– Естественно, я постараюсь не попадать в подобного рода переделки.

– Врушка, – пробормотал Майло.

– Да тихо ты! – прошипела я.

– Простите, не понял?

– О, это я не вам инспектор. Это я говорила с мужем, мистером Эймсом.

– Он там, с вами? Могу я с ним поговорить?

– Конечно. Еще раз большое спасибо, инспектор. Позвоню, когда мы вернемся в Лондон, и дам вам полный отчет.

Затем я обернулась к Майло:

– Он хочет с тобой побеседовать.

Майло приподнял бровь и взял из моих рук телефонную трубку.

– Добрый день, инспектор. Да, боюсь, что так. Да… похоже на то, что я не смогу увезти отсюда Эймори.

Я хмуро посмотрела на него, но муж не обращал на меня ни малейшего внимания и внимательно слушал то, что говорил инспектор Джонс.

– Да, конечно, – произнес он наконец. – Разумеется. Мы тут же дадим вам знать. Удачного вам дня, инспектор.

– Что он сказал? – спросила я, как только Майло повесил трубку.

– Это была сугубо частная беседа между двумя джентльменами. И больше тебе знать не положено.

Он нарочно старался меня раздразнить, но я решила не доставлять ему такого удовольствия.

– Что ж, очень хорошо, – проговорила я. Поднялась и выплыла мимо него в холл. – В таком случае ни слова не скажу тебе об очень любопытном разговоре, который состоялся у меня сегодня утром с мистером Робертсом.

– И он, конечно же, высказал желание увидеть твой портрет ню.

– Ничего подобного.

– Как знать, здесь, в Лайонсгейте, может произойти все, что угодно, – заметил он.

Мы дошли до нижнего холла и остановились у подножия лестницы. Я обернулась к Майло:

– Сейчас нет времени заниматься всякой ерундой. Миссис Роланд сообщила, что ее подруга, миссис Флетчер, может поделиться с нами интересной информацией. Она живет здесь, в деревне. Может, съездим к ней вместе сегодня днем?

– Конечно. Ждал случая прокатиться на новой машине.

– О, Майло, так вот вы где! – По ступенькам к нам спускалась Люсинда. – Надеялась, что мы с вами совершим верховую прогулку. Этот дом… он просто сводит меня с ума. Думаю, Реджи не будет против, узнав, что вы сопровождаете меня. И я обещаю, что спасать меня не придется.

Она немного печально улыбнулась, и я подумала, что резкие комментарии Беатрис за вчерашним обедом и моя последующая с ней беседа помогут Люсинде удержаться от провокационных выходок.

– Возможно, завтра, – без особого энтузиазма ответил Майло.

– О… – Люсинда глянула на него опечаленно, но затем вдруг ее личико просияло улыбкой. – А можно мне с вами? Хочется хотя бы ненадолго удрать из этого мерзкого дома.

– К сожалению, машина у меня двухместная, – сказал Майло.

– О, понимаю. – Она была явно разочарована, мне даже стало немного жаль ее. Я не могла упрекать Люсинду в том, что она мечтает вырваться из Лайонсгейта хотя бы на несколько часов. С каждым часом атмосфера здесь становилась все более гнетущей.

Майло тоже почувствовал ее разочарование.

– Если вы вечером ничем не заняты, могу после обеда научить вас играть в бильярд, – предложил он.

Она улыбнулась. И ответила так тихо, что я едва расслышала эти несколько слов:

– Уверена, мне понравится все, чему вы меня научите. – Получалось, эту девушку не так уж просто обескуражить.

Днем мы отправились в деревню, и Майло специально ехал медленно по извилистым сельским дорогам. Там был один крутой поворот с глубокими канавами по обе стороны, но и это опасное препятствие мы миновали вполне благополучно.

Небо было затянуто тучами, время от времени через него пробивались лучи солнца, и от этого становилось радостно на душе. Ощущение было такое, словно я сбежала из тюрьмы.

Я откинулась на кожаное сиденье и вздохнула.

– Чем дальше мы отъезжаем от дома, тем отчетливее чувствую, будто с груди сняли какой-то тяжкий груз.

– Да и щечки у тебя порозовели, стоило только отъехать от Лайонсгейта.

– Да, обстановка там нервная, – согласилась я. – Я и сама буквально на грани срыва.

– Возможно, самое время начать принимать успокоительные и пить бренди, что прописал тот славный доктор.

Я рассмеялась:

– Нет, спасибо. Пока можно обойтись и без этого.

Затем на протяжении нескольких минут мы ехали в дружеском молчании, и я чувствовала себя очень уютно в обществе Майло. Отношения между нами не всегда складывались просто, но в этой неспешной поездке по временам озаряемой солнцем дороге была своя прелесть. Нам многое довелось испытать за последний год, но это лишь сблизило нас.

Я покосилась на мужа, любуясь четкими красивыми линиями его профиля. И ощутила, как это порой бывало, как у меня замерло сердце – именно это я почувствовала, поняв, что влюбилась в него.

– Майло? – спросила я после недолгой паузы, вернувшись к событиям сегодняшнего дня.

– Да?

– А что все-таки сказал тебе инспектор Джонс?

– Все еще пытаешься выкрасть информацию у ничего не подозревающего джентльмена? – поинтересовался он, не отрывая глаз от дороги.

– Но мне кажется, я делаю это крайне деликатно.

– Красота очень помогает в таких делах, – заметил он. – Человек сразу теряет бдительность.

– Тебе лучше знать – богатый опыт, – отозвалась я, слегка раздраженная тем, что он отказывается признавать мои детективные таланты. Может, у меня врожденные способности к дедукции.

Майло скептически покосился на меня.

– Неужели ты вообразила, что все эти мужчины стали бы обнажать перед тобой свои тонкие артистические души, будь ты уродиной?

– Как ты циничен!

– Но красоты нечего стыдиться, милая моя. Ее всегда можно употребить на пользу.

– И опять же судишь по собственному опыту. – Просто удивительно, сколько дверей открылось перед Майло – в буквальном и фигуральном смыслах – лишь благодаря его эффектной внешности.

Он улыбнулся:

– Я просто имел в виду, что, когда мотивы завернуты в красивую упаковку, их куда легче скрыть.

– Так ты скажешь мне, что говорил инспектор Джонс или нет? – продолжала настаивать я.

– Ладно, так и быть. Просто не в силах сопротивляться, когда ты так хмуро на меня смотришь. Но предупреждаю: тебе это не понравится.

– Так и знала.

– Он попросил меня сделать все возможное, чтобы уберечь тебя от неприятностей.

– Вот как? – возмущенно фыркнула я.