Ника прикрыла глаза, пытаясь угомонить не на шутку разбушевавшееся сердце. Оно готово было выскочить из груди, столь сильное впечатление на неё произвели, казалось бы, обычные слова подруги. Так, балаболит, что не попадя. Эту информацию про Беркутова Лора скажет кому угодно и где угодно. И ни у кого она не вызовет такого шквала эмоций, как у Ники. Потому что за ними те не увидят особой значимости, а для Ники…

Значит, Егор злится.

Значит, ходит сам не свой.

Значит, постоянно выпускает пар на спарринге.

Это же хорошо?

Вот лично для неё?

Его поведение ведь может говорить, что он переживает?

По крайней мере, Ника на это очень сильно рассчитывала. Да, эгоистично! Но кто сказал, что нельзя быть эгоистичной, когда дело касается любви?

Чувствуя, что на губах появляется глупая улыбка, Ника ответила на реплику Ларисы:

– Синяк? Да кто же с ним справился-то…

– Ой, вот только не надо возносить своего Беркута, Никуль! – тотчас урезала её порыв подруга. – У них там, в клубе, знаешь, какие мальчики ходят! Одни мышцы! И удары так поставлены, мама не горюй! Настоящие звери. Но какие…

– Лора, ты неисправима! У тебя же вроде бы всё серьезно с Лёнчиком, а ты всё на мальчиков смотришь!

– А мне что глаза черной повязкой закрыть? Да они там постоянно в одних штанах ходят! С голыми торсами.

– Ну да. А девочки с голыми титьками.

– Ну-ну! Мы соски-то прикрываем, – подруга прыснула. – Ладно, Никуль, уговорила. Во сколько нам прибывать?

– Давайте часикам к девяти.

– Ок. Будем. И всё равно я у тебя всё выпытаю. Напою, привяжу к стулу и выпутаю.

– Жду, садисточка ты моя.

Ника нажала на отбой и прижала ладонь ко рту, боясь поверить во вновь всколыхнувшуюся в сердце надежду.

Беркут гипнотизировал телефон.

Позвони…

Позвони…

И тотчас спрашивал себя: он мысленно к кому обращается? К чертовой златовласке, вытрясшей всю его душу, или к себе – слабаку, что не в состоянии пересилить себя и какую-то детскую обиду?

Изнасиловал он её, видите ли. Да в каком месте, ёперный театр?!

Если бы промышлял насилием, разложил бы её ещё в ВИП-комнате, и, поминай, как звали. Точнее, даже бы и имени не спросил. Неинтересно было бы. А так…

Егор выругался. Подсадила она его на себя. Хотя, хренушки, не правильно. Это он сам себя на неё подсадил. Незаметно, но чертовски крепко.

Как вспоминал вечер пятницы, хотелось всё крушить. Что он в принципе и делал последние дни. Спортзал, спарринг, офис. В клуб ездил – думал, оторвется, отвлечется. Куда там. Приехал, посмотрел вокруг, посидел в чилаут-зоне, заметил, как пара красоток с нереально длинными ногами бросают на него заинтересованные взгляды и… уехал домой.

Ничего не хотел.

Никого не хотел.

А ту, что хотел… В отношении неё возникали и другие желания – например, свернуть её очаровательную шейку. Или взять солдатский ремень с бляхой и пройтись по её упругой попке.

В общем, Беркут бесился, бесновался и тренировал выдержку.

Им обоим нужна передышка.

То, что они ушли с головой в страсть, которая вышла за рамки этого значения, оказалось для них неожиданным испытанием. Сейчас успокоятся и поговорят.

Им надо дать время.

Только как это время переждать?

Егор, сжав губы и скрестив пальцы в замок, положил руки на стол. Загружал себя работой по полной. Мотался по столице и окрестностям. Даже в одной спецоперации принял участие. Адреналин требовал выхода.

А ещё Егор понял – он хочет быть рядом с Никой. Хочет видеть её в своем доме каждый день. Не ехать через весь город, чтобы побыть с ней пару часов, а потом возвращаться в пустой дом. Ему понравился их отдых на базе. С Никой было комфортно. Не болтает попусту, с легким чувством юмора.

И очень отзывчивая.

Стоило вспомнить, как она стонала от его ласк, член в штанах дернулся, заставив Егора выругаться и снова посмотреть на телефон.

Он уже протянул руку к нему, когда раздался входящий звонок.

Егор нахмурился.

– Да, Сталкер, слушаю.

– Я тут поблизости от тебя, сейчас зайду.

Брови Егора поползли кверху. Странно. Во-первых, Сталкер редко звонил, была особенность у этого парня – не любил он общаться по телефону, лучше сообщение напишет или без предупреждения приедет. Во-вторых, сам по себе Сталкер был темной лошадкой. Егор не знал, насколько это правда, но поговаривали, что Сталкер имеет отношению к некой закрытой организации. Сейчас вроде бы как на свободных хлебах, вот и прибился к нему. Последний год Сталкер присматривал за Сашей помимо основного наблюдателя, и звонок от него не мог не насторожить Егора.

Беркут встал, прошёл к столику и налил себе воды. Жадно выпил её. Нехорошее предчувствие закралось в душу.

Что-то не так…

Когда в кабинет вошёл высокий парень в толстовке с капюшоном и в черных армейских штанах, предчувствие только усилилось.

– Привет.

– Здорово.

Они пожали друг другу руки.

– С чем пожаловал? Выпить будешь?

Сталкер мотнул головой.

– За рулем.

Достал пакет формата А4 и протянул его Беркуту.

– Посмотри.

Егор открыл пакет и увидел в нем фотографии. Он уже их видел, причем у него имелись такие же.

На фотографиях был отчет об Александре.

Егор непонимающе посмотрел на Сталкера.

– Мы что-то пропустили?

– Да.

Сталкер забрал фотографии, прошёл к столу и быстро из общей кипы, а фоток было не меньше тридцати, выбрал пять. Разложил их в одну линию.

– Ничего не замечаешь?

Егор так же подошёл к столу. Всмотрелся в фотографии. В основном Саша была запечатлена с мужчинами, которых рассматривала в качестве «жертвы». Где-то сидела одна.

У Беркута снова возникла мысль, что он не нащупывает нити, очень важной, что ведет туда, куда он ещё не добрался.

– Мля, Сталкер, реально не соображу. Голова не варит сегодня.

Это было правдой. В голове шумело с утра. То ли от того, что загонял себя работой, то ли от того, что вчера ему хорошенько накостыляли на спарринге.

Сталкер склонился над столом вместе с ним.

– Смотри. Я только днем сам заметил. Перебирал архивы, и тут меня зацепило. Смотри на задний план. Вот парень за спиной Александры сидит. И вот он же. И тут. И тут. Не странно ли…