его смутило: Броккан и наша степень родства. Мне стоило тщательнее выбирать слова, упоминая его отца. Смертных, встречающихся нам по пути, это интересовало не меньше моих шрамов. Меня удивляла новая странная религия, которую повсеместно принимали ирландцы, а монахи и священники, ее проповедующие, поражали еще больше.

– Да, Броккан – мой племянник, – спокойно сказала я, – но люди часто думают, что сын, и священники не раз называли меня грешницей. А когда они выносят приговор, никто уже не хочет разбираться, где правда – и меня прогоняют прочь.

Мурха по-прежнему не сводил с меня пристального взгляда.

– Тогда почему ты не последовала моему совету и не вернулась в ро Лонона?

«Потому что мне приказали следить за тобой в Киллало».

Качая головой, я непослушными пальцами попыталась открыть горшочек с лавандой.

– Я не хочу, чтобы о нас с Брокканом заботились из благодарности. Это неправильно.

Мурха и бровью не повел.

– Значит, ты просто гордая.

– Нет.

– Либо тебе нет дела до племянника, а в этом я сомневаюсь.

– Прошу прощения? – Я подняла на него взгляд.

– За два года Броккан еще сильнее отощал, и сразу видно, что он не привык играть с другими детьми. В следующий раз задержись где-нибудь подольше – хотя бы пока он не подрастет.

Как ни раздражали меня его слова, отрицать их правоту казалось бессмысленным. Броккан действительно слишком исхудал – я замечала это не хуже Мурхи. Растущее тело мальчика не могло обходиться только дикими ягодами и кореньями. Куда важнее, что мне необходимо задержаться именно в Киллало, но я ждала, пока Мурха сам это предложит.

– Откуда ты родом? – сурово спросил он. – Ты разве не можешь вернуться домой?

Мурха переступил с ноги на ногу, явно не собираясь уходить без ответа. Я уставилась в землю, чтобы избежать его взгляда. Никак нельзя обсуждать с ним мое прошлое. Если ответ ему не понравится, он прогонит меня из Киллало, а от этого зависит судьба Броккана. Просто будь вежливее, Фоула. Говори вежливо и думай головой.

– Я… Э…

– Привет, Мурха! – Броккан выскочил из шатра и подпрыгнул, протягивая руки к небу. Мой юный племянник улыбался до ушей и был полон жизни.

– Доброе утро, Броккан. – Губы Мурхи вновь тронула улыбка, и его вопрос остался в прошлом. – Не хочешь сегодня зайти к нам в дун? Тарлаху нужен помощник на конюшне.

– Кто такой Тарлах? – нахмурилась я.

– Мой сын.

Броккан запрыгнул на мои колени.

– Мы вчера играли с ним на холме, помнишь?

Теперь я поняла, что Тарлах – тот самый мальчик, которого Мурха закинул на плечи. Если Броккан подружится с внуком самого короля, это не останется незамеченным.

– Не знаю, Броккан. Лошади иногда опасны.

– Ну пожалуйста, тетя Фоула. Можно пойти? Обещаю, все будет хорошо.

На лице малыша отразилось отчаяние, и у меня не повернулся язык сказать «нет».

– За конюшню отвечает мой двоюродный брат Оха, – вставил Мурха. – Он знает, что можно поручить мальчишкам, а что нельзя. Даю слово.

– Но я не хочу…

Броккан упал мне в ноги.

– Ну пожа-а-алуйста, тетя Фоула!

– Фоула, почему бы тебе самой не зайти в наш дун и не осмотреть конюшни? – предложил Мурха. – Пойдем. Я тебе все покажу, и ты увидишь, что волноваться не о чем.

Он призывно помахал рукой, и Броккан поскакал к дуну, точь-в-точь как его любимые оленята.

Каждый мускул моего тела требовал замереть на месте, но я не могла позволить себе снова оскорбить принца. К тому же его слова больше походили на приказ, нежели на просьбу. Высокие каменные стены дуна, нависающие над рекой, придавали ему сходство с гробницей, а от стражников с заточенными клинками у меня мурашки бежали по коже. Не существовало места хуже этого: рассадник злобных мужчин с темными замыслами и коварными улыбками.

Я поднялась и взяла Броккана за руку. Его безудержный восторг заполнял пустоту моего молчания. Мы пошли вверх по тропе, и низкое солнце за спинами отбрасывало на землю три тени. Длинная и широкая – Мурхи, маленькая и тонкая – Броккана. Смотреть на нее, пока мальчик скачет и носится вокруг, сущее удовольствие. Моя уродливая тень горбилась, а сухие белые волосы на обгоревшей половине головы походили на увядшие листья плюща. Я отвела взгляд, а потом мы добрались до каменных стен, под которыми тени исчезли.

Меня удивило, насколько просторным оказался Киллало изнутри. Деревянные чертоги были единственной крупной постройкой в стенах дуна. В длину они достигали по меньшей мере полторы сотни футов, а их двери украшали замысловатые гравюры крестов и деревьев. Остальные дома были куда меньше и уютнее: точь-в-точь как жилища за пределами городских стен.

Сын Мурхи Тарлах уже ждал на конюшне и гладил своего коня. Как только мы добрались до дальней части дуна, Броккан помчался к новому другу и замедлил шаг, только приблизившись к животному. Я не припоминала, чтобы он раньше лишался дара речи.

– Торнех – кроткий малый, – заметил Мурха. – Он не встанет на дыбы и не понесет – староват уже для таких забав.

Он подошел к мальчикам и помог Охе, главному конюху, накрыть Торнеха попонами.

Я смотрела, как болтают Броккан и Тарлах, пока мужчины трудились. Несмотря на застенчивость, Броккан явно наслаждался обществом сверстника. Не то что я, которая даже малышкой держалась ото всех в стороне. Впрочем, он ведь сын Роунат, а она-то в детстве легко заводила друзей. Но чем старше она становилась, тем больше ее увлекал мир, существовавший лишь у нее в голове.

– Мурха! – громко позвал низкий голос за нашими спинами, и в конюшню зашел дородный мужчина с серьезным лицом. – Ты нужен отцу.

– Скоро приду, Тейг.

Почувствовав, что настроение Мурхи изменилось, я схватила Броккана за руку.

– Нам пора.

– Нет, – буркнул Мурха. – Пойдем со мной.

– С тобой? – Я нервно огляделась. Куда это он собрался меня увести – и зачем? Сердце забилось в бешеном ритме.

Мурха пристально взглянул мне в глаза.

– Ты ведь хочешь узнать, не солгал ли я о жизни в Манстере?

– Да.

– Тогда пошли. – Его голос прозвучал жестче и холоднее. – А Броккан пусть подождет здесь.

– Сейчас не самое подходящее время, – сказал Тейг и взял Мурху за плечо, но тот не ответил. Просто спокойно, но решительно освободился от хватки брата и прошел мимо него к королевским чертогам.

Последовав за ними, я сгорбилась, словно защищаясь. Снаружи чертоги сторожил десяток воинов: мечи на поясах, копья в руках. Серьезные мужчины с серьезными лицами. А внутри их еще больше – куда больше. Мужчины часто насмехались и дразнили меня у всех на виду: