к наставнику одного с ним возраста, который разбирается со сложными проблемами: организовывает детокс и решает семейные вопросы. Участвующие в программе врачи готовы оказать нуждающимся медицинскую помощь. На видных местах размещаются телефонные номера для неотложной помощи, что помогает скоординировать работу всех участников программы. Даже таксисты задействованы, так что если человек, находящийся в дороге, вдруг выбросит белый флаг и поймет, что нуждается в помощи, он может получить ее сразу же, пока его желание еще не остыло.

Эта творческая программа открывает кучу возможностей. Окажется ли она такой же эффективной, как мы надеемся, — покажет время. Так называемая бирмингемская модель — это лишь один пример программы, учитывающей доводы, приведенные мной в этой главе. Но я остановился на ней подробнее еще и потому, что она иллюстрирует инновационный подход, который ждет своего часа — часа, когда модель болезни уйдет в небытие и ее место сможет занять свежий взгляд на зависимость, свободный от консерватизма и интересов организаций. Бирмингемская модель основана на предположениях о переменчивой природе желания и критично важной роли правильно выбранного времени лечения зависимости. Также она зиждется на глубокой убежденности, что аддикты не больны и не нуждаются в медицинском вмешательстве для изменения своей жизни. Что им на самом деле нужно, так это гибкая рациональная социальная платформа, удерживающая единую картину будущего, пока аддикты ее достигают.

* * *

Если работа отдела мозга, отвечающего за представления о будущем, синхронизируется с работой отделов мозга, которые подталкивают нас к выполнению поставленных целей, и если эта связь постоянно используется и поддерживается, так что синаптические магистрали становятся гладкими и эффективными, то зависимость становится всего-навсего стадией развития «я». И кажется, именно таковой она и является. Несмотря на все невзгоды, через которые им пришлось пройти, довольно большое количество бывших зависимых говорили мне, что не были бы теми, кем стали, без тех испытаний, что они выдержали, пытаясь завязать. Будучи нейробиологом, я отношусь к этим высказываниям примерно как архитектор к строительству дорожной развязки, которая разгрузит улицы. Так как я специализируюсь именно на процессах развития личности, я отношусь к ним как к живому примеру роли страданий в формировании индивидуальности. А как человек, лично прошедший через зависимость, я признаю их как прыжок вверх, который мы можем сделать, когда слишком часто доставали до дна.

Благодарности

После того как я написал книгу о том, как я боролся с зависимостью, мне нужно было узнать, насколько мой опыт совпадает с опытом других людей. Для этой цели я начал вести постоянный блог, который привлек многих ярких, веселых, шумных и чутких бывших и выздоравливающих зависимых. В комментариях к моим постам и в гостевых постах членов сообщества я нашел достаточное количество информации и размышлений, которые я нигде больше не смог бы найти. Я хочу поблагодарить всех и каждого из тех, кто разговаривал со мной. Вы вдохновили меня на написание этой книги и помогли понять зависимость достаточно глубоко, чтобы я смел надеяться, что внес своей книгой вклад в ее теорию.

Пять бывших зависимых, истории которых я пересказал, заслуживают благодарности всех, кто пытается постичь зависимость, соединив частный опыт с другими формами знания. Люди, участвовавшие в этом проекте, потратили много часов, отвечая на мои вопросы, и они отвечали честно и неутомимо, доставая на свет детали, которые предпочли бы забыть. Интервьюируя их, я часто чувствовал себя стоматологом, сверлящим глубоко и больно, до тех пор пока не все кусочки мозаики прошлого моих собеседников cложатся воедино. Они вели себя храбро и всегда пускались в исследование себя, когда я их об этом просил. Я глубоко признателен им за это.

Лайза Кауфман, мой редактор в PublicAffairs, помогла мне во всех подробностях узнать мир реабилитационных центров, чтобы я смог написать о них с чувством и толком. Но больше всего я благодарен Лайзе за то, что она воодушевила меня вывести из моей собственной теоретической модели конкретные рекомендации для практики. Она убедила меня в том, что именно этого многие читатели ждут от книги. И она была права.

Тим Рострон, мой редактор в Doubleday Canada, помог написать мне уже две книги, и я не устаю благодарить судьбу за это. Его прекрасное знание языка и приверженность к точности и логике помогли мне превратиться из ученого в писателя.

Мне повезло, что два выдающихся человека, научные редакторы Мэтт Роберт и Кэти О’Коннор, согласились сотрудничать со мной бесплатно. Мэтт плавает в сообществе ребцентров как рыба в воде и прекрасно знаком со всеми современными тенденциями. Он отвел меня за кулисы и показал, как все устроено. Он прочитал почти все главы, указал мне на огрехи формы и содержания и помог смягчить понятия и концепции, которые иначе застряли бы у читателя костью в горле. Кэти проявила свой редакторский талант и великодушно провела меня из пункта А (моего текста, который я считал идеальным) в пункт Б (текст, который неискушенный читатель поймет). Путь был усеян ямами и кочками, особенно в местах, которые я и не подумал бы проверить. Кэти указывала на них терпеливо и твердо, и я разобрался в том, как засыпать ямы и сгладить кочки. Я вам обоим очень благодарен.

Помогали мне и другие специалисты по лечению зависимости. В особенности я обязан Шону Шелли, который не отставал от моего прогресса ни на шаг, как в книге, так и в блоге, и собирал примеры в поддержку нашего понимания зависимости. Я крайне признателен Питеру Шиту, который является инициатором бирмингемской модели, описанной в последней главе, и который заразил меня своим энтузиазмом, своей креативностью и смелостью. Это свежий поток в медицинском море.

Моим самым великодушным и надежным редактором остается Изабела Граник, мой партнер уже в течение 18 лет. Твои уточняющие замечания стали цементным раствором, скрепившим разрозненные детали вместе. Ты не уставала говорить мне, в чем я хорош и как это важно. И ты снова зажигала огонь, когда я чувствовал себя уставшим и опустошенным. Эта книга не состоялась бы без тебя.

Наконец, Рубен и Джулиан. Спасибо, что позволили мне работать все те часы, когда я должен был с вами играть. Рубен, спасибо, что отрегулировал мое кресло. Джулиан, спасибо за обнимашки. Я постараюсь подольститься к вам, когда книга будет закончена.

Об авторе

Доктор Марк Льюис — нейробиолог и профессор психологии развития, в настоящее время преподаватель Университета Неймегена в Голландии, после 20 лет