Мы по-прежнему лучше некуда справлялись со своей работой – творили безумие космического масштаба.

Груша завершила первый круг. Задорожный встряхнул ее, оценивая объем оставшегося коктейля. Любимов отдал по интеркому приказ расстыковаться с «Именем чести». Прогудел предупреждающий сигнал, и на борту сразу же воцарилась невесомость: ЛК-50 вышел за пределы гравитационного поля флагмана. Все всплыли над палубой кают-компании, прицепились к поручням, что тянулись вдоль переборок, как обезьяны к веткам.

– Так ты теперь снова – старлей? – спросил Любимов.

– Надо проверить документы, – отозвался я, чувствуя себя дураком; приказ о своем понижении я не видел, хоть Величко его анонсировал, а на выданном Крылатыми комбезе лычек не было. – Все произошло очень быстро…

Мужики расхохотались.

– Да не парься! – сказал Любимов, отсмеявшись. – Приди ты к нам матросом, мы бы тебе все равно обрадовались. Лычки выдадим, нашьешь.

– А что сейчас происходит на Земле?

Капитан «элки» нахмурился.

– Даже не знаю, что тебе ответить. Новости давно никто не привозит. Нами командует Лардар, а он получает приказы из оперативного штаба союзнических сил на Хуракане. Связь с Землей мы не поддерживаем.

– А что там может происходить? – пожал плечами Задорожный. – Греются возле фотонных реакторов, смотрят по телику шоу про нашу войнушку.

Один смешок, второй смешок… Не весело было ребятам. Всех тревожило молчание Земли. Да и войнушка поднадоела. Тем более что конца и края этой кампании не видно.

Эдик Озерян поймал грушу, но, не пригубив, передал ее дальше.

– Новые корабли околосолнечные верфи поставляют исправно, – сказал он. – Значит, на Земле все хорошо.

– Во всяком случае, она существует, – добавил Толя Беркович. – А хорошо там не было последние сто лет уж точно.

Я ведь и сам не хотел туда возвращаться. Я связывал свое будущее с космосом, фронтиром, с дождливым Хураканом или какой-нибудь другой дикой и необжитой планетой. И, кажется, остальные тоже; никто не собирался возвращаться.

Земля теряла для нас свое значение. Что поделать… Колыбель цивилизации стала слишком мала для людей, знакомых с просторами Дальнего космоса.

– Толя, ты продолжаешь ломать вражеские компьютеры и разбивать женские сердца? – спросил я Берковича.

– Было дело! – с улыбкой ответил тот.

– Но-но! Ты «на подписке»! – с фальшивой суровостью встрял Любимов. Все снова рассмеялись. А Задорожный вдруг сказал:

– А ты знаешь, что счастливый «семнадцатый» Витьки Козака сгорел?

Нет, я не знаю. Кто-нибудь выжил?.. Да что ты! Само собой – никто…

Разговор зашел о корабле. Новый софт для системы наведения рельсовых пушек; барахлит один из двигателей коррекции курса; Озерян сетует на окислитель, который в последний раз закачали в танки ЛК-50 «островитяне».

Я с удовольствием, подогретым алкоголем, слушал хорошо знакомые голоса, этот привычный жаргон космолетчиков. Но стоило закрыть глаза, и передо мной возникала рубка Дзета-Икс-Ноль, а потом – вспышки выстрелов и уродливые лица окруживших меня «мумий». От их мягких прикосновений я сразу же просыпался. А невесомость баюкала, и казалось, будто кают-компания медленно-медленно вращается.

В кубрике я занял свободную койку, перекинул через себя ремень и захрапел.

Но сон мой длился недолго. По кораблю – он казался таким просторным и многолюдным после Дзета-Икс-Ноль и безымянного, растерзанного «мумиями» авизо – разнесся сигнал боевой готовности № 2.

Сводная эскадра готовилась уйти в «искажение».

Гравитация начала нарастать, и в рубку я уже не влетел, а вошел. Капитан и старпом были на своих местах. Любимов, судя по всему, разархивировал файл с новым заданием и теперь изучал его, потирая подбородок. Серега Кучер показал «викторию» из моего кресла. Я ответил тем же жестом, потом уселся перед пультом второго пилота, пристегнул ремни. Звезды холодно и ровно светили в иллюминатор, мы были где-то в облаке Оорта системы Тигардена – в мире темных ледяных астероидов и комет.

– Что ж… – протянул капитан. – Нам приказано передислоцироваться к внешнему компоненту Кастора. Там мы должны соединиться с Дальнекосмическим флотом… И Околосолнечный флот тоже будет ждать в этом секторе.

Задорожный присвистнул, барабаня по своей клавиатуре.

– У нас все системы «зеленые», – доложил он, а потом поинтересовался: – Похоже, наступление, командир?

– Ага, – подтвердил Любимов. И добавил невесело: – Теперь понятно, почему они вернули нам Ильина.

Я, как дурак, испытал сиюминутный прилив гордости. Да, мол, меня отправили на передовую, в наступление, потому что я – крутой пилот, побывал в стольких передрягах и остался живым…

Нет, все обстояло проще.

Меня вернули в строй, потому что командование, планируя предстоящую операцию, занесло ЛК-50 в графу «Возможные потери».

Миссия: «День «Д».

Задача: получить преобладание в секторе Кастора Аа.

Звезда: Кастор Аа (белая звезда главной последовательности; самая яркая из всех шести компонентов Кастора).

Планета: нет.

Особые примечания: действия разворачиваются на траверзе святого Эдема.

Пока Сводная эскадра маневрировала, выстраиваясь полусферой диаметром в пятнадцать тысяч километров, передовые соединения Европейской Дальнекосмической уже вступили в бой. На фоне созвездий мелькали алмазные проблески далеких взрывов.

Эфир был переполнен: непрерывно звучали рапорты капитанов, приказы командиров эскадр и крейсерских отрядов; иногда пробивался боевой код «мумий» – мерзкий скрип, который невозможно было спутать ни с чем другим. Приборы регистрировали ежесекундные импульсы инфракрасных лазеров дальномеров и более сложных активных систем. Нас то и дело накрывало излучением, которое генерировали многочисленные радарные станции, разбросанные на орбитах Эдема.

Основное ядро ударных сил, как мы и ожидали, составляли боевые корабли землян. Новые «элки», старые КК, ракетные крейсеры классов «Л» и «Р» – наши, русские. Простые, дешевые, надежные. «Охотники», «сиу» и «хищники» американцев; «защитники», «преобладатели» и «штурмовики» европейцев.

Союзники убрали свои корабли малого и среднего тоннажа на фланги, а гигантов, вроде «кондоров» и «левиафанов», – в арьергард. В первом эшелоне находились только КРЭБы и спасательные корабли «островитян».

Всем руководили два адмирала флота: Рах Дариэль – Крылатый и Но-Кдааф Кцу – «островитянин». Они держали свои флаги на разных кораблях, причем, думаю, это были какие-то типичные крейсеры, которые бы не выделялись ни размерами, ни количеством вооружения.

Мы надвигались на Эдем лавиной. Казалось, ничего нельзя противопоставить этой силище, но каждый понимал, что «мумии» не отдадут планету-святыню просто так. Наверное, родной мир Народа Вечности – Могила – защищен хуже, чем безжизненный кусок камня, лежащий прямо по курсу.