прочитав ее мысли, Матвей улыбнулся во сне, затем поежился. Одеяло сползло ему на талию, и, как бы Фаине ни нравилось любоваться его обнаженным торсом, она наклонилась и подтянула ткань повыше, накрывая его плечи. Матвей вытащил из-под подушки руку и поймал ее пальцы, опустив их соединенные руки на кровать с удовлетворенным вздохом. Ее затопила нежность, и она едва сдержалась, чтобы не поцеловать его. Но Матвей, в отличие от нее, нуждался в сне.

Изнутри ее кольнуло очень странное чувство, похожее на пробуждение воспоминания. Близость Матвея придавала ей сил, и Фаина осмелилась заглянуть в прояснившееся прошлое, готовая ко всему, даже к молниям, которые больше не имели над ней власти. Перед ее глазами вспыхнула белизна, словно в комнату ворвалось солнце, а затем все погрузилось во мрак. Фаина оказалась в двух местах сразу, и в воспоминаниях ее руку тоже крепко сжимала другая.

Юноша лежал в той же позе, с призраком улыбки на губах, которую она часто вспоминала с ночи Бала любви. Фаина помнила, что вот-вот должна была оставить его, а все внутри протестовало, умоляя время дать хотя бы одну секунду, а затем еще одну. Что, если она потеряет его навсегда? Нижнюю часть его помолодевшего лица скрывала аккуратная черная борода, но не узнать его было невозможно.

Вихрь воспоминаний пронесся перед ее глазами. Губы ощутили щекотку поцелуя, а тело вспомнило ласковые прикосновения мозолистых ладоней, которые сейчас были мягкими. В левой руке вспыхнула боль. Касавшиеся ее пальцы похолодели и обмякли. Перед глазами вновь вспыхнули молнии, но она сумела немедленно прогнать их прочь, потому что в настоящем все было иначе: Матвей дышал глубоко и спокойно, его рука оставалась теплой. Ее взгляд помутнел, и она услышала голос, который уже говорил с ней когда-то давно, до появления молний:

– Фаина…

Она оцепенела, утратив контроль над своим телом, пока ее разум постепенно освобождался из многолетних оков проклятия. Подобно тому, как солнечный свет наполнял спальню сквозь незашторенное окно, ее захватила надежда, которую ей когда-то велел не терять тихий голос. Ее поиск завершился, когда она уже решила сдаться. Она наконец-то вернула себе то, что потеряла.

Путь перерождения всегда оставался самой загадочной частью Ирия. Власти над ним не было даже у древних богов, и новые силы не стали менять его законы, позволив ступившим на него душам возвращаться в мир живых, без памяти, но с тем же обличьем.

Фаина надолго зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что окончательно прозрела.

Матвей Рокотов вернулся к ней.

Глава 6

Последним, что помнил Матвей перед тем, как уснул, было ласковое лицо Фаины. Фаина же была первым, что он увидел, когда проснулся утром, щурясь на свет, пробивавшийся сквозь тюлевые занавески. Вчера он забыл задернуть плотные шторы.

Они занимались любовью, он попросил ее остаться и теперь проснулся с ней в одной постели. Фаина лежала на соседней подушке со слабой улыбкой на губах, обхватив себя руками под пледом. Длинные густые ресницы лежали на щеках полумесяцами. По груди Матвея разлилось тепло, но он лежал неподвижно, опасаясь нарушить картину, которую был совсем не против видеть чаще. Желательно каждый день.

Его терпения хватило всего на несколько секунд. Стараясь двигаться бесшумно, он вытащил из-под одеяла руку, но, когда поднял глаза, Фаина уже наблюдала за ним – и смотрела так, словно никогда не видела ничего прекраснее. Он улыбнулся в ответ, сразу ощутив, как участился пульс. Владевшие им вчера чувства не изменились, но он не мог избавиться от неуверенности. Каким будет их первое утро?

– Привет.

– Матвей, – радостно прошептала Фаина и протянула к нему руки.

Остатки сна и сомнения исчезли, когда он прижал ее к себе, целуя подставленные губы. В голове мелькнула мысль о зубной щетке, но Фаине явно не было дела до такой мелочи. Толкнув его на спину, она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза и провести ладонями по щекам, а затем поцеловала еще раз, глубоко и страстно, будто боялась, что больше никогда к нему не прикоснется и прошедшая ночь была у них первой и последней. Не имея возможности успокоить ее вслух, Матвей ласково водил руками по ее обнаженной коже, чувствуя, как постепенно она расслабляется. Наконец Фаина прервала поцелуй и, не убирая ладони с его сердца, сказала:

– Я не могла дождаться, когда ты проснешься.

– Я… – Не ожидав таких слов, он тщетно пытался сдержать смущенную улыбку. – Я всегда долго сплю в выходной. А тебе удалось поспать?

– Не удалось, – призналась она. – Но я никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас.

– Рад это слышать, – искренне сказал он и взял ее руку в свою, переплетая их пальцы. – Прошлая ночь была потрясающей.

– Для меня тоже, – тихо ответила Фаина, глядя на него из-под ресниц. Солнечный свет падал на нее со спины, окружая фигуру, и ему в очередной раз пришло на ум слово «богиня». Смерть никогда не казалась более далекой.

Она коснулась края сбившегося одеяла у него на поясе, ломая солнечный ореол.

– Я надеюсь, мы можем не ждать наступления новой. Или у тебя были другие планы?

Матвей не смог вспомнить ни одного и предпочел не отвечать вслух, вместо этого привлекая ее к себе. Он не знал наверняка, каким будет их первое утро после того, как все изменилось, но явно недооценил желание Фаины вновь испытать те же чувства. Как и свое собственное. Все прочие мысли растворились в солнечном свете и цветочном запахе ее кожи и волос, и, как бы близко друг к другу они ни были, этого все равно казалось недостаточно. Словно она стала воздухом, без которого он рискнул задохнуться.

Она же отвечала нежностью, которую Матвей открыл в ней еще вчера. Легкими, как перышки, пальцами Фаина прикасалась к его рукам и лицу, расчесывала волосы и возвращалась к груди, рисуя известную ей одной карту, главным элементом которой всегда оставалось его сердце. Отрываясь от его губ, она искала его взгляд и шептала имя, медленно и ласково, наслаждаясь каждым звуком, прежде чем он снова ловил их своими.

– Что, если я скажу, – начал Матвей спустя время, когда к нему вернулся дар речи, – что это и есть мой план на остаток дня?

Прижимавшаяся к его груди Фаина улыбнулась.

– Я скажу, что это замечательный план.

Она лежала так, чтобы ее голова была прямо над его сердцем, свободной рукой гладя его по плечу. Матвей попытался потянуть ее выше, но она издала протестующий звук, отказываясь двигаться с места.

– Ты чего? – засмеялся