– Чего с тобой такое? – спросила Ева.

– Я понял, что мне наплевать… И на душонку Албыча, и на всех этих Настасий, и на Фазаноля! Пусть они все сядут в одну бочку и скатятся в море! – раздражённо отозвался Филат.

Ева перебрала несколько вариантов ответа, но поняла, что если она сейчас что-то скажет, то стожар наплюёт и на озвученный ей вариант. Поэтому она достала из кармана бутерброд в фольге:

– Хочешь? Из ВСЕСТРАМАГа стащила!

Филат, немного поколебавшись, развернул фольгу, подозрительно понюхал и откусил. По тому, как он жевал, Ева ощутила, что ему нравится. Хотя вслух он, конечно, этого не признал.

– Консервированные единороги – редкостная гадость, хотя и считаются деликатесом! – заявил стожар с набитым ртом. – Это они заурядцам подражают. Знаешь конскую колбасу по-монгольски? Это всё оттуда ноги растут… Кого люблю – того и грызу! Разводить единорогов на мясо! Надо же додуматься!

– Единорогов?! – воскликнула Ева с ужасом.

– А крылатые свинки Бермяты? Думаешь, эти жуки навозные их только для драконов разводили?

Стожар опять откусил бутерброд, веселея на глазах:

– Живём, дохлый хмырь! Готов признать: колбаса из единорогов очень бодрит! Хоть марафон беги! Эх, какой я был скотиной! В конце концов, это из-за меня мать взяла магический кредит!

Колбаса из единорога действительно обладала двигательной магией. Стожар нёсся как лось, переходя с шага на бег и нетерпеливо оглядываясь. Еве тоже удалось перехватить кусок колбасы – и она стала бодрее. Остаток хлеба от бутерброда стожар скормил малютке Груне.

Чем ближе к центру, тем больше встречалось площадей. И на каждой был хотя бы один революционный памятник. Ева подумала, что почти во всех питерских революционных памятниках есть что-то балетное. Ленин стоит чуть ли не на пуантах, а кепку закидывает за голову в вытянутой руке так, как не всякий гимнаст прогнётся. А уж с маузерами и шашками вожди что вытворяют! Просто «Дикая» дивизия, двадцать пятый кадр! Скрытая насмешка талантливого художника-халтурщика над ценностями, которых он не разделяет.

– В тебе есть одна хорошая черта! – сказал стожар.

– Только одна? И какая? Горизонтальная или вертикальная? – спросила Ева.

– И такая, и такая. Как плюсик. Но тут надо по порядку, чтобы ты поняла, о чём я. Как-то мы с мамой поехали на море. Надо было навестить магический ломбард. У одного нашего друга осталось там в залоге фамильное кольцо, и надо было его выручить… Жуткая гадость эти ломбарды! Принимают у магов кольца по одной пятой стоимости, а потом не возвращают их, если у тебя нет кольца! Моя мама называла эту комбинацию «Покажите ваш паспорт, чтобы я мог вернуть вам ваш паспорт!»

– Разобрались с ломбардом?

– Ещё бы. Особых проблем не возникло, и на радостях мы остались слегка позагорать!.. И вот там, на пляже, я увидел одну девочку.

– Красивую? – спросила Ева с надеждой.

– Невероятно красивую. Скобка на зубах, на спине веснушки, на животе песок… Она строила какую-то оплывающую фигню, похожую на дохлую медузу, и глаза у неё просто светились от счастья! Столько счастья я никогда в жизни не видел!.. В общем, я решил, что всё дело в лопатке, и отобрал у неё лопатку.

– Силой? – спросила Ева разочарованно. Хотя, конечно, Филату было всего пять. В этом возрасте Ромео запросто мог дать Джульетте пинка, а та в ответ укусить его за руку.

– Ну нет, конечно, – сказал стожар. – Не совсем силой… Я послал ей мысль, что у неё липкая рука. Очевидные мысли здравым смыслом не отсеиваются. Мозг принимает их за свои. Короче, она отправилась мыть руку, а лопатку воткнула в песок. Я её забрал и стал строить такую же оплывающую гадость. И сразу обнаружил, что лопатка так себе. Пластмасса треснула, ручка почти отлетела, песок какой-то мокрый. Короче, всё не так. И тут я обернулся и опять увидел ту девочку!

– Она рыдала? – спросила Ева.

– Даже и не думала! Она копала песок уже доской, ведь лопатки у неё больше не было. Лицо такое счастливое! Глаза горят, песок во все стороны! Я решил, что всё дело в доске… Отнял у неё доску. Доска оказалась скользкая, с торчащим гвоздём. А она не огорчилась и стала гудеть как паровоз! Но паровоз я уже не мог отнять, потому что он был мысленный!.. Короче, ты как эта девочка! Ты умеешь радоваться сама по себе, по своей программе! Потому к тебе и всякие животные лезут!

Ева легонько щёлкнула пальцем по высунувшейся из рукава мордочке котошмеля. Она думала, что он спрячется назад, но не тут-то было. Котошмель затрещал крылышками, взлетел и наискось направился через улицу, держась невысоко над асфальтом. В темноте он слегка светился. Оглядевшись и убедившись, что машин нет – вот он, алгоритм выживания в большом городе! – Ева метнулась за ним. Перелетев улицу, котошмель уселся на фонарный столб и принялся деловито ползать по нему. Вертелся, шевелил усиками.

Ева хотела схватить котошмеля, но Филат удержал её.

– Не мешай! – шепнул он.

Котошмелю что-то не понравилось. Он перелетел на ближайшее дерево, метрах в двадцати от столба. Ева погналась за ним, стожар же внимательно оглядел столб. Никакого подсохшего рыжья. Самое большее, что он различил – несколько шерстинок.

Котошмель торопливо бегал по древесной коре, проявляя особый интерес к трещинам. Завертелся, подбираясь к крошечной оранжевой точке. Мгновение – и точка исчезла. Котошмель довольно замурчал, затем огляделся и перелетел на трансформаторную будку. Забегал по кирпичному выкрошившемуся краю и опять к чему-то приник. Ева ничего не увидела. Стожар же долго что-то разглядывал, затем опустился на четвереньки, примеряясь, коснулся боком стены будки и покачал головой.

– Якорный бабай! Да она раза в полтора крупнее меня! – воскликнул он.

– «Она» – это кто?

– Условная зверушка. Кто ещё трётся о будки, столбы и деревья? И она где-то близко. Капли рыжья совсем свежие!

Котошмель вновь понёсся куда-то. Он летел над самой землёй. На пару секунд присаживался и опять взлетал. Миновав молодой парк, Ева вновь было выскочила на асфальтовую дорогу, но Филат повёл себя странно. Схватил Еву за руку и потянул назад:

– А вот теперь лови котошмеля и не отпускай!.. Так, отлично! Не церемонься с ним, пусть жужжит! Главное, чтобы не улетел!

Ева засунула котошмеля в карман и застегнула на молнию, прикрыв сверху ладонью. Котошмель недовольно повозился в кармане, но наконец успокоился и притих.

– То «пусть летит», то «лови его»! Тебя не поймёшь! – сказала Ева.

– Ну если он тебе надоел, то пусть, конечно, летит! – разрешил стожар. – Вон они, родненькие!

– Кто «они»?

– Смотри сама! Погоди, дай я на тебя морок натяну! Хотя у них-то магия точно выше четвёртого уровня, так что морок – это так… офисный замочек от честного коллеги.

Впереди сходились два дома. Первый этажа в три-четыре, низенький и широкий. Близко стоящие к нему фонари выхватывали на стене дома круглые следы, похожие на чешую рыбы. Рядом помещался ещё один дом, этажей в девять – высокий и узкий. Он был весь тёмный, и только где-то на верхних этажах горел свет. Над горевшим же светом было ещё пустое тёмное пространство, похожее на шлем.