— Как мило с твоей стороны пригласить меня в гости! — защебетала я. — Какой у вас потрясающий дом!

— Ага, нам нравится! Ну, в смысле Франц-то хотел купить что-нибудь старомодное в долине Цуоц, но я ни в какую! Ни за что, говорю, не буду жить в какой-то там избе среди престарелых немцев! Черт! — вдруг вскрикнула она.

— Что случилось? Карлотта, ты в порядке?

— Минутку. — Прищурившись, она посмотрела на золотые часики, блестевшие на левом запястье, потом исчезла и вернулась через пару минут со шприцем в руках.

— Не рановато? — немного нервно спросила я.

— Да это ЭКО, — объяснила она. — Мне надо сделать инъекцию. Вот, можешь мне помочь!

Она протянула мне две стеклянные ампулы, сказала вскрыть их и смешать содержимое в шприце, а сама задрала свитер, обнажив плоский загорелый живот, и двумя пальцами оттянула кожу. Пока она делала укол, я отвернулась.

— Слушай, мне вата нужна, выкинь пока шприц, ладно? — попросила она, и я беспомощно огляделась по сторонам в поисках мусорного ведра. — Я пытаюсь забеременеть, — объявила она, на случай если до меня не дошло.

— Есть какие-то затруднения? — с полагающимся сочувствием спросила я.

— Да нет, я вполне могла бы сделать это естественным образом, но искусственно могут получиться близнецы — ну, чтобы два раза не вставать, да и толстеть один раз только придется! Это так, для подстраховки, — доверительно кивнула мне Карлотта. — Тогда ему просто придется пересмотреть брачный контракт!

— Ясно. Надеюсь, у вас все получится!

— Ну да, только вот иногда приходится удалять лишние, в смысле нежизнеспособные, зародыши, а я слышала про одну женщину в Лондоне, так у нее не то удалили, и потом ребенок с одной рукой родился!

— Боже, Карлотта!

— Да не говори, жуть! Перепутали перед с задом или что-то в этом роде. Ну так вот, эта женщина…

— Ну все, перестань! Может, вам лучше сделать ребенка, как все нормальные люди?

— Знаешь, я в целом-то не против, но тогда придется разрешить Францу меня трахать, понимаешь?

— Ты же вроде говорила, что он особо не пристает?

— Ну да, но все равно он свинья! Типа хочет, чтобы я пописала в стакан, а потом пьет и дрочит… Не пыльно, конечно, но детей от этого не бывает, — усмехнувшись, добавила она.

— А куда, кстати, делся Герман?

— Десять лет. Мошенничество в особо крупных. Хорошо еще жив остался, — сообщила мне Карлотта, тут же повеселев. — Пойдем, пора переодеваться! Франц в «Креста», мы с ним в семь встречаемся.

Представления Карлотты о стиле готик-шик вечерних нарядов не предполагали. Вскоре она появилась в черном кожаном коктейльном платье от «Бальмен», изумрудное колье исчезало где-то в недрах невероятного декольте, дополняли образ ботильоны из змеиной кожи от «Лубутен» на усеянных шипами десятисантиметровых каблуках. В моем походном гардеробе таких шедевров не было, но с помощью скотча мне удалось превратить слегка потрепанный «Ланвин» в мини, а потом пришлось позаимствовать у хозяйки черные лакированные ботфорты. Глядя на свое отражение в зеркале, я вспомнила, что когда-то, во времена невинной юности, такой наряд показался бы мне верхом элегантности. Первая поездка на Ривьеру, все эти короткие платьица и каблуки, я выглядела как кукла и ужасно этому радовалась. Какого цвета было то платье, в котором мы с Лианной отправились в загул? Кажется, желтого. Я была такой наивной… На меня можно было произвести впечатление какой-то несчастной сумочкой «Шанель».

— Ну же, дорогая, пойдем! — позвала меня Карлотта.

Сама она закуталась в нечто пушистое, что когда-то вполне могло быть ягуаром. У меня подходящей теплой одежды не было, и Карлотта щедро одолжила мне жакет из темной норки, взяв с меня обещание, что завтра мы пойдем по магазинам. Хорошо хоть знает, где наряды висят, — надо же знать, куда бежать в первую очередь, случись пожар. Водитель Франца прислал ей сообщение, и мы посеменили на каблуках по поросшей мхом дорожке к неизбежному в этих краях джипу с тонированными стеклами и с облегчением сели в теплую машину — с наступлением вечера температура на улице упала ниже нуля.

— Франц пригласил для тебя друга, — лениво протянула Карлотта, когда автомобиль, набрав скорость, поехал в центр, а потом снова уткнулась в свой телефон. В свете экрана ее намазанные блеском губы сверкали как бриллианты.

— Симпатичный?

— Нет, Томас — полный отстой, зато он владеет ну типа примерно половиной Франкфурта. Знаешь, тебе пора подумать о будущем! У тебя, конечно, есть твоя галерея, это здорово, но все-таки…

— Вообще-то, я замуж не собираюсь, — совершенно искренне ответила я.

Брак не для меня, я всегда так считала. Мне никогда не хотелось становиться чьей-то собственностью.

— А ты не спеши так говорить! Вот исполнится тебе тридцать, так можешь вообще забыть о том, чтобы найти кого-нибудь приличного! Помнишь ту модель, с которой мы на вечеринке познакомились?

— Не-а, напомни!

— Ну в Италии! Она еще была с каким-то парнем с телевидения?

Когда мы со Стивом отправились на званый ужин на яхту Баленски, компания меня волновала меньше всего. Я думала только о том, чтобы его охранники не выбросили меня за борт, когда застукали в его кабинете — я пыталась раздобыть нужную Стиву информацию. Немного подумав, я и правда вспомнила: модель из рекламы купальников вешалась на какого-то американского продюсера.

— Ну так вот, в общем, жила она с тем парнем просто так, без кольца, так он и ушел от нее к какой-то семнадцатилетней девчонке. Или даже к парню, не помню. А потом ее прижала налоговая, и пришлось ей уехать домой в Питсбург. В Питсбург, прикинь?! Я сама в «Фейсбуке» видела!

— Бедняжка!

— Вот видишь! Тебе пора остепениться, дорогая!

— Принято к сведению.

— Она сейчас для каких-то каталогов снимается.

Я слегка загрустила, когда старина Франц заказал в качестве аперитива ядовито-желтый рислинг, но в целом ужин прошел неплохо. Томас оказался таким же винтажным товарищем, как и муж Карлотты, и весь вечер что-то там нудел про мировые цены на недвижимость. Карлотта все время сплетничала про завсегдатаев «Чеккони». Чинные официанты в белых смокингах проплывали туда-сюда совершенно идеальной походкой, ньоки с олениной оказались воздушными и очень вкусными. После ужина мы сели в машину и поехали в клуб «Дракула».

В те далекие времена, когда я пыталась побольше узнать о мире, в котором, как мне тогда думалось, я отчаянно хотела жить, это место казалось мне мифом. Глянцевые журналы в самых лестных выражениях описывали вечеринки в тайной пещере в горах, куда могли попасть только члены команды по бобслею «Креста-Ран» и их гости. Франц был «призрачным гонщиком» в те времена, когда его нынешней жены еще и на свете не было, поэтому нас проводили мимо компании нервных молодых халявщиков за узкий столик у бара. С высокого потолка свисали черные и красные драпировки, повсюду на стенах красовались постеры «Креста» и их гонщиков, но гномов и танцорш было не много. Диджей крутил Адель, официанты носили по залу огромные бутылки «Дом Периньон», взрывы фейерверка сопровождались криками и улюлюканьем, за соседним столиком шумная компания изо всех сил пыталась показать, как им «безу-у-у-у-у-умно» весело, неуклюже танцуя на банкетке. Я не особенно удивилась, узнав в одной из них Стефанию с вечеринки Таге на Ибице. Я кивнула ей, а она сделала вид, что узнала меня, и натянуто улыбнулась — надеюсь, у нее удачный сезон. Музыка орала слишком громко, беседовать было невозможно, но Франца и Томаса это, похоже, не смущало — они качали головами, словно две старые черепахи, терпеливо ожидая, пока не придет пора отправляться в постель. Может, когда-то в «Дракуле» и закатывали безумные вечеринки, но Гюнтер Закс уже давным-давно умер!