– Здорово придумано, братец! – воскликнул Никола.

Как и всем жителям города, им было прекрасно известно, что Рустем-паша терпеть не может охоту. Отличаясь крайней неуклюжестью, он плохо держался в седле и боялся ездить верхом. Мысль о том, что ему придется скакать во весь опор по холмам, преследуя добычу, приводила великого визиря в ужас.

– Только ничего пока не говори учителю, – попросил Джахан. – Пусть это станет для него приятным сюрпризом.

– Но ведь, наверное, очень опасно пытаться побеседовать с султаном на охоте? – понизив голос, спросил Никола.

– Не вижу здесь никакой опасности. Если султан не захочет меня слушать, я тут же удалюсь прочь, только и всего.

– Хочешь, я поеду с тобой?

– Думаю, мне лучше отправиться одному. Обещаю, когда вернусь, передам тебе наш разговор во всех подробностях.

– Хорошо… но будь осторожен.

– Не волнуйся. Вот увидишь, все у нас получится.

Несмотря на то что Джахан не сомневался в успехе своей затеи, весь остаток недели он не знал покоя. Голова его гудела, как растревоженный улей. Про себя он беспрестанно повторял, что именно скажет султану. Благодаря другим работникам зверинца Джахан хорошо знал, где и когда Сулейман намерен охотиться, и мог заранее подготовиться. Вообще-то, беседуя с Николой, Джахан не был откровенен до конца. Дело в том, что Джахан собирался взять с собой Чоту. До сих пор все его попытки пробудить в сердце султана привязанность к белому слону ни к чему не привели. Теперь же и у слона, и у погонщика появился шанс завоевать расположение повелителя.

Наконец долгожданный день настал. Утром Джахан с кожаной сумкой за плечами подъехал верхом на слоне к воротам Баб-и-Хумайюн и помахал рукой, приветствуя стражников.

– Куда направляешься? – поинтересовался один из них.

– Наш великий султан, украшение подлунного мира, отправляясь на охоту, забыл свой любимый лук. Мне приказано его доставить.

– А почему доставить лук не поручили всаднику? – спросил второй стражник.

– Потому что слон передвигается быстрее лошади, – без промедления ответил Джахан.

Стражники захихикали.

– Наверное, стоит проверить, говоришь ли ты правду, – решил первый. – Может, никто тебя никуда не посылал.

– Хорошо, я согласен подождать. Но если наш светлейший султан хватится своего любимого лука и придет в гнев, обнаружив его отсутствие, в том не будет моей вины. И кара его падет на головы иных людей.

Служители порядка некоторое время растерянно таращились на Джахана, пожевывая кончики усов. На лице погонщика застыло непроницаемое выражение. Наконец стражники, точно связанные невидимой нитью, одновременно посторонились.

– Езжай! – крикнул один из них. – Скачи на своем слоне во весь опор!

Джахан кивнул, однако не стал подгонять Чоту до тех пор, пока городские улицы не остались позади. Ему вовсе не хотелось, чтобы слон раздавил кого-нибудь из прохожих. Лишь оказавшись за городом, он подхлестнул своего питомца, заставив того перейти на бег.

Вскоре они оказались в сосновом лесу, расположенном к северу от Стамбула. Джахан знал: где бы султан ни охотился, он имеет обыкновение гнать добычу к ближайшему обрыву. Отыскав обрыв на краю леса, Джахан принялся ждать. Время тянулось томительно медленно. Юноша уже начал беспокоиться. Он опасался, что охотники не разглядят его из-за деревьев и случайная стрела, пущенная кем-нибудь из них, вонзится ему в грудь. Чем больше времени проходило, тем сильнее переживал Джахан. Но вот вдали раздался лай собак. Постепенно он становился все ближе. Судя по голосам, гончих было не менее дюжины.

Через несколько мгновений Джахан увидал добычу, которую они преследовали. То был олень. Он выскочил из зарослей. Одна стрела вонзилась ему в шею, другая в грудь, но олень каким-то чудом продолжал бежать, хотя и пошатывался.

Джахан соскочил со слона. Олень был теперь совсем близко. То было прекрасное животное, ветвистые рога его поблескивали в лучах заходящего солнца. Взгляд обезумевших от боли и страха глаз, огромных и влажных, казалось, был устремлен прямо на Джахана. Чота, встревоженный запахом крови, навострил бивни. Но оленю было уже все равно. Раздув ноздри и приоткрыв рот, словно желая что-то сказать напоследок, он замертво рухнул на землю.

Джахан бросился к оленю, но споткнулся о корень дерева и упал. Когда он поднялся, несколько гончих, неведомо откуда взявшихся, уже окружили зверя плотным кольцом, не позволяя юноше приблизиться к нему.

Подчиняясь внезапному порыву, Джахан обернулся и… встретился взглядом с султаном. Властелин мира, повелитель правоверных, сидя верхом на вороном жеребце, в упор смотрел на юношу. Трепеща, Джахан распростерся на земле ниц.

– Что вы здесь делаете – ты и этот слон? – раздался негромкий голос над его головой.

– Ваш смиренный слуга дерзнул предстать перед вашими светлыми очами, о всемилостивейший султан, в надежде, что вы позволите ему сказать вам несколько слов.

– Ты ведь погонщик и работаешь в придворном зверинце, верно?

– Да, это так, мой повелитель.

Всего несколько дней назад Джахан стоял перед Сулейманом, показывая ему чертежи. Но разумеется, лицо его стерлось из памяти султана, если только правитель вообще удостоил тогда безвестного юношу взглядом.

– Я также являюсь учеником главного придворного строителя Синана. Именно тревога об учителе и подвигла меня припасть к ногам моего мудрого повелителя.

Меж тем слуги погрузили убитого оленя на повозку, запряженную двумя лошадьми. Повозка двинулась с места, и гончие, торжествующе лая, побежали за ней следом.

– Ты осмелился без разрешения вывести слона из зверинца? – спросил султан. – Разве тебе не известно, погонщик, сколь суровое наказание ожидает тех, кто совершил куда менее тяжкий проступок?

– О светлейший султан, я уповаю на вашу безграничную милость. Мне необходимо поговорить с вами. Но разве мог я надеяться, что вы заметите столь ничтожное создание, как я? А слон помог мне привлечь ваш взор.

Если бы Джахан осмелился в этот момент взглянуть на султана, то заметил бы, что в глазах у того вспыхнули веселые искорки.

– Что ж, допустим, у твоего проступка имелись серьезные основания.

– О мой достославный повелитель, если вы позволите мне… – пробормотал Джахан, не в силах справиться с дрожью в голосе.

Султан снисходительно кивнул, позволяя ему продолжать. Тогда Джахан развернул свиток из верблюжьей кожи – тот самый свиток, с которым Синан не стал знакомить султана в день аудиенции. Ученик архитектора принялся торопливо объяснять, как много выиграет город, если план этот будет претворен в жизнь. Все жители Стамбула, молодые и старые, богатые и бедные, будут молить Бога за великого султана, даровавшего им возможность беспрепятственно утолять жажду.