— Так лучше? — спросил Дежан, подходя к столу со штопором в руке. — Вы не возражаете, если я сниму пиджак?

— Разумеется, — кивнула я, отметив про себя, что кобуру, или что там было у него на поясе в ресторане, он, видимо, успел снять еще внизу.

— Это моя личная квартира. Башня из слоновой кости?

Я немного поморщилась от банальщины, но его можно было понять. Взяв у него бокал, я повернулась к иконам и произнесла:

— Расскажите мне о них!

— Сначала скажите, понравилось ли вам вино. Грузинское, из Кахетии.

— Прекрасный выбор, благодарю вас, — ответила я, сделав глоток ароматного вина с привкусом кедра и вишни.

— Итак, иконы. Эти две из Охрида, а вот эта — Мадонна — из Скопье. Обе тринадцатый век, потому что тринадцатый век был наиболее… революционным в истории сербской иконописи. Дело в том, что именно в это время Сербия стала независимым королевством и святой Савва прогнал греческих епископов с… тронов?

— Кафедр.

— Я вас утомил?

— Нисколько, что вы!

— Иконописцы впервые смогли создать свой собственный стиль. Большинство из них все равно были греками, но новый стиль куда более прост. Больше цвета, больше… выразительности.

— Они очень красивые.

— Удивительно! Вино — прекрасное, мои бесценные иконы — красивые! Люди, занимающиеся искусством, всегда говорят именно так! Привыкли на всякий случай сдержанно отзываться обо всем?

— Так и есть.

— Чем бóльшую ценность представляет из себя вещь, тем более скромный…

— Эпитет?

Дежан был абсолютно прав, и его праведный гнев мне даже понравился. Во время работы я узнала, что профессионалы отзываются о работах Гейнсборо как о «довольно милых». Дежан присел рядом со мной, старый диван прогнулся под его весом.

— И что теперь? — спросил он вдруг меня, протягивая вино.

— Теперь?

— Мы можем заняться сексом, а потом вы расскажете мне, зачем попросили о встрече, или сначала расскажите, а потом, может быть, займемся сексом.

— Пожалуй, я предпочту первый вариант.

Он взял у меня из рук бокал и поставил его на пол рядом со своим, потом повернулся и поцеловал меня терпким, винным поцелуем. Дежан с легкостью приподнял меня и положил на диван, а сам склонился надо мной. Дрожа от нетерпения, я провела руками по его широкой мускулистой груди, и хотя он не ложился на меня, чтобы не придавить, я ощутила бедром его восставший член. Я расстегнула сербу рубашку, запустила пальцы в густые волосы на груди, нашла сосок и нежно сжала. Мы обнимались, как подростки, немного неуклюже, затаив дыхание.

— Позволь, я сниму твое симпатичное платьице…

Я перевернулась на живот, и его огромные ладони тут же нашли застежку бюстгальтера под шелковой тканью.

— Красота! — выдохнул он, гладя меня по спине, и принялся целовать позвонок за позвонком, а потом встал на колени сзади, сжимая обеими руками мои ягодицы.

Я уже изнемогала от желания, жар между ног становился невыносимо приятным. Избавившись от трусиков, я оперлась руками о стол и наклонилась вперед, но он вдруг взял меня за талию, встал, с легкостью держа меня на вытянутых руках, а потом, запрокинув голову, принялся ласкать меня языком, проникая так глубоко, что на мгновение мне показалось, будто я парю в невесомости, а внутри меня все судорожно пульсирует. Тогда я положила лодыжки ему на плечи, ладонями уперлась в потолок и стала бешено вращать бедрами, так чтобы он мог вылизать меня от влагалища до ануса. Я изо всех сил отталкивалась от потолка, чтобы его язык проникал все глубже и глубже, выгибалась дугой и вполне могла бы кончить, но это все было слишком хорошо!

— А теперь опусти меня! — сказала я, и он опустил меня с той же легкостью, с какой поднял, я развернулась и встала на колени, чтобы взять в рот его член. — О боже! — простонала я.

Ну почему Бог не наградил всех мужчин такими членами, как у Дежана? Наверное, слишком дорогое удовольствие даже для Господа… Толщиной с мой кулак, абсолютно ровный по всей длине, аккуратная головка с нежной, словно шелк, кожей — с нее я и начала. Я ласкала его, щекотала и дразнила до тех пор, пока он не начал тяжело дышать, подрагивать, член стал еще больше, и тогда я крепко обхватила основание члена ладонью и начала медленные ритмичные движения, беря его в рот целиком, чтобы член упирался прямо в гортань. Ритм ускорился, во рту было полно слюны, раздавались громкие чмокающие звуки, и в какой-то момент я чуть не задохнулась и почти что подавилась. Мужчины любят доставлять женщинам… неудобства. Он запустил руку в мои распущенные волосы, взял за затылок и стал резкими движениями входить в меня сильнее, я засунула пальцы себе во влагалище, смочила их своими соками и принялась гладить его яйца мокрыми пальцами, не забывая активно ласкать его головку языком. А потом медленно, бесконечно медленно, расслабила губы, открыла рот шире, убрала руку и продолжила настойчиво, но очень легко, словно трепет крыльев колибри, дразнить его языком, мучая, обещая наслаждение.

Он молчал, лица мне не было видно. Я запрокинула голову назад и в последний раз облизала член по всей длине.

— Теперь можешь трахнуть меня, — сказала я, обняла его за шею и подалась всем телом к его мощным бедрам, отвела поясницу назад, приподняла и потом устроилась сверху, обхватив Дежана ногами за талию. Он подхватил меня под ягодицы, сделал несколько шагов назад, прижался спиной к стене и вошел в меня, сжимая мои бедра.

Один медленный толчок, второй, третий, и вот внутри меня все уже стонало от его размеров, я кусала его за грудь, он быстро развернулся, прижал меня к стене своим огромным телом, я почувствовала, что вот-вот кончу, волна экстаза началась от клитора, дошла до самой шейки матки, и я застонала:

— Сейчас!

Еще несколько толчков, чтобы мой оргазм набрал силу, и в тот момент, когда мое влагалище сжалось, а голова запрокинулась назад, его член внутри меня напрягся еще сильнее, и Дежан стал кончать, слегка приподняв меня, чтобы я видела, как сперма извергается в меня, стекая по головке и моим влажным, распухшим губам, а потом зарычал и отпустил меня, поймав в последний момент и снова прижав к себе в самом конце семяизвержения.

Нас обоих трясло; чуть живая, я слизывала соленые капли пота с его груди. Удерживая на своих бедрах, Дежан донес меня до дивана, опустился на колени, и я соскользнула с него, вся дрожа. Он взял бокал с вином, набрал полный рот, приблизил свои губы к моим и напоил меня.

— Ты в порядке, Элизабет? — с неожиданной заботой спросил он.

— Кажется, да. Пока не поняла, — отозвалась я, скользнув рукой по его члену, и запустила пальцы в поросль вокруг него. — Это было… неожиданно.

— Ты же не думаешь так на самом деле?

— На самом деле — не думаю.

Он сел и начал надевать рубашку и брюки. Я последовала его примеру, пошарив среди подушек в поисках нижнего белья, и когда мы оба более или менее оделись, он снова наполнил наши бокалы и, повернувшись ко мне, спросил: