Когда незнакомая божественная магия окружила меня, я поняла предназначение каждого артефакта, которые предоставили мне боги на выбор.

Зеркало – любовь к себе, кинжал – любовь к паре, а браслет – обоюдные клятвы любви и верности Великого Дракона и Сиятельного василиска.

Любовь этих двоих была настолько сильна, что смогла удивить даже богов. Она смогла создать невозможное, преодолеть трудности и найти выход из сложной ситуации. Именно поэтому этот артефакт был самым могущественным. Он содержал в себе силу, любовь, бессмертие богов, позволивший мне уничтожить Верховного даже с учётом невероятно огромной силы, которую он получил от дракониц.

Даариан отступил от меня, предоставляя мне место для моих манипуляций. И я больше не стала медлить, призывая свою силу и вызволяя из плена несчастных девушек. Сколько ушло на это времени, я не могу ответить. Могу лишь сказать, что устала неимоверно, позволяя Даариану отнести меня во дворец. И это был самый чудесный момент за долгий и безумно тяжёлый день. Я прижималась к дракону, наконец, откидывая мысли о пророчестве и всё, что с ним связано. Теперь я могла подумать и о драконе, который был невероятно терпелив, внимателен и нежен со мной. Я могла побыть простой влюблённой девушкой, которая всегда может положиться на своего единственного.

Даариан принёс меня в свои покои, вызывая прислугу, чтобы она помогла мне привести себя в порядок, а сам ушёл, поцеловав напоследок. Это был очередной торопливый поцелуй, ведь у императора было несомненно огромное количество дел в связи с недавними событиями. Но дракон пообещал, что постарается вернуться как можно скорее. И я была уверена, он сделает всё возможное для осуществления этого.

На следующий день, когда я сама лично проверила, что мир Шшарадаарн пуст, мы с Даарианом и Лирианой собрались около истинного императрицы. Лириана чувствовал себя отлично и ничего не говорило о том, что буквально вчера она потеряла невообразимо много магии и жизненных сил.

– Я не уверена, что получится, – почему-то прошептала я, словно боялась громким голосом разбудить императора.

– Главное — попытаться. Ты готова? – спросила меня Лириана, а я кивнула.

Я отцепила амулет от цепочки и, действуя по наитию, вытащила каменное сердце из оправы. Что-то внутри призывало меня заняться сначала металлической частью артефакта, и я решила послушаться внутренний голос, внимательно рассматривая артефакт.

Пришлось прибегнуть к зрению василиска, чтобы разглядеть несколько слов, выгравированных внутри очень маленьким шрифтом.

– Аршахха ширшша рихх, – прочитала я. Стоило мне произнести эту фразу, как оправа начала таять на глазах, превращаясь в зелёного цвета дым, который окутал каменное сердце на несколько мгновений. Спустя положенное время каменное сердце, всё ещё окутанное дымом, начало медленно опускаться вниз, достигая груди спящего дракона и неторопливо проникая внутрь. Как будто и не было преград для этого, сердце вернулось на законное место. А мы втроём с надеждой уставились на Сираана, ожидая его пробуждение. Но прежде, чем дракон открыл глаза, прошло несколько ужасно томительных и страшных минут. Лириана почти отчаялась, когда внезапно дракон очнулся и обвёл нас взглядом.

– Любимый! – воскликнула императрица, кидаясь на шею дракона. И мы с Даарианом почувствовали себя здесь лишними, поэтому практически сразу же покинули покои императрицы.

– Что теперь, любовь моя? Есть ещё планы? – хитро улыбнулся мне Даариан, притягивая меня к себе и обнимая. И не став слушать мой ответ тут же поцеловал в губы, впервые с момента нашего знакомства углубляя поцелуй. И он был настолько приятный и сладкий, что я застонала, цепляясь пальцами за одежду императора. Даже голова закружилась от невероятных и новых ощущений. – Может быть… – продолжил Даариан, а я посмотрела на него затуманенным взглядом, пытаясь собрать мысли в кучу. Но дракон и не думал останавливаться, снова накрывая мои губы, – станешь наконец моей женой? – закончил предложение дракон, прерывая поцелуй. И до меня не сразу дошёл смысл фразы.

– Если ты распустишь гарем, – прошептала я, глупо ревнуя императора. Но ведь в гареме и правда больше не было необходимости, ведь так?

– Уже, родная. Гарем распущен давно, – удивил меня ответом дракон.

– А Тасси? – требовательно спросила я.

– А что Тасси?

– Где она? Тоже покинула дворец? – я очень хотела увидеться с женщиной и извиниться за всё. Хотя было и страшно от того, как она меня воспримет.

– Нет. Она здесь. Я подумал, что ты обязательно захочешь с ней поговорить и не стал отсылать отсюда. Так что как будешь готова, встреться с ней.

– А что на счёт этого? – я показала на руку с татуировкой от Трейка.

– Она пропадёт, как только мы поженимся. Об этом не переживай. Надеюсь, я на все твои вопросы ответил? И очень хочу услышать ответ на мой.

– А тебя не смущает что я… ну… полукровка? И не смогу в полной мере превратиться в драконицу… – прошептала я, честно говоря грустнея из-за этого.

– Рина, ты самый лучший, самый красивый, самый невероятный и мой любимый василиск. А ещё я без ума от твоего истинного облика. Ты прекрасна, любимая! – мягко ответил мне Даариан, и в его словах не было лжи. Он и в самом деле так думал.

– Тогда, я согласна, – улыбнулась я дракону, сама обвивая его шею руками и целуя своего истинного.

Эпилог

Катарина

Прошло уже 5 лет и за это время многое изменилось.

Варгун и Цириса наконец-то связали себя узами брака. Они были счастливы и вскоре ожидали пополнение на одну девочку в их интересном семействе. Трейк на правах старшего брата уже сейчас носился с беременной Цирисой, как с бесценным артефактом. Он наравне с отцом выполнял любой каприз демонессы, которая была только рада манипулировать своим приёмным сыном.

У меня же с Трейком остались дружеские отношения, хотя Даариан не любил, когда демон наведывался к нам с визитом. Он словно ревновал меня к другу, удивляя своим отношением. Либо я чего-то не знаю, либо Даариан невероятный собственник.

Что же касается девушек, которых Жаннет превратила в камень, то, к сожалению, обратить их обратно не получилось. Мы перепробовали массу способов, но ни один не сработал. Надеюсь, в будущем у нас появятся ещё возможности для помощи бедняжкам, пока же они так и хранятся в отдельной комнате дворца, вход в которую запрещён всем и каждому кроме императора и