– Какой ещё кредит? Ничего я не брала!

– Тебе предлагали что-нибудь подписать?

– Давали… ну не кредит же! Контракт!

– А ты его читала?

Ева покачала головой:

– Там много страниц и мелко… О нет!

Бермята погладил её по лопаткам, указательным пальцем ткнул в нос, сказал «пык!» – и у Евы на душе стало полегче. Комната перестала казаться тёмной.

– Неужели ведущий такая свинья? – спросила она.

– Какой именно ведущий? Опиши!

– Толстый такой тип.

– А-а, знаю! Когда-то он был настоящим ведущим на Маг-ТВ, но стал терять рейтинг и неосторожно подписал магический кредит. Теперь он заманивает таких, как ты. А ему за это разрешают лакомиться объедками из мусорной корзины и спать на картоне. Разумеется, если он кого-нибудь заманит. Сегодня он явно будет сидеть без обеда.

– А зрители в зале настоящие?

– Такие же, как он, бедолаги, взявшие магический кредит. Но у них ставки поменьше. О мусорной корзине они только ещё мечтают.

Ева поинтересовалась, откуда вообще возник магический кредит. В шкаф она больше не рвалась. Бермята и Настасья отпустили её, однако дверцу на всякий случай перегородили стулом.

– С кредитом… тут всё сложно. Если коротко – никто не знает, откуда этот кредит взялся. Это нечто, что можно взять быстро, почти мгновенно, а отдать практически невозможно. Куда идёт магия, которую получает кредитная организация, никто не знает. И что это за кредитная организация. И существует ли она вообще. Но из нашего мира магия уходит. То есть каждый магр рыжья или зелени уходит куда-то туда: ИМ!

– Им – это кому?

– Неизвестно. Но пока магия здесь, она переходит от мага к магу или от сказочника к сказочнику, оживляет цветы, устраивает чудеса, красивые рассветы, северные сияния. Если я отдам кому-то пять магров здесь, допустим куплю волшебное кольцо у домового, то эти пять магров всё равно останутся в нашем мире… Если даже домовой прижучит мои пять магров у себя в норке – они всё равно останутся и будут из его норки питать корни волшебных растений… А когда платят магический кредит – магия уходит из нашего мира. Это уже доказали и посчитали. Есть формулы магических полей.

– А не Фазаноль придумал этот кредит? – подозрительно спросила Ева.

– Кредит существовал задолго до рождения Фазаноля. Скорее уж можно предположить, что Фазаноль как-то связан с теми, кто паразитирует на этом магическом кредите, – заметил Бермята.

Настасья строго взглянула на него. Бермята смутился:

– Убоись, огнедышащий Мамай!.. Пошёл-ка я пополнять свою магию! – И он отправился к шеренге тарелочек.

* * *

Ева отправилась будить стожара. Тот лежал на краю кровати, свесив с покрывала руку и ногу, но проснулся и скатился на ковёр ещё до того, как она коснулась его плеча. Они выскользнули из номера. В коридоре изредка попадались деревяши. Теперь, когда магоборов поблизости не наблюдалось, деревяши собирались в небольшие группы и выщипывали друг другу на носах и щеках некстати проклюнувшиеся почки. Временами то один, то другой деревяш воровато доставал из кармана фартука бутылочку с удобрениями, и все деревяши начинали отхлёбывать, передавая её по кругу.

Едва Ева и Филат ступили на мраморную лестницу, как её ступени двинулись вниз. Стена прорвалась как влажная бумага, и они опять оказались в подъезде дома на Дачном проспекте. Попахивало супом. Стояли детские колясочки, пристёгнутые велосипедными замками. За дверью укачивали ребёнка. Кто-то непрерывно и монотонно повторял: «Аа-аа-а! Аа-аа-а-а!», выкатывая гласные как отдельные горошины.

Не вызывая лифта, чтобы не создавать лишнего шума, стожар и Ева спустились по ступенькам. Филат спускался как-то особенно ловко, вообще не сгибая ноги в коленях. Казалось, он скользит по ступеням как на лыжах. У Евы так не получалось, хотя она и старалась повторять ту же тактику.

– Наверное, интересно жить в той квартире, рядом с которой переход во ВСЕСТРАМАГ, – сказала Ева.

– Где дети и «аа-аа-а»? Невероятно интересно! С утра до вечера маги толпами шастают, детей будят. Думаю, у любого человека в этом подъезде уже по тридцать магических зомбирований. Хорошо ещё, если краткосрочных. Хотя, может, привыкли уже и ничему не удивляются, как твой папа в доме на Большой Черкизовской… «Ой, смотри, жена, опять толпа этих психов!» – «Перестань смотреть в глазок и укладывай ребёнка!»

– Да-а, непросто!

– Есть и бонусы. Не исключено, что они какого-нибудь сбежавшего деревяша у себя поселили. И если он не спился на удобрениях, то помогает по хозяйству. А феи, к примеру, любят талантами одаривать. Их нектаром не пои – только дай одарить! Правда, феи малость рассеянны и часто дарят редкие таланты. Например, талант определять зрелость и качество семян репы или ткать гобелены. А человек-то, может, с репой или с гобеленами никогда в жизни не столкнётся. И не узнает даже, что у него такой талант есть.

Они вышли во двор и пошли мимо длинного ряда припаркованных машин. Филат петлял, далеко обходя машины и стараясь не задеть ни одну. С крыши одной из них Ева сняла красивый осенний лист и, любуясь его гладкой поверхностью, провела им по щеке. Стожар странно оглянулся на неё, вернулся и за рукав почти бегом протащил её за собой. Вслед им неслись странные шорохи.

Вскоре обнаружилась речушка, текущая по дну оврага, чёрные стволы ив, а между ними выбеленная луной трава. Филат скатился по склону и, уткнувшись лбом в иву, расхохотался.

– Кстати, кепку ифриту я бы на твоём месте отдал! – сказал он.

Ева уставилась на свою руку, в которой был зажат осенний лист… только это был уже не лист, а матерчатая кепка с кожаным козырьком.

– Все автомобили, что стояли у дома, – это прыгающие такси, ждущие клиентов. ВСЕСТРАМАГ всё-таки. Ты всегда растягивай глаз и проверяй истинным зрением!.. А то высунулся из магшины здоровенный краснолицый ифрит!.. Физиономия такая, словно армию сейчас в бой поведёт. А ты сорвала с него кепку и принялась ею по своему лицу водить. Хорошо хоть ифрит ошалел от такой наглости и я тебя утащить успел.

До Васильевского острова они шли по ночному Магтербургу, мигавшему им жёлтыми светофорами. Изредка проносился автомобиль или неспешно и торжественно проходила кошка.

– Интересно, кошка осознаёт, что она магтербургская? – спросила Ева.

– Сомневаюсь, – ответил стожар. – У кошки явные проблемы с самоидентификацией. У меня, кстати, тоже.

Ева удивлённо оглянулась на него. Стожар шагал недовольный, в чём-то сомневающийся, грызущий себя. Его лицо было как у клоуна в белом гриме. В клоуне, если задуматься, есть что-то кошмарнее скелета со светящимися глазницами. Не потому ли люди смеются над клоуном, что им страшно как-то выделиться из толпы и привлечь к себе его внимание? Клоун – это аналог пожилой женщины с ярко окрашенными волосами и в вызывающей шляпке с цветами. Аналог осы с предостерегающей окраской: «Не тронь меня! Я опасна!» Вот и на стожаре словно было написано в эти секунды: «Я опасен! Не лезьте!»