– Рад вас видеть, господин Кофи! – проговорил у нее за спиной тенорок, который Саша почему-то сразу окрестила фальшивым, хотя его обладатель не исполнял оперную арию, а всего-навсего поздоровался.

Она обернулась и увидела представительного лысоватого господина в золотых очках, лет пятидесяти с небольшим. Рядом с ним стояла со скучающим видом дородная дама в опушенном страусом декольте, которое явно не соответствовало ее возрасту. В руках оба держали бокалы с мартини.

– Вы меня помните? Нас представил друг другу сеньор Танзатти.

– О, разумеется! Как поживаете, Евгений Евгеньевич? Мадам...

Отдав короткую дань этикету, Рэймонд познакомил со своей очаровательной спутницей господина Кондрашова и его супругу. Саша с интересом смотрела на того, о ком она до сих пор только слышала от Кулика и Вано. Это был отец той женщины, на которую Жемчужников ее променял. Однако странное шестое чувство говорило девушке, что этой пассивной «ролью без текста» участие Кондрашова в ее судьбе не ограничивается. Она была почему-то уверена, что улыбчивый господин, похожий на вузовского профессора, прочной ниточкой связан со всеми событиями, к которым имеет некоторое отношение и она сама. С событиями, которые уже произошли, происходят и еще произойдут...

Евгений Евгеньевич сказал ей несколько приятных слов, но Саша сразу поняла, что его гораздо больше интересует Рэймонд Кофи как бизнесмен, нежели она как женщина.

– Мои друзья в Воронске сообщили мне, что вы заинтересовались нашим чудесным городком? – спросил он с приятной улыбкой.

– Они сообщили вам правду. Я только что вернулся из этого прекрасного города, где установил, как мне кажется, крайне полезные для нашего бизнеса контакты.

– Вот как? Рад это слышать. Вам не приходилось прежде бывать в наших краях, не так ли?

– Ну что вы, Евгений Евгеньевич, конечно, приходилось. Не только бывал – в свое время я учился в Воронске целых пять лет.

– Что вы говорите?! Я не знал.

– О, это было так давно, что уже не считается. Я все забыл, кроме того, что был тогда молодой и глупый! – Рэй непринужденно рассмеялся.

«Конечно, он был вынужден сказать правду, это ведь проще простого проверить. Может быть, они уже проверили – потому он и спросил... Ведь эта „ворона из провинции“ не забыла о своем родном гнезде. Да и как забыть, если Соколов и вся бывшая стая высиживают там для нее золотые яички!»

И тут Александра наконец-то увидела его.

Он уверенно прокладывал себе путь среди сытого гомона элитной тусовки, а где-то на втором плане мелькала эффектная брюнетка со стрижкой «каре», с бледным лицом и кроваво-красными губами, типичная женщина-вамп. Саша усмехнулась про себя: «Что ж, по крайней мере, Борис Феликсович не изменил своим вкусам».

Он приближался, и сквозь «электрические» искорки Сашиного обманно-голубого взгляда сияла его располагающая белозубая улыбка. Когда-то действие этой улыбки на восемнадцатилетнюю девчонку в самом деле было подобно действию электрической молнии. Но то осталось в далеком прошлом. Сейчас Саша видела только мужчину, не то чтоб совсем постороннего, но и не знакомого, еще не стареющего, но уже далеко не юного, не маленького и не высокого, не худого и не толстого, далеко не урода, но отнюдь не красавца. Он был холен, отлично одет и имел внешность и манеры провинциальной знаменитости. Он производил впечатление человека в полном порядке.

Однако в глубине его больших серых глаз девушка разглядела нечто, что выдавало его с головой, словно Борис отчаянно боялся перестать производить такое впечатление.

Сколько же раз она представляла себе вот эту встречу с бывшим возлюбленным...

«Странно. Когда-то я любила его. А теперь не чувствую даже желания уничтожить».

– Господин Кофи, вы ведь знакомы с моим зятем? Борис?..

– Да-да, мы уже встречались...

Он говорил что-то подобающее случаю, а глаза глядели мимо африканца – на девушку в облегающем жемчужном платье. Когда Борис Феликсович увидел ее, он мгновенно позабыл обо всех брюнетках на свете. Он понял, чего ему не хватает для счастья: этой женщины.

Опять последовала порядком осточертевшая Саше процедура знакомства. Кондрашов шутливо попенял подчиненному за то, что не успела, мол, жена за порог, как он уже показывается на людях с другой женщиной. «Ага, значит, эта самая Анна – всего лишь любовница, – отметила Александра. – Что ж, тем хуже для него!». Когда Борис взял ее руку в свою, чтобы поднести к губам, девушка почувствовала, как в его ладони пульсирует горячая кровь, а губы полны желания – все как когда-то...

«Боже мой! – думала она. – Неужели он проглотил наживку, на которую я ловила не его?! Ведь в мои планы вовсе не входило вступать с ним в контакт... Чем ближе мы будем друг от друга, тем больше вероятность, что он меня узнает!»

«Господи, – думал Жемчужников, – эта женщина... Эта рука... Должно быть, я в самом деле схожу с ума! Ведь я же точно знаю, что ничего подобного не испытывал никогда – и вместе с тем все это как будто уже было со мной... Проклятый ниггер! Его Любовь должна быть моей!»

«О Иисус, дай мне терпения!» – думал Рэймонд Кофи, которому женщина-вамп как раз предлагала в свободное от бизнеса время позировать ей в мастерской...

Тут, на его счастье, какая-то иссиня-черная лапища в белом манжете в нарушение всякого этикета схватила его за плечо, и господин Кофи был таким образом избавлен от семейства Кондрашовых и примкнувшей к ним дамы с тонким художественным вкусом.

Видя, что ее черная «половина» отвернулась, чтобы поболтать с земляком, Александра тоже произнесла «извините!» и покинула Бориса Феликсовича, даже не взглянув на него. Но с этой минуты повсюду, куда бы она ни обернулась, она встречала его пронзительные глаза.

Улучив момент, когда поблизости никого не было, Рэй простонал:

– Проклятье! Я убью его, Саша!

– Тсс!..

– Что «тсс»?! Этот парень просто срывает с тебя одежду глазами! А на тебе ее и так почти нету...

– О Господи, ты думаешь, он меня узнал?!

– Узнал ли он? Да мне на это наплевать! Я ревную, понимаешь ты?! Как будто и не было этих лет, как будто...

– Рэйчик, дурачок! Я торжественно обещаю тебе, что дальше глаз у него дело не пойдет. Но сейчас ты должен меня покинуть.

– Что?!

– Пожалуйста, исчезни отсюда под любым предлогом или без всякого – мне все равно, – и жди меня дома. Я должна с ним поговорить и прощупать, не заподозрил ли он чего. А если ты все время будешь торчать рядом, как часовой, мы этого так и не узнаем.

– Ты правда хочешь, чтобы я ушел? Оставил тебя с ним?!

– Рэймонд Кофи, я тебя умоляю! Неужели после всего, что между нами было, ты еще мне не веришь?

– О Иисус, тебе-то я верю, но не этому донжуану! – горячился африканец. – Ведь тебя некому будет спасать от него, если меня здесь не будет, эта женщина, которая пришла с ним, по-моему, уже слишком много выпила...