вздернул бровь, бросив взгляд за окно, где стеной лил кислотный дождь. Экстремальная прецессия оси такая экстремальная…

– Думаешь, на меня засмотрится Оден или Хэварт? – Пепельные брови иронично выгнулись и взмыли на высокий лоб.

В несносного мужчину полетела вторая подушка.

– Гутрун! Нет, Льерт, я серьезно. Принеси вещи из гостиной сюда, все равно мы спим вместе, и тебе не придется ходить далеко за одеждой.

– Какой шкаф занимать – этот или тот? – подхватив мою идею, спросил Льерт, шлепнув подушкой сначала по одной дверце, затем по другой.

Все бы ничего, но вторая неожиданно открылась. Перед сном, не в силах успокоиться, я искала успокоительное, перекладывая вещи на полке, и, видимо, плохо закрыла шкаф. Тяжелое, фантастически дорогое муассанитовое колье с коротким «блямс» упало на пол.

Улыбка сошла с лица Льерта, он перевел потрясенный взгляд на меня.

Не узнать муассаниты сложно, драгоценные камни ценятся прежде всего за сияние.

– Откуда это у тебя? – спросил мужчина, аккуратно подняв ожерелье.

– Я не крала, – пробормотала, во рту пересохло от того, как похолодел взгляд нахмурившегося Льерта. – Клянусь, не крала!

– Ты знаешь, сколько это стоит? – Медленно кивнула. – Так откуда оно у тебя?

– Муж подарил…

– Муж? Селеста, такие крупные и чистые муассаниты можно купить лишь на одной планете Федерации. И экспорт камней с Цварга давно запрещен законом.

– А я и жила раньше на Цварге.

Льерт Кассэль

В голове шумело. Впервые пожалел, что у Селесты в доме нет алкоголя. Хотелось напиться, а с учетом врожденной регенерации для этого потребовался бы ящик виски.

Жена цварга, пардон, вдова влиятельного политика, члена Аппарата Управления Планетой и владельца парочки муассанитовых копей. Муассанитовая вдова.

Девушка укуталась в одеяло, опустила глаза и заговорила…

Чем больше она рассказывала про свою жизнь с этим ублюдком Мартином, тем сильнее мне хотелось иметь машину времени, чтобы вернуться в прошлое и как следует проучить одного зарвавшегося аристократа. Когда прозвучала фамилия Гю-Эль, а затем еще и Лацосте, я с легким привкусом горечи осознал, что мой род и рядом не стоял с этими личностями. Род Кассэль никогда не лез в политику и не владел шахтами драгоценных камней. Даже если отбросить мое позорное прошлое, шестьдесят лет тюрьмы на астероиде и плен у космических пиратов, необратимую ампутацию хвоста – да все! – я и в подметки не годился Селесте в качестве спутника жизни.

Внезапно все крошечные нестыковки, которые я подмечал, встали на свои места. Стало понятно, откуда наследство, на которое она смогла купить дом на Оентале. Стали понятны истоки ее рассудительности и воспитания, которые невозможно скрыть напускной простотой общения и местной одеждой; утонченный вкус, мягкая походка и плавные движения тела, стремление к изучению языков, незамутненные и ясные бета-колебания… В конце концов, ни один чистокровный цварг в здравом уме и памяти не стал бы брать в жены женщину, чьи эманации ему неприятны. Глядя на Селесту, я прекрасно понимал, почему и Гю-Эль, и Лацосте запали на нее.

Светловолосый ангел все говорила и говорила, а я чувствовал, как с каждым словом жгучая злость лишь возрастает. Больше всего на свете мне хотелось объяснить Селесте, что не все цварги такие…

– Тебе очень не повезло, ты представить себе не можешь как. На самом деле далеко не все…

– Льерт, – перебила она, подняв голову и зло сверкнув огромными кофейными глазами. – Не надо меня уверять, будто я просто неудачно вышла замуж! Я жила на этой насквозь прогнившей планете много лет! И прекрасно знаю, что из себя представляют цварги! Никогда! Слышишь? Никогда не вернусь туда по доброй воле!..

Воздух вылетел из легких с хлопком, с каким лопается детский воздушный шарик. Полный неподдельного счастья, искренних улыбок, радужных надежд и наивных ожиданий. Вселенная! Как же я был наивен! Если бы мысли подчинялись законам гравитации, смело мог бы сказать, что в моей голове она отключилась, резко стало гулко и пустынно – я словно голыми руками ворочал гравиплатформы, пытаясь осознать масштабы катастрофы. Когда Селеста произносила «цварг», от нее исходили неподдельные волны ядовитой ненависти и страха. Такие чувства не сымитируешь.

– Они воздействуют с помощью рогов и насылают эманации. Поверь, все из них! Это так мерзко и гадко…

– Но откуда тебе знать? Ты прожила на планете всего ничего…

– В смысле «всего ничего»? – Посмотрела с изумлением.

– Ну до брака-то детство провела, наверное, на Захране, да? Я понимаю, что тебе все показалось чужим и неправильным, особенно тяжело давались этикет и правила приличий… Между человеческими мужчинами и цваргами пролегает целая пропасть – как во внешности, так и в отношениях…

Селеста с грустной улыбкой покачала головой.

– Ты так и не понял… Льерт, я – цваргиня.

Признание обрушилось и придавило меня, словно упавший с неба метеорит, в ушах зазвенело.

– Ты… Что?

«Какова вероятность встретить идеальную женщину на полуаграрной планете с экстремальной прецессией оси и кислотными дождями за пределами Федерации?

Какова вероятность, что эта женщина будет одной с тобой расы?

Какова вероятность, что она ненавидит именно цваргов?..»

Селеста Гю-Эль

Ошеломление на лице Льерта сменилось шоком, он побледнел. Значит, он так и не понял, что я не захухря. Рассказывая о Мартине и Юдесе, я как-то забыла о внешности. В абсолютной тишине достала из тумбочки маскирующую крем-пасту и бросила на край матраса, ближе к окаменевшему мужчине.

– С помощью этого косметического средства я меняю цвет кожи, – пробормотала смущенно.

Льерт стоял не шелохнувшись, впиваясь в меня нечитаемым взглядом.

«Может, не поверил?»

С тихим вздохом потерла пальцем предплечье, где вчера наложила свежий слой красящей пасты, пока не проступил родной лиловый оттенок.

– Это не синяк, это настоящий цвет кожи. Крем проникает глубоко в эпидермис, но так как вчера я попала под дождь, часть верхнего слоя съела кислота. За ночь все зажило, а цвет я подправила, пока тебя не было. Устойчивый светлый цвет волос – миттарская разработка. А в остальном цваргини не сильно отличаются от людей, если не брать анализ крови и не проводить исследования, но на этой планете медицины фактически нет. Форму глаз и носа можно изменить макияжем, хотя и это необязательно, ну а челка, – я набрала воздух и резко дунула себе на лоб, – ее ничего не стоит отрезать. Представляешь? Ее отсутствие – элементарный шаблон моды, который мне понравилось игнорировать.

– Нет. – Льерт мотнул головой, все так же ошеломленно глядя на меня. – То есть да, представляю, но ты так отличаешься…

– От цваргинь? Ты их видел вживую?

«Ничего себе, как много планет он посетил…»

Мужчина неопределенно пожал плечами.

– Случалось.

– Все женщины разные. – Я попыталась улыбнуться. – У меня классическое для цваргини высшее образование – финансовый аналитик, если тебе интересно. Но управление активами я перепоручила своему юристу, прежде чем бежать с планеты. Чтобы меня не нашли, счетами не пользуюсь, да на Оентале это и не нужно, покупать особо нечего. На жизнь хватает благодаря кулинарии.

Льерт машинально откинул карамельно-пшеничную прядь волос с лица.

– Селеста, все это время я действительно думал, что ты захухря. Даже когда ты сказала, что была замужем за цваргом…

– К сожалению, это не так! – перебила она с едкой горечью. – Я чистокровная цваргиня и по последнему закону обязана выйти замуж как вдова, не имеющая детей от первого брака. Это унизительно! Сама