Хамиш бросает камни со ступеньки, на которой мы сидим, после того как я потерпела достаточно неудач, чтобы удовлетворить его.

— Я не знаю, как ещё мы можем это сделать. Полагаю, мы просто будем продолжать, пока у тебя не получится, — говорит он.

Я вспыхиваю и подкидываю камешек, бросая его на ветер. Он падает в пустоту. Я надеюсь, что он не упадёт на кого-нибудь внизу, но Хамиш не выглядит обеспокоенным.

— Это для тебя новый опыт? — спрашивает он.

— Что? Полёты? — уточняю я.

Он качает головой.

— Не справляться с чем-то, — говорит он.

Я думаю о том, чтобы изобразить обиду, но судя по его виду, он спрашивает искренне. Я пожимаю плечами и киваю.

— Я так и думал. Ты надрала задницы Рубу и Томми на днях, когда разговаривала с Адоксом. Как долго ты занимаешься борьбой? — спрашивает он.

Я встаю и снимаю со спины свой чёрный лётный