— Вера Васильевна… — я едва сдерживался, чтобы не выставить женщину за дверь. — Вы здесь, потому что для нее это действительно важно. Я уверен, когда она очнется, то захочет с вами увидеться. И тогда вы обязательно расскажете ей всю правду. Расскажете, что ее настоящие родители разбились, а вы всю жизнь неосознанно выделяли Аллу, потому что своего ребенка любили иначе. Да, вы дали ей семейное тепло, не бросили ребенка. Только поглядите к чему это все привело? Может, гуманнее было отдать ее в детский дом? Вы понимаете, что Алла бросила вас одну в трудную минуту, а Ульяна бы так не поступила? Полагаете с такой женщиной, как моя бывшая жена, можно оставить ребенка и быть уверенным, что из него вырастет что-то хорошее? Что вы от меня хотите? О чем вы меня просите, я никак не могу взять в толк? Зачем приходите сюда? Хотите сказать ради нее? — кивнул в сторону кровати. — Вот уж не поверю! Ради внука? Так никто не забирает его у вас. Идите уже с миром домой, только в покое нас оставьте!

На меня вмиг накатили уныние и апатия. Я присел на стул возле Ульяны и поглядел в ее бледное лицо грустными глазами.

— В крепких семьях, когда случается беда, люди объединяются, а ваша окончательно распалась. Та, которую вы выделяли, ценили и любили всем сердцем грязно вытерла обо всех близких людей ноги и исчезла. Это такая цена благодарности за все, что было сделано с вашей стороны? — перевел пустой взгляд на женщину. — Чего вы ждете от Ульяны?

Вера Васильевна смотрела на неподвижное тело своей приемной дочери.

— Мне очень больно, Сергей. Очень… Я не представляю, как буду дальше жить с этим грузом и осознанием того, что Алла так поступила со мной… Ты все говоришь правильно, и от этого на душе еще тоскливее.

— Вы можете в будущем быть рядом с ней, — я кивнул в сторону Ульяны. — Но только в том случае, если она сама этого захочет. Мои юристы уже занялись переоформлением всех бумаг. Алла скоро лишится квартиры, машины и финансового содержания. Всего лишится, понимаете? Я больше не несу за нее и ее поступки никакой ответственности. Мои ориентиры резко сменились и находятся сейчас в этой палате.

— Ты очень жесток, Сергей… — надломленным голосом произнесла Вера Васильевна со вздохом. — Ульяна будет против того, чтобы вычеркнуть меня из своей жизни… Она мягкий человек и не допустит такого!

— Против? А я против того, чтобы она лежала сейчас, как кукла и не подавала признаков жизни! Мне тоже больно, можете себе представить? Я признал свои ошибки, и впредь сделаю все, чтобы они не повторились. Вы говорите, что все понимаете, и в тоже время сидите с таким видом, словно вам наплевать очнется она или нет. Вы ходите сюда лишь для того, чтобы я не забрал у вас внука? — прямо озвучил я свои догадки. — Алла предала, Ульяна не родная, муж погиб. Этот мальчик последнее, что заставляет вас идти сюда?

— Ты так категоричен сейчас, потому что тебе есть, что терять, а я уже все потеряла. Ульяна очнется и я обязательно с ней поговорю. Ты заблуждаешься, Сергей, принимая такие скоропалительные решения. Сильно заблуждаешься! Каждый имеет право исправить свои ошибки.

— Именно! И я предоставил Алле шанс их исправить, пошел ей на уступки. И что я получил взамен?

Я тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Да, я был на эмоциях, но в чем был уверен наверняка, что о принятых решениях точно не пожалею. Ульяну следовало отгородить от такой родни и в частности от Аллы. Довольно этих пустых сожалений и сомнений! Все кончено.

День, когда Ульяна открыла глаза, стал для меня вторым днем рождения. Она пришла в себя. Вспомнила меня и смотрела таким пронзительным взглядом, что у меня сердце на секунды биться перестало. Я вглядывался в ее лицо не верящим взглядом, а внутри салюты взрывались и ослепляли все вокруг. Все страхи в одно мгновение рассеялись и остались в прошлом. Она справилась, выкарабкалась и теперь я никому ее не отдам!

Спустя две недели после того, как Ульяна пришла в себя, я перевез ее в Москву. Марк и Дженни теперь навещали ее каждый день, а я понемногу начал возвращаться к делам, которые пришлось временно забросить и оставить без своего внимания. Антон взвалил на себя часть работы в компании и здорово помог мне в эти непростые дни. Помощь пришла оттуда, откуда я ее вовсе не ждал.

С самого утра я закрылся в кабинете и проверял финансовую отчетность. Ближе к вечеру на мой телефон поступил входящий звонок с неизвестного номера.

— Да, — ответил я, отвлекаясь от бумаг.

— Это Алла, — послышался на том конце связи изможденный и сухой голос, а я недовольно свел брови. — Я звоню тебе, потому что со мной связался твой адвокат. Ты требуешь, чтобы я подписала этот бред? — возмущенно воскликнула она. — Что за новости? С какой стати ты лишаешь меня квартиры и машины? Не думала, что ты такой мелочный…

Я откинулся на спинку кресла и уставился перед собой сосредоточенным взглядом. Вот вроде бы все решил для себя, а все равно что-то не отпускало. Обида и злость душили меня иногда с такой силой, что перед глазами все темнело. И если бы не этот ребенок, который остался буквально сиротой, то я бы немедленно закончил сейчас разговор. По-хорошему следовало подстраховаться и выбить с нее отказ от Матвея. На будущее. Не иначе она никогда не исчезнет из нашей жизни и будет заявляться, чтобы отравить своим ядом.

— Ты оставила ребенка на мать, которой самой нужен уход после всех событий, какие случились в последние дни. Это так? — спросил я спокойным голосом, ощущая внутри отнюдь другие чувства.

Никогда бы не подумал, что возможно так ненавидеть человека. А ведь с этой женщиной я прожил пять лет, делил постель и делал все для ее благополучия.

— У меня появились важные дела…

— Я сомневаюсь, что в дальнейшем тебе будет нужен этот ребенок, если уже сейчас не нужен. Признайся, ты рожала его, чтобы не семью сохранить, а меня удержать и привязать к себе ребенком, но все пошло не по плану, да? Ты его ненавидеть будешь, как и всех остальных, кто по-твоему мнению помешал твоим планам! Только в том, что происходит сейчас в твоей жизни никто кроме тебя не виноват. Все закономерно.

— Я ведь уехала, Сергей, и больше никак тебя не тревожу! Что опять-то не так? — выкрикнула она. — Куда я должна была мальчика забрать? Ульяна пришла в себя, зачем тебе это все? Что ты хочешь мне доказать?

— Я лишь делаю то, что сказал тебе в последний раз в стенах больницы. Алла, ты бросила младенца на старую мать, а сейчас звонишь мне затем, чтобы не поговорить о его дальнейшей судьбе, а потому что тебя лишили денег…

— Извини, но я не такая великомученица, как твоя Ульяна! — в сердцах выпалила она. — И никогда ею не буду! Забирай этого ребенка, если возомнил себя таким же святым, как она. Но с таким успехом, если бы знала, что ты примешь чужого ребенка, то и первого бы родила! Чем не альтернатива?

— Мне жаль тебя, Алла. Ты даже не узнала ни разу за все эти дни о состоянии Ульяны… А она, когда пришла в себя, в первую очередь спросила про тебя и отца.

— Вот не нужно меня стыдить! Осуждать все набежали… А у меня своя правда! И у каждого она своя, понятно? Мать приходит к ней в больницу, чтобы ты не забирал Матвея у нее. Она о внуках мечтала последние десять лет, всю голову этим проела. Ульяна твоя, хочешь сказать, ангел во плоти? Так она поступила с тобой ничуть не лучше, чем я, когда скрыла от тебя беременность и ребенка. Только ее ты в отличие от меня простил… Пять лет она жила в Америке не пойми с кем и как! Может в борделе подрабатывала! А я с тобой была, верной тебе была, и дальше бы все у нас было как и у всех, если бы не она! О дальнейшей судьбе ребенка переживаешь? А ты спросил у Ульяны, хочет она его забирать? Или ты ей еще не сказал правду, что она мне не родная сестра? Приехать и помочь вам?