что достиг вершины своей карьеры, ты не выглядишь слишком счастливым, – сказал Гэбриэл.

Мой шофер отвез Примроуз и наш трофей домой и должен был теперь заехать за мной. Я с облегчением и радостью покинул торжественный прием, но мне не хотелось сразу возвращаться домой, поэтому Гэбриэл и Тристан затащили меня в ближайший бар. Машина уже должна была подъехать, но я не горел желанием возвращаться в пустую квартиру. Может, стоит снять номер в отеле? Но какой смысл менять одну пустую комнату на другую? По крайней мере, до того, как я напьюсь. Дома меня никто не ждал.

– Все эти рукопожатия натерли мне руку, – ответил я.

– Все понятно, – сказал Гэбриэл и оглянулся через плечо. – Вижу, Тристан никогда не упустит возможности взять у девушки номер телефона.

– Прямо из кожи вон лезет, – сказал я. Это неправда. Тристану не надо было стараться, чтобы познакомиться с девушками. Он просто воспринимал это как вызов, а я всего лишь срывал свое плохое настроение на друзьях. Стоило бы сходить на пробежку, принять холодный душ или что-то в этом роде, чтобы прочистить себе мозги.

– Полагаю, твое плохое настроение объясняется тем, что Холли сегодня нет здесь, – сказал Гэбриэл. – А вовсе не твоей натертой рукой. – Он не стал закатывать глаза, потому что это не в его стиле, но я вполне мог представить, как он это делает.

Нет смысла обсуждать с друзьями Холли. Она уехала.

Я допил виски и заказал еще одну порцию.

– Тебе заказать? – спросил я его.

Он покачал головой.

– Итак, приятель, что же все-таки случилось? Ты должен быть сейчас счастливее, чем свинья в грязной луже. Что не так?

– У нее какие-то семейные неурядицы, поэтому она уехала раньше времени.

– Домой в Орегон?

Я кивнул. Понятно, почему он переспросил, было действительно очень странно, что она так поспешно покинула Лондон. Мне следовало бы настоять на разговоре, обсудить с ней возможность остаться здесь. Я просто был слишком занят подготовкой к конкурсу, и мне в голову не приходило, что она может вот так сорваться и вернуться в Америку, даже не предупредив меня. Я не знал, на кого мне стоит сердиться больше – на нее, за то что так неожиданно уехала, или на себя, за то что не уговорил ее остаться.

– Но она ведь вернется, правда?

– Учитывая, что я не получил ни единого сообщения или звонка с того момента, как она отправилась в аэропорт, полагаю, она уехала с концами. – При этих словах у меня подкатил комок к горлу. Неужели это правда?

От нее до сих пор никаких вестей. А я нисколько не верил этой гребаной пословице о том, что отсутствие новостей – это уже хорошие новости.

– Ну, вообще-то, ты и сам мог бы ей позвонить, – заметил Гэбриэл.

– У меня нет ее номера. Здесь Холли пользовалась корпоративным телефоном и не взяла его с собой. Я послал письмо ее сестре по электронной почте. Что еще я могу сделать?

Гэбриэль подозвал бармена и заказал еще выпивки.

– Ты сам хочешь ее вернуть?

– Я хотел, чтобы она сегодня была здесь.

Я полагал, что у нас еще есть время разобраться во всем после того, как мы выиграем конкурс. Я полагал, что она хотела остаться здесь, со мной. Я многое чего полагал. У нас с ней все было хорошо, и она любила Лондон. Она бы не вернулась в Орегон, будь на это ее выбор. И ни за что не пропустила бы сегодняшнее торжество.

Но вот не звонить мне – это уже ее собственный выбор. Она могла хотя бы оставить мне свой американский номер.

– Неудивительно, что она ставит свою семью на первое место, – сказал Гэбриэл. – Это вполне естественно.

Душевная щедрость и заботливость Холли составляли основу ее натуры, и я не хотел, чтобы она перестала быть самой собой. И все же…

– Я просто хочу, чтобы она была счастлива и перестала жертвовать собой ради людей, которые вполне могут проявить самостоятельность. Хочу, чтобы она получила от мира все, что ей самой нужно.

Она заслужила счастливую успешную жизнь, в которой есть что-то еще, кроме заботы о других людях. Но, может быть, я просто эгоист.

– Звучит так, как будто ты серьезно к ней относишься.

В этом я нисколько уже не сомневался.

– Сегодняшний вечер должен был стать особенным. Я так усердно работал, чтобы соответствовать репутации своих родителей, и, казалось бы, что мне оставалось еще желать после того, как я получил всеобщее признание? Ты прав. Я должен был бы скакать от радости, а не надираться от горя в баре. – Я сделал еще один глоток виски. – Не поймите меня неправильно, я бы еще больше грустил, если бы мы не победили.

Гэбриэл усмехнулся:

– Да, наверное, мы бы здесь сейчас не сидели, если б ты проиграл. А если бы и сидели, мне пришлось бы надеть бронежилет.

– Я просто хочу видеть ее здесь сейчас. Хочу разделить с ней наш успех.

Без Холли все казалось неправильным. До меня только сейчас стало доходить, что она ушла. Не просто на сегодняшний вечер, а навсегда. Понимая, что Холли не будет рядом, я живо представил себе жизнь без нее, и эта мысль била меня прямо под дых.

Я не хотел ехать сегодня вечером домой, потому что не хотел быть там, где ее нет. И номер в отеле ничем не лучше. Я бы хотел просыпаться каждое утро рядом с ней и каждую ночь засыпать, чувствуя, как ее теплое мягкое тело прижимается к моему.

– Послушай, – сказал Гэбриэл. – Твои родители сейчас безумно гордились бы тобой. Твой брат был рядом с тобой во время церемонии награждения, и мы все тоже. Это же фантастическое достижение.

Теоретически так оно и есть. Конечно, замечательно, что Дэвид присоединился к нам, это оказалось весьма кстати. И я был благодарен ему и счастлив, что он вернулся в мою жизнь. И хотя мы не виделись с ним так давно, у меня теперь окрепло ощущение, что мы и не расставались. Но именно его присутствие заставляло меня снова и снова думать о Холли. Если бы не ее бесконечная привязанность к сестре, мне бы и в голову не пришло, что у поступка Дэвида могли быть вполне объективные причины. Именно пример Холли вызвал у меня желание встретиться с ним. Если бы она не вошла в мою жизнь, сегодняшнее событие оказалось бы для меня гораздо менее значимым. И если она покинула меня навсегда, то неужели всю оставшуюся жизнь я стану