чтобы продать награбленное, и шестого апреля вошел в его гавань. Он отправился к губернатору острова и попытался убедить того предоставить ему защиту от королевского флота. Губернатор Лоренц не был готов рисковать блокадой своей гавани и отклонил его просьбу. Позже об этой встрече сообщили лондонским властям с некоторыми добавлениями: «В письмах из Кюрасао говорится, что известный пират капитан Кидд на корабле с 30 пушками и 250 людьми предложил губернатору Сент-Томаса 45 тысяч пиастров золотом и множество товаров в подарок, если он будет в течение месяца его защищать, но губернатор отказался»[345].

Кидд вернулся на корабль, поднял якорь и поплыл дальше. Он нашел убежище в устье реки Игуэй на востоке острова Эспаньола и пришвартовал свой корабль к деревьям на берегу. Здесь к нему присоединился Генри Болтон, недобросовестный торговец с темным прошлым, который без раздумий связался с новоиспеченным пиратом с дурной славой. Болтон с партнером согласились купить тюки ткани, оставшиеся в трюме бывшего «Кедах мерчант», и выкупили сам корабль. Кидд приобрел шлюп Болтона «Сан-Антонио» и перебрался на борт с остатками своей команды и прибылью от различных сделок.

В тот момент Кидд понял, что он в безвыходном положении. Британские власти искали его по всему Карибскому бассейну. Еще в ноябре адмирал Бенбоу отправил письмо губернаторам всех американских колоний с просьбой «принять особые меры для задержания упомянутого Кидда и его сообщников, куда бы он ни прибыл»[346]. Когда губернатор Невиса узнал, что Кидд находится на его территории, он отправил в Пуэрто-Рико военно-морской корабль «Куинборо», чтобы его перехватить. Кидд решил, что его единственным выходом было вернуться в Америку и провести переговоры с его деловым партнером графом Белломонтом, который стал губернатором Нью-Йорка, Массачусетс-Бэй и Нью-Хэмпшира. Он поднял паруса и направился на север.

В июне «Сан-Антонио» достиг Лонг-Айленда, и Кидд наконец после трех лет отсутствия встретился со своей женой и двумя дочерьми. В Бостоне он начал переговоры с Белломонтом, но губернатор пытался усидеть на двух стульях: не потерять занимаемую должность и получить награбленное Киддом. Белломонт, а затем и совет Массачусетса допросили Кидда, и он подробно рассказал о товарах и деньгах, которые он получил от своих захватов. Он перечислил тюки шелка, муслина и ситца, тонны сахара и железа, пятьдесят пушек, восемьдесят фунтов серебра и сорок фунтов золота. Белломонт осознавал, что если он не уладит это дело, то Кидд станет серьезной угрозой его карьере. Целесообразнее всего было арестовать Кидда за пиратство, что восстановило бы репутацию Белломонта, запятнанную причастностью к его деяниям, и как вице-адмиралу колонии ему бы перешла часть награбленных сокровищ. Когда Кидд прибыл в Бостон на следующее собрание Совета, он увидел, что в дверях его ожидает констебль. Констебль шагнул навстречу Кидду, чтобы его арестовать, но тот вбежал в здание, зовя графа Белломонта. Констебль погнался за ним, арестовал и, не обращая внимания на крики и протесты Кидда, отвел его в городскую тюрьму. Ранее Белломонт пообещал Кидду, что добьется для него королевского помилования, и перемену решения он оправдал тем, что получил особое поручение из Англии арестовать Кидда. Единственный человек, который мог его спасти, его бросил, и судьба Кидда была предрешена. Он мог бы скрыться на каком-нибудь Карибском острове или спрятаться в континентальной Америке и выжить, что удалось сделать многим другим пиратам, но из него сделали козла отпущения за все преступления, совершенные целым поколением пиратов в Индийском океане.

За новостями о деяниях Кидда внимательно следили в Лондоне, что было неудивительно, поскольку ряд влиятельных людей, включая короля, лорда-канцлера и нескольких членов партии вигов, изначально вложились в это предприятие. Когда стало известно, что Кидд стал пиратом, многие члены партии тори увидели в этом возможность устроить большой скандал и сместить основных членов правительства. Интерес подогревался и слухами о том, что награбленное Киддом оценивалось более чем в 400 тысяч фунтов стерлингов. Ост-Индская компания потребовала себе часть денег, чтобы компенсировать свои убытки в Индии и заплатить жертвам нападений Кидда. В декабре вопрос обсуждался в палате общин, и был выдвинут вотум порицания за то, что виги были замешаны в этом деле. Тори проиграли голосование, но государственный секретарь Джеймс Вернон сделал мрачное замечание: «У парламента вошло в привычку, найдя изъян, выбрасывать за борт какого-нибудь Иону, если бурю не удается унять иначе»[347]. Стоит ли говорить, что этим Ионой суждено было стать Кидду.

В сентябре в Лондоне стало известно, что граф Белломонт арестовал Кидда, и из Адмиралтейства приказали отправить военный корабль в Бостон, чтобы вернуть Кидда в Англию. Военный корабль «Эдвайс» прибыл в Бостон в феврале 1700 г. во время сильных холодов. Кидда сопроводили на борт и вместе другими заключенными отправили в Англию. Кидд был серьезно болен, когда «Эдвайс» бросил якорь в Темзе. Однако он смог написать письмо лорду Орфорду, одному из спонсоров плавания, в котором избирательно и явно предвзято рассказал о своих деяниях в Индийском океане. Он утверждал, что захватил всего два корабля, оба из которых шли под французскими флагами. Он доказывал, что к пиратству его склонила его команда, что его ограбили и уничтожили судовой журнал и все его записи. Письмо он закончил следующими словами: «Я надеюсь, что Ваша Светлость и остальные достопочтенные джентльмены, мои наниматели, смогут за меня заступиться, чтобы ко мне отнеслись по справедливости»[348].

Пока политики, лорды Адмиралтейства, юристы и торговцы собирали доказательства и опрашивали свидетелей, Кидда с борта «Эдвайса» отправили на королевскую яхту «Катарина» в Гринвиче. Кидд, измученный месяцами одиночного заключения и болезнью, лишенный права на юридическую защиту и даже доступа к документам по его делу, предался отчаянию и подумывал о самоубийстве. Страшась мысли о смерти на виселице, он попросил принести ему нож, чтобы он мог покончить с собой. Но ему не позволили так просто положить конец своим страданиям. Четырнадцатого апреля Адмиралтейство отправило в Гринвич баркас, и Кидда перевезли в Уайтхолл. В тот же день его отвели в здание Адмиралтейства в Уайтхолле, где Чарльз Хеджес, главный адмиралтейский судья, в присутствии адмирала Джорджа Рука, графа Бриджкотера и других высокопоставленных лиц провел перекрестный допрос. Он повторил то, что сказал лорду Орфорду в письме. После семи часов допроса Кидда отвели в Ньюгейтскую тюрьму, где он оставался в заключении следующие одиннадцать месяцев.

Даже по меркам XVIII в. Ньюгейтсая тюрьма была ужасным местом заточения. Это было неприступное каменное здание на углу улиц Холборн и Ньюгейт, предназначенное для содержания лондонских преступников, ожидающих суда и смерти на виселице в Тайберне. Мелкие воришки и проститутки соседствовали с головорезами и разбойниками. Преступников могли посещать жены и дети, и охрана закрывала глаза на азартные игры, пьянство, секс, домашних животных и птиц, но это